Святые наших дней - Митрополит Иларион
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты нужен Церкви.
Когда год спустя я приехал к нему уже иеромонахом, он прежде всего подарил мне свою маленькую походную епитрахиль голубого цвета и такого же цвета поручи.
Архимандрит Иоанн на богослужении
Мне тогда только исполнился двадцать один год, и меня очень вдохновлял литургический аспект служения священника, но пугала духовническая деятельность. Помню, как после рукоположения я две недели подряд служил литургию, и это были благодатные и счастливые дни. А потом меня поставили исповедовать людей, и это было подобно схождению во ад. Ко мне, молодому человеку, вдруг стали один за другим подходить люди и рассказывать о таких грехах, о существовании которых я даже не подозревал.
Этим новым для меня опытом я поделился со старцем. И он дал простые советы, которые очень помогли. После беседы с ним я понял, что священник не должен пытаться взвалить на себя тяжелую ношу людских грехов: он, как говорится в чине исповеди, только свидетель, который выслушивает исповедь и ходатайствует о согрешившем перед Богом. И он не должен пытаться сразу же дать ответы на все вопросы.
Особенно опасно увлекаться духовничеством для молодого, начинающего священника: оно может его внутренне надломить, если он почувствует себя учителем до того, как учительская и духовническая харизма будет дана ему свыше. Священный сан дает человеку право совершать церковные таинства, включая исповедь. Но сам по себе он не делает его ни духовником, ни, тем более, старцем. Путь священника – это долгое восхождение от силы в силу, от одного духовного возраста к другому. И молодой священник не должен пытаться перепрыгнуть через те ступени духовного роста, через которые должен пройти.
Как и отец Кирилл, отец Иоанн всегда подчеркивал, что каждому человеку Богом дарована свобода, и никакой духовник, никакой старец не может ее нарушить. Все ответственные решения человек должен принимать сам и за благословением приходить тогда, когда решение внутри уже созрело, когда нет колебаний, сомнений. В своих письмах отец Иоанн говорит: «Никто за нас не может решать наших жизненно важных вопросов, и даже в прежние времена старцы не командовали наследием Божиим. Обдумывать, на что брать благословение, должен сам человек… Приказов в духовной жизни быть не может». То же самое он говорил священникам в устных беседах.
Отец Иоанн был пламенным молитвенником и ревностным совершителем богослужений. Его служение было вдохновенным, молитва проходила через него, заполняя все его существо, глаза его были устремлены к небу, ничто земное его не отвлекало. Возгласы он произносил громко и внятно. Иногда он даже как будто приподнимался на цыпочки, словно готовый воспарить в небеса. Невольно вспоминались рассказы о другом всероссийском светильнике – святом праведном Иоанне Кронштадтском, которого отец Иоанн глубоко почитал.
Жизнь до ареста
Отец Иоанн прожил долгую жизнь, которая началась в Российской Империи, а закончилась в Российской Федерации. При этом основная часть его жизни пришлась на 72-летнюю эпоху существования Советского Союза, когда Церковь была гонима и притесняема. В полной мере он испытал на себе тяжесть гонений со стороны богоборческой власти, став одним из исповедников веры.
Он родился 29 марта 1910 года в Орле в благочестивой православной семье. Иван Крестьянкин был восьмым ребенком в семье Михаила Дмитриевича и Елизаветы Илларионовны Крестьянкиных. Назвали его в честь преподобного Иоанна Пустынника, в день памяти которого он родился. Крестили его на третий день по рождении в храме Илии Пророка на Воскресенской улице, где жили Крестьянкины.
Ваня Крестьянкин.
1920 г.
С младенчества Ваня был слаб здоровьем и страдал сильной близорукостью. Однажды, когда младенец был почти при смерти, мать задремала над его колыбелькой и увидела во сне прекрасную девушку, в которой узнала великомученицу Варвару. Она спросила, указывая на младенца:
– А ты мне его отдашь?
