Черновик беса - Иван Любенко

Присяжный поверенный развернул лист и принялся читать:

«Глава третья.

Убийство с видом на море

Не пойму я: чем притворство привлекает сумасброда?Если он не любит деву, разве нет ему исхода?Почему ж её он хочет запятнать в глазах народа?Но злодею злое слово слаще сахара и мёда!Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре».

Все мы подвержены страстям и слабостям, кто-то больше, кто-то меньше. Страсть к накопительству, к славе, чревоугодие, гнев, гордыня, блуд… Да, блуд — один из семи смертных грехов. Ведь не зря же в седьмой заповеди Божьей говорится: «Не прелюбы՛ сотвори՛». Господь запрещает прелюбодеяние, Он повелевает соблюдать чистоту мыслей и желаний и быть целомудренным во всём. Слово Божие велит нам хранить наши тела и мысли в чистоте. Да-с, жаль только, что все эти указания свыше не нашли места ни в голове, ни в сердце Сергея Николаевича Плотникова. Он давно привык обманывать свою жену. Но и не только её одну. Газетный магнат позарился на молодую супружницу Аркадия Викторовича Постышева. И та — по непонятной причине — с кошачьей готовностью уступила его далеко не пуританским ухаживаниям. Старый сатир творил с молодой женщиной всё что хотел. То, что нельзя делать в постели со своей женой, можно делать с чужой. И чем больше ты изощряешься, тем больше унижаешь её мужа. И какая разница, что он твой хороший знакомый? От этих мыслей у Плотникова учащался пульс, и похоть ещё сильнее овладевала телом. Понятное дело, что встречи грешников были келейными, но разве может адюльтер остаться в тайне?

Сергей Николаевич уже снимал исподнее, облизывал губы, предвкушая новые удовольствия, как во дворе дома Лесного кондуктора послышался стук копыт. Выглянув в окно, он видел свою жену. Прятаться или отнекиваться не было смысла, поскольку его коляска стояла во дворе, и не распряжённые лошадки мирно щипали траву.

— Жена здесь! Как она узнала?! — натягивая брюки, завопил он. — Одевайся, быстрей. Скажешь, что я приехал к Аркадию, но его не было дома, а ты предложила подождать, выпить чаю. Ах, какая глупость! Что же я несу… самовар-то, небось, и не ставила! Какой позор!

Надо отдать должное выдержке и такту Надежды Алексеевны. Она не стала бить стёкла в окнах, тарабанить в дверь или визжать на всю улицу не своим голосом. Плотникова постучала в дверь и осталась ждать, пока она откроется.

Испуганное, красное от стыда лицо Елены Николаевны Постышевой было красноречивей любых слов. И, кажется, прелюбодейка это прекрасно понимала. Дамам было достаточно посмотреть друг на друга. Постышева не выдержала прямого взгляда, и, опустив глаза, проронила:

— Надежда Алексеевна? Проходите. Рада вас видеть. Сергей Николаевич здесь. Ожидает моего мужа.

— Нет, милочка, благодарю. Соблаговолите попросить его выйти.

— Да вот и он, — оборачиваясь, выговорила любовница.

— О! Ты?.. — слегка дрогнувшим голосом приветствовал жену Плотников. — Что-то случилось?

— Да нет, ничего особенного. Просто мне позвонил в телефон незнакомец и наговорил кучу гадостей. Я опешила и не поверила ему. Тогда он сказал, что я сама могу во всём убедиться, если тотчас же проеду на опытную станцию к дому Лесного кондуктора. Надеюсь, ты догадываешься, о чем я?

— Не совсем.

— Тогда садись в коляску, я объясню тебе всё по дороге. И не забудь расплатиться с извозчиком.

— Как скажешь, дорогая.

Кивнув Постышевой, Плотников расплатился с возницей и поплёлся к своему экипажу. Жена, не сказав ни слова сопернице, последовала за своим мужем.

Несколько минут они ехали молча. Первым не выдержал Плотников.

— Надеюсь, ты понимаешь, что между нами ничего не было? — несмело осведомился он.

— Я вижу, ты держишь меня за безмозглую дуру? — усмехнулась супруга.

— Нет, что ты? Ты меня просто неправильно поняла.

— Да? Ладно. Вот приедем домой, я вызову этого Лесного кондуктора и его блудливую жену. Мы сядем все вместе в нашей беседке и всё обсудим. Не думай, что тебе так всё просто сойдёт с рук. — Она повернулась к нему и заявила: — Теперь я понимаю, с чем были связаны твои внезапные дневные отлучки.

