Дьявол Фей-Линя - Герберт Асбери

— Чей это дом, Джерри? — задыхаясь от бега, спросил Конрой. — Случайно не знаешь?

— Да, конечно, — ответил я. — Здесь живет старик Дигер. Джером Дигер, собиратель предметов искусства.

Мы слышали, что в доме кто-то спускается по лестнице, шаркая ногами по ступеням, и приближается к двери. Мы подбежали к девушке.

Конрой схватил ее за руку.

— Мисс Кроуфорд! — вскричал он. — Что случилось? Что вы делаете здесь?

Девушка обернулась к нам, и мы снова увидели отвратительные черты Сильвио: заостренные уши, жестокий рот и острые зубы, выбивавшие дробь и жаждавшие крови. Однако глаза ее оставались прежними, и я понял, что чудовище, которое преследовало ее и использовало несчастную в своих нечестивых целях, еще не полностью завладело ею.

Она задрожала и вцепилась в руку инспектора Конроя.

— Скорее! — закричала она. — Мы должны попасть в дом!

— Но в чем дело? — воскликнул инспектор. — Что случилось?

— Они его убивают! — крикнула девушка. — Мы должны попасть в этот дом!

Шаркающие шаги зазвучали громче, и кто-то внутри дома стал возиться с дверным замком.

— О Боже! — вдруг закричала Дороти Кроуфорд. — Смотрите!

Она указала вверх. Свет в окне второго этажа погас — но не исчез внезапно, как бывает, когда поворачивают выключатель, а угас постепенно, словно огонь, задыхающийся от недостатка кислорода. Не успела пасть темнота, как из окна вырвался изжелта-зеленый световой луч, усыпанный грязноватыми пятнами. С оконной рамы свесилась, глядя на нас злобными глазами, в которых блестели и переливались багровые искры, голова чудовищного черного козла, окруженная желтоватым сиянием.

Но мгновение спустя видение исчезло, и мы услышали где-то в темноте тихое шипение, подобное тому, какое издает змея, готовясь ужалить.

Дороти Кроуфорд застонала и без сил опустилась на крыльцо у наших ног. Инспектор Конрой вскрикнул и принялся нетерпеливо барабанить в дверь. Мы снова услышали, как кто-то возится с запорами и открывает засов, и в это мгновение из комнаты наверху донесся ужасающий крик. Резкий и неописуемо пронзительный вопль длился лишь секунду и перешел в жуткие захлебывающиеся вздохи. Мне доводилось слышать, как такие звуки издавал умиравший в страшных муках солдат, у которого была отстрелена челюсть.

Последовал еще один звук — точно что-то прошло по комнате, тяжело ступая.

И — тишина.

Наконец дверь отворилась, и перед нами предстал испуганный дворецкий.

— Вам сюда нельзя! — воскликнул он. — Убирайтесь!

— Мы из полиции, — объяснил Конрой. — Что произошло?

— Не знаю, — отвечал дрожащий слуга. — Что-то ужасное! Мистер Дигер…

— Где мистер Дигер? — спросил Конрой.

— Наверху, на втором этаже. Должно быть, с ним случилось ужасное несчастье!

Конрой оттолкнул дворецкого в сторону и бросился вверх по лестнице. Я склонился над Дороти Кроуфорд. Пока я ее осматривал, к дому подбежал полицейский, тот самый, что свистел нам в ответ и стучал дубинкой, призывая подмогу. Он узнал меня, так как раньше не раз видел в обществе инспектора Конроя.

— Патрульный Джонсон, доктор, — представился он. — В чем дело?

— Мы не знаем, — сказал я. — Помогите внести девушку в дом. Инспектор Конрой наверху.

Мы подняли Дороти Кроуфорд на руки и внесли ее в холл, где дворецкий успел зажечь свет. Девушку мы разместили на кушетке. Она была без сознания, но я видел, что непосредственная опасность ей не угрожает. Решив, что ее можно оставить без присмотра, я последовал за патрульным Джонсоном на второй этаж.

Инспектор Конрой пытался открыть дверь цельного дуба, ведущую в библиотеку Дигера.

— Заперто изнутри! — крикнул он.

Инспектор наклонился и приложил ухо к замочной скважине, внимательно прислушиваясь.

— Слышишь что-нибудь? — спросил я.

— Ничего, — ответил он. — Тихо, как в могиле. Придется сломать дверь.

Он отошел в сторону, и я рассказал ему о состоянии Дороти Кроуфорд. Тем временем патрульный Джонсон, могучего телосложения полицейский, обладавший силой быка, ударил плечом в дверь. Дерево затрещало, когда дверь соскочила с петель; после двух или трех ударов Джонсона замок сломался и дверь упала. Конрой ворвался в комнату.

— Зажгите свет! — закричал он.

Я ощупал руками стену и нашел у двери электрический выключатель. Мгновение спустя канделябры разлили по комнате яркий свет.

