Идущие в ночь - Владимир Васильев

Я нерешительно дернулась было в сторону упавшего – забрать нож – но передумала. Опасно. Еще один нож у меня оставался, да верный хадасский кинжал – все остальное оружие было в притороченной к седлу сумке. Впрочем, от арбалета мне сейчас все равно мало толку.

Я зажала кинжал в правой руке и замерла на месте, прислушиваясь.

Вокруг было тихо.

Молчали птицы, не шелестела листва. Красные сумерки под пологом леса были напитаны ожиданием. Тишина длилась всего мгновение или два, но для меня она растянулась на несколько жизней.

Внезапно за ельничком, в стороне озера закричал человек. К нему присоединился второй, но его заглушило яростное рычание зверя. Ур-ра! Так их, серый брат! В тот же миг я затылком почуяла взгляд и резко обернулась.

Короткий восточный меч уже летел мне в грудь. Я встретила его кинжалом, с трудом сдержав напор враждебной стали, и тотчас отпрыгнула в сторону. Левой рукой я выхватила из наручи второй гурунарский ножичек.

Противник мне попался тот еще. Одного взгляда на его гнусную харю со шрамом через весь подбородок было достаточно, чтобы понять – этот не станет фехтовать по правилам высокой науки. Ну и ладно. Я тоже не во дворцах драться училась.

Следующий удар я приняла в скрест ножа и кинжала, и попыталась двинуть противника ногой в пах. Разбойник увернулся в последний момент. Во взгляде его что-то мелькнуло – то ли удивление, то ли уважение, джерх его разберет. Как видно, он сделал поправку на мои манеры, и меч в его руках заплясал с удвоенной быстротой.

Я отступала шаг за шагом, уворачиваясь и блокируя выпады. Против меча с кинжалом напрямую не попрешь, вот я и выжидала ошибки противника. Одновременно я вслушивалась в то, что происходит у озера. Оттуда донеслось еще несколько воплей, затем плеск чего-то тяжелого, упавшего в воду. Хотелось думать, что это тело врага.

Что-то мелькнуло среди молодых елочек за спиной моего противника. Серый вихрь налетел на него со спины и опрокинул. Я тотчас бросилась вперед, наступая ногой на меч. Человек и вулх покатились живым клубком по ковру осыпавшейся хвои, ломая еловую поросль. Но уже через несколько шагов клубок распался.

Человек остался лежать на боку, и из его разодранного горла толчками шла темная кровь. Вулх, пошатываясь, поднялся на все четыре лапы над телом поверженного врага.

– Этот последний? – спросила я, почти ожидая утвердительного кивка в ответ.

Но вулх не стал кивать головой, он просто выразительно на меня посмотрел. «Дык, ясен пень, что последний», – сказал его взгляд. Вулх повел хвостом, развернулся и медленно потрусил к озеру.

Некоторое время я стояла и смотрела на мертвого разбойника, не в силах сдвинуться с места. Его вид неприятно всколыхнул во мне память о Беше. О Беше, который вот так же умер от клыков зверя и так же лежал с разорванным горлом… Только когда теплые губы Ветра ткнулись мне в ухо, я очнулась.

– Уйдем отсюда, – сказала я жеребцу, прижимаясь щекой к его морде.

И чуткий Ветер увел меня вслед за вулхом.

В конце концов мне удалось и отдохнуть, и искупаться – все, как было задумано. Только не сразу.

Сначала я распрягла коня и велела ему найти себе корм по вкусу, но далеко от озера не уходить. Судя по тому, как Ветер вел себя при стычке с разбойниками, в таких делах ему вполне можно доверять.

Вулх за то время, что я возилась с упряжью и поклажей, успел окунуться в озере, и улегся на берегу в тени раскидистого старого клена. Он лежал на боку, как уставшая собака, и тщательно зализывал рану на правой передней лапе. Проходя мимо, я нахмурилась. Рана была не слишком серьезной, однако пару дней вулху будет трудно угнаться за жеребцом. А времени у нас было в обрез.

И я по-прежнему не знала, где находится У-Наринна. А спросить пока не у кого.

Даже мой лже-проводник, судя по всему, знал путь только до разбойничьей засады. Интересно, кстати, где он? Уж я бы ему сучья пообломала! Или корни пооткручивала…

Меня ждала неприятная работа. Нужно было обшарить трупы. Некоторое время я раздумывала, не стащить ли их затем в какой-нибудь овражек и не привалить ли ветками, но быстро решила, что разбойники этого не заслужили.

Вот только того, который упал в озеро, я вытащила с мелководья и отволокла подальше от берега – но заботилась я при этом не о трупе, а об озере. Нечего воду запоганивать.

Мокрый покойник был тяжелым, как лошадь. У меня сразу заныло ушибленное стрелой плечо. Вот Чистые братья все о душе спорят – что это за штука, и какая она из себя. Как по мне, так душа должна быть чем-то вроде воздушного змея, который человека все время вверх тянет. Потому что когда душа улетает, тело сразу становится куда тяжелее.

У этого бездушного тела ничего ценного не оказалось. Пригоршня медных монет в поясе, серебряная серьга с выковырянным камнем в ухе да плохонький железный нож за голенищем. Я хмыкнула и отправилась искать остальных мертвецов.

Было их не пятеро, как я думала. Было их шестеро. Четверых прикончил вулх, одного я, а еще один успел вытащить из-под ребра мой метательный нож и умер сам. Ну, то есть тоже от моей руки, но не сразу. Он прополз еще с десяток шагов, умирая. Я с трудом вынула гурунарский нож из его окоченевших пальцев, и мне задним числом стало не по себе.

Шестеро разбойников, злобных и упрямых, как крысы. Которые до самой смерти пытаются нанести противнику удар. Мда-а, теперь я знаю не понаслышке, какие люди живут в Диких землях. Одна бы я с этими шестерыми могла и не управиться. Уложила бы двоих-троих, была бы ранена, оказалась бы в плену… убить-то они меня сразу не убили бы, решили бы сначала это… попользоваться. Синим утром их, конечно, ждала бы неприятная неожиданность – да и кому ж приятно вместо раненой и связанной девки узреть целехонькую и свободную от пут карсу? Но до заката Четтана мне бы приходилось несладко… В общем, спасибо вулху.

Пять трупов я обыскала, и не обнаружила ничего полезного. Признаться, я надеялась найти у кого-нибудь в поясе или за пазухой что-то вроде путеводного пергамента или дощечки с обозначением хотя бы некоторых дорог и деревень. Разбойники, конечно, эти места и так знали

– но вот у торговых людей, нападениями на которых они, судя по всему, промышляли, путевые рисунки вполне могли быть. А раз могли быть, то разбойники их отобрали бы вместе со всем остальным – или я ничего не смыслю в этих людишках. Но никаких рисунков я не нашла.

Впрочем, оставался еще один труп – того самого разбойника с мечом, которого вулх загрыз у меня на глазах.

Я с сожалением оглядела затоптанный ельничек, где разыгралась последняя схватка. Сломанные елочки мне было по-настоящему жаль – в отличие от убитых людей.