Елизавета Илларионовна сразу проснулась, а младенец с этого момента стал выздоравливать. До конца дней отец Иоанн будет особенно почитать святую Варвару, веря, что она спасла его от смерти в младенчестве.
Отец Вани умер от воспаления легких, когда ребенку было два года. Мать осталась одна с пятью детьми, из которых Ваня был младшим.
Елизавета Илларионовна, мать архимандрита Иоанна (Крестьянкина)
С детства он очень любил храм и церковную службу, дома делал себе «кадило» из консервной банки, «епитрахиль» из полотенца и «служил», воспроизводя по памяти то, что слышал в церкви. Мать участвовала в этих «службах».
Храм Илии Пророка на Воскресенской улице.
Орел. 1910-е гг.
Когда Ване было шесть лет, он стал прислуживать в алтаре церкви Илии Пророка – той самой, где его крестили. Знакомый гробовщик сшил для него стихарь из парчи, которой обивали гробы, и в этом стихаре мальчик пономарил в храме, помогая настоятелю протоиерею Николаю Азбукину. Уже тогда Ваня понял, что хочет посвятить жизнь Церкви и стать священником и монахом. Однако исполнения этой мечты придется еще долго ждать.
Ване было семь лет, когда произошла февральская революция, а вслед за ней – октябрьская.
Епископ Серафим (Остроумов)
В период между двумя революциями было принято решение о выборности епископата, и многих ранее назначенных Синодом архиереев отправили на покой, а вместо них на кафедрах появились новые, выбранные духовенством и народом. В августе 1917 года съезд духовенства и мирян Орловской епархии избрал на Орловскую кафедру епископа Серафима (Остроумова) – высокообразованного архиерея, до того бывшего наместником Яблочинского монастыря в Польше и ректором Холмской духовной семинарии.
Однажды, когда епископ Серафим ехал по городу, семилетний Ваня Крестьянкин побежал за экипажем. Увидев бегущего мальчика, владыка попросил кучера остановить экипаж и позвал Ваню к себе. Тот с замиранием сердца сел рядом с архиереем. Узнав, как зовут мальчика, он предложил ему прислуживать в алтаре за архиерейскими богослужениями. Тот, конечно, был в восторге и с радостью согласился.
Начало иподиаконского служения Ивана Крестьянкина совпало с большевистской революцией. Сразу же начались гонения на Церковь. Избранный на Московский Патриарший престол святитель Тихон (Беллавин) 19 января 1918 года выступил с открытым обращением, в котором предал анафеме всех, кто совершает кровавые расправы и участвует в разграблении церковного имущества. После этого в Москве, Петрограде и ряде других городов прошли многотысячные крестные ходы, которые должны были продемонстрировать пришедшим к власти большевикам силу православной веры. Такой крестный ход прошел и в Орле: на улицу вышло 20 тысяч человек, то есть треть населения города. Во главе крестного хода шел епископ Серафим, а рядом с ним семилетний иподиакон Ваня.
Вскоре после этого владыку отправили под домашний арест. По всей Орловщине шли расстрелы духовенства, осквернения мощей, разгромы и разграбления церквей. В архиерейском доме произвели обыск, епископу запретили вести переписку, епархиальное собрание разогнали.
Но владыку Серафима аресты не пугали. Он был деятельным архиереем, произносил пламенные проповеди, призывая народ вернуться к жизни по законам Божиим, противостоял большевистскому произволу и насилию, защищал Церковь от обновленцев, призывал священников к активной просветительской деятельности: «У народа нашего похищают самое дорогое – его веру… Имя Христа в поругании… – писал он в 1918 году, – а мы молчим и ничего не делаем, чтобы протянуть этому народу руку помощи и дать ему, в особенности молодежи, разобраться в происходящем».
Для детей и молодежи владыка создавал религиозно-просветительские кружки. Детский кружок в архиерейском доме посещало до двухсот детей в возрасте