Комната была большой, примерно тридцать на сорок футов; она занимала, по-видимому, весь второй этаж, за исключением холла и лестницы. Все три окна выходили на улицу; два окна были скрыты портьерами.

Стены украшал почти сплошной ковер из ножей, кинжалов и мечей всевозможных размеров и форм, а тут и там в комнате стояли языческие идолы; их было больше двадцати. То были скульптуры, составлявшие знаменитую коллекцию Дигера — вероятно, самое крупное собрание такого рода в Соединенных Штатах. Они были выполнены из бронзы и дерева, камня и латуни, изваяны и вытесаны искусными руками. Могло показаться, что они были расставлены в комнате по размеру, но на самом деле, видимо, порядок диктовался их важностью, так как все они будто поклонялись большой бронзовой статуе, помещенной на пьедестале в дальнем конце комнаты, в углу у одного из окон.

Но не там, а у стола мы обнаружили то, что страшились найти.

Джером Дигер сидел, точнее, полулежал за столом: его туловище и голова покоились на столе, руки были протянуты вперед. Когда произошло нападение, он что-то писал или собрался писать; перед ним на столе лежали листы бумаги, рядом — ручка.

Я поспешил к старику и, подойдя поближе, увидел, что голова Дигера лежит в луже крови, которая расширялась с каждой пульсацией его сердца. Не теряя времени, я велел патрульному Джонсону поскорее принести из автомобиля Конроя мой медицинский саквояж. Затем я пощупал пульс старика, проверяя, жив ли он.

— Он мертв? — спросил Конрой.

— Нет, — ответил я. — Пульс едва прощупывается, но… Господи Боже, Томми! Только погляди!

Я поднял руки Дигера.

Ни на одной из рук не было пальцев!

— Пальцы отрезаны! — ахнул инспектор.

Я наклонился и быстро осмотрел руки жертвы.

— Не отрезаны, Томми, — сказал я. — Думаю, их размозжили каким-то тяжелым предметом!

Я приподнял голову старика, и то, что я увидел, на мгновение лишило меня профессиональной невозмутимости.

— В чем дело? — воскликнул Конрой.

— У него вырезан язык! — вскричал я. — Вырезан ножом!

— Он сможет говорить?

— Сумеет, я полагаю, издавать звуки, — ответил я, — но о членораздельной речи можно забыть навсегда!

Тем временем полицейский вернулся с моим саквояжем; я достал инструменты и занялся ранами жертвы.

— Что мне делать с девушкой, инспектор? — спросил полицейский. — Она все еще внизу, в холле.

— Чем она занята? — в свою очередь спросил я.

— Когда я вернулся, — сказал полицейский, — она пыталась выбраться на улицу, но я запер дверь. Ее что-то связывает с этим делом?

— Мы точно не знаем, — ответил я. — Может, ничего, а может, все.

— Дикая она какая-то, — сказал патрульный Джонсон. — Когда я ее остановил, она начала меня душить, а после заплакала и упала на пол.

— Где дворецкий? — спросил Конрой. — Что с ним?

— Я велел ему подняться сюда, — ответил патрульный. — Он пытался скрыться вместе с девушкой. Они оба, похоже, чего-то страшно боятся.

— Она что-нибудь говорила?

— Бормотала что-то похожее на «Он здесь! Он здесь!»

— И где теперь дворецкий? — спросил инспектор.

— Стоит у лестницы, — сказал полисмен. — Я велел ему оставаться там и ждать, пока его не позовут — и объяснил, что его ждет, если он не подчинится.

— Приведите его в комнату, — распорядился Конрой. — Приведем и девушку, Джерри? — спросил он. — С ней все хорошо?

— Она в полном порядке, — сказал я. — Допросим ее позднее. Но не позволяйте ей покидать дом.

— Ключи у меня в кармане, — сказал полицейский.

— Прекрасно, — сказал инспектор. — А теперь, Джонсон, вызовите карету скорой помощи и свяжитесь с участком на 22-й улице, пусть пришлют сюда детективов. Затем вместе с дворецким обыщите весь дом, от пола до потолка.

Он повернулся к слуге, который успел войти в комнату и стоял у двери с выражением ужаса на лице.

— Ваше имя? — спросил инспектор.

— Хендрикс, сэр.

— Вы в доме один?

— Да, сэр. Здесь никого нет, кроме меня и мистера Дигера.

— У мистера Дигера есть семья?

— Не думаю, сэр.

— Вы знакомы с молодой женщиной? Той, что пришла с нами?

— Кажется, я ее видел раньше, сэр.

— Известно ли вам, зачем она пришла сюда?

— Нет, сэр.

— Где вы ее видели?

— Если не ошибаюсь, здесь, в доме, сэр… Я не уверен.

— Она — родственница мистера Дигера?