Плотников молчал. Он прекрасно понимал, что любое его оправдание вызовет ещё больший гнев. Однако было надобно выработать какую-то стратегию, план действий. Ведь нельзя же допустить эту встречу, о которой говорила жена. И вот тут в его голове созрел дерзкий и преступный план — убрать с дороги любовницу. В таком случае, муж никак не сможет доказать сам факт прелюбодеяния. И если даже кто-то поведает ему об измене его жены — никаких доказательств не будет. Да и Наденька простит, узнав о смерти соперницы. Так что следует лишь придумать, каким хитроумным способом отправить распутницу на тот свет. «Да, — рассудил он, — пожалуй, это единственный способ выйти сухим из воды. Правда, придётся обмануть этого присяжного поверенного. И зачем только я вытащил его из дальнего степного захолустья? Будет теперь мешаться под ногами. А впрочем, уже завтра я ему намекну, что больше в его услугах не нуждаюсь. Закачу на прощанье пир и прощусь с ним. А с эти каджем я разберусь сам», — заключил Плотников и поглядел на жену. Она беззвучно плакала, глядя на горизонт.

Где-то там высоко кружили чайки, и гудел пароход. С моря тянуло прохладой. Тени деревьев ложились на дорогу через солнечные просветы, точно полосы на тельняшке матроса. День был в самом разгаре».

— Простите, но автору нельзя отказать в мастерстве, — вымолвил присяжный поверенный, возвращая рукопись. — Он удивительно точно передал и атмосферу, и настроение своего героя, вы не находите?

— Может, и так, только мне от этого не легче.

— А вы заметили, что Бес продолжает осторожничать? Артём Викторович Бобрышев у него Аркадий Викторович Постышев, а его жена Елена Никаноровна упоминается, как Елена Николаевна. И только ваше имя отчество, как и вашей жены, он не меняет.

— Как вы думаете, почему?

— Для пущего страха. Это лишний раз подчёркивает продуманность его шагов. Он пытается предусмотреть всё до мельчайших деталей. И пока ему это удаётся. Полагаю, мне пришлось столкнуться с весьма достойным противником.

— Да, ничего не скажешь, успокоили, — вздохнул Толстяков и закурил немецкую папиросу.

— Кстати, откуда он может меня знать?

— Даже не знаю, что и сказать, — покачал головой хозяин «Петербургской газеты».

— Однако Бес следил за нами. И явно узнал меня.

— Думаете, всё-таки, что это не Петражицкий, а Бардин-Ценской? — слегка прищурив правый глаз, осведомился издатель.

— Не знаю, просто рассуждаю вслух.

Адвокат помолчал немного и спросил:

— Как вы считаете, почему он назвал главу «Убийство с видом на море»?

— Что же тут непонятного? — удивился издатель. — Это ясно, как божий день: потому что из окна спальни Лесного кондуктора видно море!

— Простите, но я в него не смотрел…

Толстяков поперхнулся дымом и закашлялся

— В таком случае, госпоже Бобрышевой угрожает опасность, — задумчиво выговорил Ардашев. Он сел на лавочку, достал монпансье, выудил красную конфетку и положил её в рот.

— Вы хотите сказать, что Бес собирается убить Елену? — умащиваясь рядом, спросил Толстяков.

— Судя по всему — да. Более того, он попытается, выражаясь языком полицейских агентов, повесить это преступление на вас.

— Но что же делать? Нельзя же просто так сидеть и ждать, когда случится несчастье? Ох, Господи, Отец Небесный, да что же это такое? Жил себе жил, никого не трогал… Ну да — написал грубую рецензию. И что теперь? Меня нужно растоптать?

— Хорошо бы предупредить её, чтобы она была осторожна. И желательно не выходила из дома.

— Как вы себя это представляете? Наверняка, Бес уже «осчастливил» её мужа анонимным письмом. Я с ужасом жду неприятного разговора с Бобрышевым. Он, чего доброго, ещё вызовет меня на дуэль.

— Не исключено. Тем не менее, вам надобно поехать к ней и поговорить.

— Нет, нет и нет! Я решительно не могу этого сделать.

— Это ваш долг. Иначе, она может погибнуть.

— Я полностью отдаюсь в руки Всевышнего. Будь что будет.

— Вы совершаете непростительную ошибку. Неужели вам непонятно, что может быть совершено ещё одно смертоубийство? Вам мало смерти Сырокамского? Бес настолько хорошо вас знает, что практически безошибочно выстраивает будущую ситуацию, соотносясь с вашим образом жизни. К тому же, он установил слежку за виллой, раз о моём приезде, как следует из последней главы, он неплохо осведомлён.

— Хорошо. Я нанесу ей визит, но не сегодня. Для начала постараюсь наладить отношения с женой. У меня на сердце шакалы воют. Пойду к Наденьке, поговорю. Вы остаётесь?

— Да, посижу, поразмышляю.