Укрощение красного коня - Юлия Яковлева

– Разумеется, военная тайна.

Зайцев не клюнул, спросил серьезным тоном.

– Корсет – по медицинским показаниям?

Тот хмыкнул.

– Я подумал: с лошади упал, может, – пояснил Зайцев. Если выражение губ его не обмануло, этому собеседнику следовал интеллектуальный аванс. Пусть почувствует превосходство: порисуется, поговорит. Чем больше люди говорят, тем больше выбалтывают.

– Разве только на голову.

Зайцев кивнул на манеж:

– Артемов этот. Старый кадр?

– Ну, – подтвердил тонкогубый. – Пережиток царизма. Потом, конечно, перековался и примкнул к Красной армии. Но сначала все как полагается: имение, кресты, государю императору ура.

– А кресты-то боевые? – поинтересовался Зайцев.

Собеседник впервые глянул на него с интересом.

– А вы из газеты?

«Значит, боевые», – удовлетворенно отметил Зайцев.

– Ага, «Новости навоза». Что, похож?

– Черт вас, гражданских, разберет.

– Зайцев. – Протянул руку, почувствовал в ответ спокойное теплое пожатие.

– Кренделев.

Он явно хотел спросить, кто же Зайцев такой, но на манеже затянутый в корсет инструктор вдруг заорал:

– Товарищ курсист! Вам, наверное, на другие курсы поступать следовало. В Смольный институт благородных девиц по соседству. Ах, только его давно закрыли, и поэтому вы попали сюда.

– Хорек, – резюмировал любитель парфюмерии.

– Просто старается научить, требует, это тоже метод, – миролюбиво возразил Зайцев. – Вы, в конце концов, мужики взрослые, а не институтки смольнинские.

«Давай же, тяпни в ответ», – подумал. И не ошибся.

Кренделев раздраженно дернулся.

– Учить? Чему тут учить? В цирке выступать? Чудеса джигитовки снова на арене!.. Здесь не салаги, между прочим, а боевые офицеры. Лучшие буденновские и примаковские бойцы, гражданскую прошли. Их учить? Да пасть ему свою дворянскую разевать на простых, вот что ему нравится. Там-то, – он кивнул на стены, подразумевая город за ними, – ему хвост прижали. Происхождение, понимаете, неудобное. А здесь он развернулся.

Он щелчком пульнул окурок под ноги, затоптал.

Зайцев невольно проводил взглядом окурок. Что-то в этом жесте ему не понравилось. Что-то было не так.

– А вы у Примакова, стало быть, служили?

– У Буденного.

В голосе слышалась сдержанная гордость. Зайцев ответил уважительной гримасой.

Инструктора Артемова отвлекло что-то поодаль, за воротами, Зайцеву отсюда было не видно.

– Да попону же на нее надень, остолоп!

– «Нет уже попон», – отозвался из полумрака голос, видно, там были конюшни. – Кррре-тины, – прорычал из глубины грудной клетки инструктор и снова занялся часовым механизмом манежа – лошадью и ее всадником. – Арш! Арш!

– Я вообще хотел товарища Жемчужного повидать.

– Ха!

– Он сегодня выходной? – притворился Зайцев.

– Он теперь всегда выходной. На том свете если только повидаться.

– Ну и ну. – Зайцев постарался выглядеть озадаченным. – Это как-то внезапно. И давно?

– В ящик-то сыграл? Вы, я вижу, тот еще ему дружок.

Зайцев несколько мгновений слушал токанье копыт, приглушенное песком.

Конец ознакомительного фрагмента.