Неизвестные приключения Баранкина - В. Медведев

Юра:

У него синяк под глазом,Он синее синей вазы,У Шуры кашель, он охрип…

Хором:

Но зато счастливый вид!Малинин продолжает:Мама делает компрессы!Папа мчится за врачом!А в углу стоят ботинкиБудто вовсе ни при чем!..Шура свой отводит взгляд.Шура крутится в кровати:Юра подхватывает:«Я ни в чем не виноват!» -Произносит он некстати.Папа грозно хмурит взгляд:«Кто же все же виноват?»Шею жмет компресс из ваты.

Малинин:

Кто же все же виноват?

Хором:

Да… ботинки виноваты!

Малинин:

Шуре дали процедуры.Что? Зачем? И сколько раз?..Но не такой характер Шуры,Чтоб окончить здесь рассказ..

Баранкин:

Пролетят над Шурой годы,Звездолеты-корабли,Улетит однажды к звездамОт своей родной Земли!Спросит Шуру журналист:"В миллионах километровОт своей родной Земли,Как вы в бездне очутились,Здесь, в космической дали?"Улыбнется скромно Шура,Тронет Шура шевелюруЗагорелою рукой,Переспросит журналиста:"Почему я очутился здесь,В космической дали?

Хором:

Да ботинки занесли!.."

Раздались шумные рукоплескания, аплодировали даже за кулисами. А Костя Малинин обнял Юру Баранкина и чмокнул в щеку.

– Телячьи нежности, – сказал Баранкин. – Учти, что в следующий раз мы поменяемся ролями: я буду чтецом, а ты будешь поэтом.

За кулисами к Юре Баранкину подошла молодая женщина в очках и долго трясла его руку, поздравляя с успехом.

– У тебя все стихотворения такие замечательные?!

Так как у Баранкина это было единственное в жизни стихотворение (в чем он ужасно ошибался! Не пройдет и нескольких месяцев, как ему придется сочинять в рифму волшебные заклинания!), то Малинин имел полное право сказать, что у него все стихотворения такие замечательные! Затем к Баранкину и Малинину подбежали «внучки братьев Гримм» и тоже трясли им руки, плюс к тому же еще просили дать им переписать стихи на память! Раскрасневшиеся от волнений Баранкин и Малинин подошли к раскрытому окну, чтобы подышать свежим воздухом. От множества прожекторов в актовом зале было душно-предушно.

– А ботинки, наверное, не Шурины, а Юрины, – сказала девочка «не Нина», хитро прищурив глаза.

– Шурины! Шурины! – успокоил ее Баранкин.

Зина Фокина и Эра Кузякина могли поверить всему, даже самому невероятному и фантастическому, кто бы, когда бы и что бы ни рассказал им о Юре Баранкине! Не поверили бы они никогда и ни за что и никому на всем белом свете, только если бы этот кто-то поклялся самым святым, что он видел не только своими глазами, как Юра Баранкин сочинял стихотворения, но и читал их! Поэтому когда случайно, пробегая все в тех же поисках Баранкина и Малинина по Тверской улице мимо магазина, где продают телевизоры, они увидели на экранах двух друзей, Фокина замерла перед телевизором, словно споткнулась. Эра Кузякина, Света Умникова и другие тоже замерли на бегу.

– Предатели! Ренегаты! Это они нам назло! – завозмущалась Эра Кузякина.

– Точно, что назло, – поддержала ее Света Умникова. – Когда я их пригласила принять участие в нашем классном концерте, так они: «Ты с ума сошла, мы устали! У нас сил нет!..» А тут и не устали и силы откуда-то взялись!..

– Этот Баранкин на все способен, даже на стихи!..

– Точно, от него все можно ожидать!.. Даже стихов!..

– Он же ненавидит стихи!

– Ну и что, что ненавидит, а нас он ненавидит еще больше, чем стихи!..

Пока концерт продолжался, за кулисами шел разговор о том, что после концерта все школьники поедут в совхоз помочь им по хозяйству.

– Вы все, как было договорено, спросили разрешения у своих пап и мам? – спросила руководительница.

– Мы у своих пап и мам не отпрашивались, – сказал Баранкин, – поэтому нам с тобой, Малинин, в совхоз ехать нельзя.

– Тем более что мы опять с тобой попались" – вздохнул Малинин.

– Как это попались? – удивился Баранкин.

– А вот так… взгляни в окошко!..

Внизу у школьного подъезда сидел верхом на мотоцикле здоровенный парень – брат их одноклассника Котова.

– Наверное, тот самый изобретатель адской машины наших поисков, – напомнил Костя Юре.

«А чего он сам-то подключился к поиску, – спросил Баранкин самого себя, – потому что машина не сработала?» Баранкин еще раз выглянул в окошко. Возле школьных автобусов внизу вертелись уже Венька Смирнов, Мишка Яковлев и другие велошпионы.

– Все пути отрезаны, – сказал Малинин.

– А вот совсем и не все, – не согласился с Костей Баранкин, – а Москва-река зря, что ли, рядом протекает?.. Водная артерия все-таки… Речной катер к нашим услугам, а остановка на том берегу возле Лужников! У этого Смирнова велосипед-то не водный как-никак. Придется отсюда уплыть, – сказал Баранкин загадочным голосом.

– Почему? – спросил Малинин.

– Потому что уйти от них не удалось, убежать не удалось, значит, придется уплыть.

– Куда уплыть? На чем уплыть? – засыпал Юру вопросами Малинин.

– На «Доме Сойере» уплыть. Есть у меня такой плавучий дом, который называется «Дом Сойера».

Баранкин и Малинин не знали, что у старшего брата Котова за плечами была пристроена в рюкзаке карта Москвы с хитроумным устройством, по которому можно было следить за всеми перемещениями Баранкина и Малинина. (Баранкин и не предполагал, что в карман его курточки Венька Смирнов давно уже опустил датчик, который и сообщал о его местонахождении!) План бегства родился в голове Баранкина молниеносно. За кулисами шла подготовка к следующему танцевальному номеру под названием знаменитого мультфильма «Ну, погоди!» Десяток Зайцев и Волков в масках разминались перед выходом на сцену. Подойдя к костюмерше, Баранкин спросил:

– У вас есть запасные маски?.. Мы с другом тоже хотели бы разучить этот танец!..

Костюмерша, польщенная вниманием такого талантливого поэта, каким показался ей Баранкин, с удовольствием вручила ему маски Зайца и Волка…

– Ну, Заяц, – крикнул Баранкин, выскакивая в маске Волка на школьное крыльцо. – Ну, погоди!..

Малинин в маске Зайца прыгнул в сторону остановки речного катера. Баранкин за ним. Они уже бежали к кассам речного трамвая, когда на школьном крыльце появился Смирнов.

– Прошляпили Волка! То есть Баранкина! – крикнул он ребятам. – Ну, Баранкин! Ну, погоди!..

Пока преследователи успели добежать до дебаркадера, катер уже отплыл от пристани… Хриплый мужской голос спросил себя под музыку в репродукторе: «Как провожают пароходы?..» и сам ответил на свой вопрос: «Совсем не так, как поезда!.. Морские медленные воды не то, что рельсы в два ряда!..»

– Как провожают пароходы? – крикнул Баранкин оставшимся на берегу прошляпившим его уже в который раз преследователям. – Не знаете? – продолжал издеваться над ними Юра. – А теперь будете знать, что совсем не так, как поезда!!!

СОБЫТИЕ САМОЕ ВОСЬМОЕ

Баранкин и Малинин бежали к мосту окружной железной дороги, что находилась возле стадиона «Лужники». Баранкин размышлял на бегу: «Значит, так… уйти нам от преследований Фокиной не удалось! Убежать тоже! Уехать не вышло!.. Придется уплыть!.. Это единственный выход!.. Уплывем!.. Лет до ста расти нам без старосты, особенно без такой, как Зинка Фокина!» Баранкин повеселел.

– В самом крайнем случае, – сказал он, – если не удастся уплыть, от них можно будет улететь!..

Что можно уплыть, это было Косте понятно, но улететь – этого он сразу уразуметь не мог. Как это улететь? На чем это улететь? На просьбу разъяснить ему, что это такое значит, Баранкин отрезал:

– Будешь много знать, скоро состаришься…

– Сил нет, – проговорил Малинин, запыхавшись.

– Ладно, подзаряжайся еще раз! – сказал Баранкин, останавливаясь. – Смотри мне в глаза, а ладони положи на мои.

Костя так и сделал. Юрина энергия водопадом переливалась в него. Сил стало больше, и есть не так уж и хотелось… Хотя сам Баранкин почувствовал усталость и еще больше ему захотелось есть!..

Перебежав железнодорожный мост, они подошли к излучине Москвы-реки и посмотрели сверху вниз на маленькую песчаную отмель. Плот с высокой кормой был разорен! Плот, который с таким трудом и с такой любовью с помощью бакенщика дяди Васи был сделан Баранкиным, оказался разрушенным!

– Пираты! – предположил с грустью Баранкин.

По гранитному откосу набережной Юра с Костей соскользнули на отмель и забрались на борт, на котором по желтому фону масляной краской было выведено:

ПЛАВУЧИЙ ДОМ СОЙЕРА И ГЕКЛЬБЕРРИ ФИННА

– Сейчас быстренько отремонтируем и уплывем, – сказал Баранкин, пытаясь отодрать доску с самой середины плота, – лишь бы тайник не был обнаружен!..

Доска разбухла от – воды и поддавалась медленно-медленно. На помощь пришел Костя. Просунув валявшуюся на палубе железяку в щель, он поддел доску, и она с тихим мяуканьем приподнялась.