На суше и на море. Выпуск 21 (1981 г.) - "На суше и на море"

Они напряженно смотрели в воду, и в это время со стороны пустыни донесся низкий гул. Пери оглянулась. Далеко над горизонтом чернела туча.

– Див настигает нас! - тревожно крикнула она.

Царевич молча ждал. Из темно-зеленой глубины медленно всплыл и заколыхался на воде массивный сундук, обросший водорослями и покрытый илом. Сайф ал-Мулюк выволок его на камень, сорвал замки, распахнул. В черном углу сидел нетопырь и скалил зубы. Юноша схватил его и швырнул в море.

Страшный удар грома потряс небо и землю. Пыльная мгла заволокла пустыню. Порыв ветра едва не сбросил влюбленных с камня. «Я отомстил», - подумал царевич.

Буря длилась недолго. Туча растаяла, мгла рассеялась, в бездонном небе засияло солнце. Сайф ал-Мулюк смотрел на пери. Алена улыбалась. По ее бледным щекам текли слезы…

На Абэ нельзя было смотреть без сожаления. Само воплощение разочарования, он просил:

– Устад, можно я пойду еще раз? Ошибок не будет!

– Ты можешь указать свои промахи?

– Ну… - Абэ сконфуженно замялся. - Не проявил выдержки, что ли… Полез, как дурак, на дива.

– Кумар, твое мнение?

– Соискатель чересчур рискованно действовал все время, - начал Кумар. - Это свидетельствует не об отсутствии выдержки, а об излишней самонадеянности. По натуре Абэ - сильная личность. Любая преграда кажется ему незначительной. Он старается подавить чужую волю. Ему нельзя быть устадом.

– Но-но, полегче, - угрожающе заворчал Абэ.

Камалов похлопал его по спине.

– Кумар прав. Я сказал бы больше: у тебя диктаторские наклонности, сынок. Ты слишком непримирим. Подумай о других профессиях, об освоении планет например.

– Но я люблю детей! Я не могу без них!

– Удивил! Детей любят все. Даже Ли небезразличен к детям. Как это можно - не любить детей? - Камалов закрыл глаза, словно собирался вообразить такое противоестественное состояние. - Нет, это невозможно! Каждый ребенок - это целая вселенная. И задача устада - найти в этой вселенной разноцветные звезды таланта и разжечь их. Обнаружить «черные дыры» дурных инстинктов и преодолеть их тяготение. Понимаешь? Не задавить, а преодолеть! Вспомни Бенджамина Спока и Антона Макаренко! Вспомни Корчака, который за детьми пошел в печь крематория…

– Я бы тоже так смог!

– Самоуверенности в тебе… - Камалов поцокал языком. - Ну-ка, перечисли основные качества воспитателя.

– Устаду надлежит быть смелым, сильным, ловким, остроумным, - начал Абэ.

– Ты таков и есть. Но этого мало.

– Он должен быть энциклопедически образован, изобретателен. Должен мгновенно откликаться на любые изменения в настроении ребенка…

– И этого мало!

– По-вашему, устад должен во всем походить на Стаса, - сердито сказал Абэ.

– Правильно! И знаешь почему? Многие качества, которые ты перечислил и которых все-таки недостаточно для профессии воспитателя, заложены в нем от природы.

Абэ долго молчал. Вздохнул.

– Ладно, Устад-Галим. Я понял. Расскажите, пожалуйста, чем кончилась история царевича и пери. Мои наследники любят слушать сказки.

– У тебя есть дети?

– У нас с Исоё их двое. Сын и дочь… Они воспитываются в интернате «Баргузин».

После долгих странствий царевич и пери благополучно достигли владений Рабиг ал-Мулюка. Счастью старого царя не было предела. Он прижал к груди сына и обретенную невестку. Весь народ ликовал.

В ночь перед свадьбой пери улетела в небесные чертоги.

– Ты заставила себя ждать! - загремел ее отец.

– Я томилась в колодце дива…

– Мне донесли: див погиб и чары развеялись!

– Это сделал мой возлюбленный.

– Он достоин награды, но…

– Я стану его женой!

– Что?! Невозможно… - прошептал пораженный отец. - Пери не могут жить на земле. Ничто не объединяет вечных и смертных.

– Если бы не смертный человек, я вечно спала бы в глубоком колодце. - Голос девушки постепенно наливался силой. - Я бы вечно танцевала перед дивом. Не пери, а человек освободил меня… Я не хочу быть вечной!

– Ты не думаешь о будущем, - дрожащим голосом уговаривал отец. - Пройдет ничтожно малое время, твоя красота увянет, лицо пересекут морщины, стан согнется. Ты превратишься в безобразную старуху. Ты умрешь!

– Пусть так. Но до самой смерти я буду любить!

Царь бессильно опустил голову. Девушка вернулась на землю к своему возлюбленному…

Кумар открыл капсулу и помог Стасу размотать чалму и снять датчики. Соискатель лежал без движения, бледный и осунувшийся. Хотел улыбнуться, но его лицо только жалко кривилось…

Стас с трудом поднял руку и погладил левое предплечье. Под зеленым стартовым костюмом оно было повязано пластиковой пленкой с портретом жены. На все полигоны Стас ходил вдвоем с Аленой. Он лежал на спине, всхлипывая от изнеможения. Сознание туманилось. Стасу грезилось, что прекрасная женщина опустилась перед ним на колени и положила невесомую руку на влажный лоб.

– Алена!

Солнце не сожгло ее, просто она растворилась в Солнце…

– Алена!

Вместе с солнечными лучами она прилетает на Землю. И все живое жадно впитывает лучи, потому что без солнца нет жизни. Мерцают озера - это глаза Алены, золотятся пшеничные поля - это волосы Алены, краснеют яблоки - это румянец Алены. Ребятишки любят яблоки. Они с наслаждением вгрызаются в сочные плоды. И вместе с яблоками в каждого ребенка входит Алена. Может быть, поэтому Стас не мыслит себя без детей. Может быть, поэтому…

– Але-о-о-она!

АНДЖЕЙ ЧЕХОВСКИЙ ПРАВДА ОБ ЭЛЕКТРАХ

Мы были за городом и решили поиграть в электров. Арне стал выговаривать слова считалки, чтобы определить, кто будет электром, и тут раздался свист снижающейся ракеты. Она опустилась в нескольких десятках шагов от нас и некоторое время покачивалась на длинных, как у паука, ногах.

– Не знаю такого типа, - сказал Арне. - Видно, новая модель.

Я добавил:

– Никогда еще не видел такой большой.

Мы подошли поближе. Ракета согнула ноги и коснулась брюхом травы. Она была какой-то странной. На ее корпусе черным лаком были изображены непонятные знаки.

– Почему никто не выходит? - спросил я.

– Дурачок, - ответил Арне, - сначала ракета должна остыть.

Однако очень скоро в брюхе ракеты открылся люк, высунулась длинная раздвижная лесенка и по ней спустился некто в шлеме и серебристом скафандре. Он был очень похож на человека. Арне тоже так считал: