Мессия Дюны - Фрэнк Герберт

— Что же мы выиграли?

— Мы вывели Союз из равновесия, — ответила Чани.

— Мы хотим избежать открытой конфронтации с нашими врагами, — сказала Алия. — И у нас нет особого желания убивать их. И так уж достаточно крови льется под знаменами Атридесов. «Она даже чувствует это, — подумал Пол. — Не странно ли, что обе они испытывают одинаково непреодолимее чувство ответственности за эту раздираемую ссорами, поклоняющуюся идолам Вселенную с ее дикими порывами, сменяющимися стремлением к спокойствию. Должны ли мы защищать их от самих себя? — думал он. — Они играют с ничем — играют пустыми жизнями, пустыми словами». Горло у него пересохло. Сколько он за это время утратил? Каких сыновей? Какие сны? Стоят ли такой цены его видения? Кто спросит об этом будущие поколения, кто обратится к ним со словами: "Если бы не Муад Диб, вас бы здесь не было??

— Задержка их меланжа ничего не решит, — сказала Чани. — Рулевые Союза потеряют способность видеть пространственно-временные линии. Твои Сестры из Бене Джессерит утратят свое чувство правды. Многие люди умрут преждевременной смертью. Разорвутся связи. Кто будет виноват во всем этом? — Они не доведут до этого, — сказала Ирулэн.

— Отчего же? — спросила Чани. — Кто обвинит Союз? Он беспомощен и продемонстрирует это.

— Мы подпишем договор в его теперешнем виде, — сказал Пол.

— Милорд, — вмешался Стилгар, разглядывая свои руки, — все мы думаем об одном и том же.

— О чем же?

— Вы обладаете определенными… способностями. Не могли бы вы определить местонахождение Антанты вопреки Союзу?

"Способности! — подумал Пол. — Стилгар не может просто сказать: «Вы обладаете даром предвидения. Так уловите линию будущего, которая ведет к Тупайлу».

Пол посмотрел на золотую поверхность стола. Всегда одна и та же проблема: как объяснить пределы необъяснимого? Должен ли он говорить о дроблении, о делении на осколки — естественной судьбе любого государства? Как объяснить тем, кто никогда этого не испытывал, что видение не показывает единственно возможного будущего?

Он взглянул на Алию и увидел, что та смотрит на Ирулэн. Алия уловила его взгляд, посмотрела на него и многозначительно кивнула в сторону невестки. Конечно, любое принятое сегодня решение будет отражено в одном из сообщений Ирулэн для Бене Джессерит. Орден никогда не прекратит поиски своего Квизац Хадераха.

Впрочем, Стилгар ждет ответа. Да и Ирулэн тоже.

— Предвидение повинуется естественным законам, — сказал Пол. -Одинаково справедливо будет утверждать, что небо говорит с нами и что человек действует в соответствии, может быть, со своей природой. Другими словами, предвидения включаются в естественную последовательность событий настоящего. Они выступают в обличье естественных законов. Знает ли щепка, брошенная в поток, куда ее несет течение? В оракуле нет ни причины, ни следствия. Причины становятся случаями, они переплетаются друг с другом в местах, где встречаются течения. Принимая предвидение, вы вступаете в противоречие с разумом. Поэтому ваше интеллектуальное сознание отрицает предвидение. Тем самым, в своем отрицании, интеллект становится застыв процесса и подчиняется ему.

— Вы не можете этого сделать? — спросил Стилгар.

— Когда я ищу Тупайл с помощью предвидения, — Пол обращался непосредственно к Ирулэн, — я тем самым прячу его.

— Хаос! — возразила Ирулэн. — В этом нет последовательности.

— Я сказал, что предвидение подчиняется законам природы.

— Значит, существует предел твоего предвидения и твоей власти? — не унималась Ирулэн.

Прежде чем Пол успел ответить, вмешалась Алия:

— Дорогая Ирулэн, предвидение не имеет пределов. Ты говоришь, нет последовательности? Последовательность — обязательное условие существования Вселенной.

— Но он сказал…

— Как может мой брат дать исчерпывающую информацию о пределах того, что не имеет пределов? Разум просто не в состоянии это постичь..

«Зря Алия так сказала, — подумал Пол. — Теперь Ирулэн встревожится». Взгляд Пол перешел на Корбу, который сидел в позе религиозного поклонения — слушал душой. Какие выводы сделает Квизара из этого разговора? Больше религиозных чудес? Что-нибудь, стимулирующее благоговейный страх?

Несомненно.

— Значит, вы подпишете договор в его теперешнем виде? — переспросил Стилгар.

Пол улыбнулся. Вопрос о предвидении, по мнению Стилгара, исчерпан. Стилгар нацелен только на победу, а не на постижение истины. Мир, справедливость и разумный подход — вот на чем основана вселенная Стилгара. Ему нужно нечто осязаемое и реальное, в данном случае — подпись на договоре.

— Я подпишу его, — сказал Пол.

Стилгар взял новую папку.

— Последние донесения наших полевых командиров из Иксианского сектора говорят об агитации за конституцию. — Старый Свободный взглянул на Чани, которая пожала плечами.

Ирулэн, сидевшая с закрытыми глазами, прижав руки ко лбу, сосредоточившаяся на запоминании, открыла глаза и внимательно посмотрела на Пола.

— Иксианская конференция начинает кампанию неповиновения, — говорил Стилгар. — Их торговцы протестуют против ставок имперского налога, который они…

— Они хотят ограничить мою власть, власть Императора, — сказал Пол. -Кто будет править мною: Ландсраад или КХОАМ?

Стилгар достал из папки лист самоуничтожающейся бумаги.

— Один из наших агентов прислал этот меморандум о встречах меньшинства КХОАМ. — Он ровным голосом начал читать расшифрованный текст: — «Попытка трона захватить монопольную власть должна быть пресечена. Мы должны рассказать правду об Атридес. О его манипуляциях, прикрытых тройным обманом: законотворчество Ландсраада, религиозная война и деятельность бюрократических учреждений». — Он положил лист обратно в папку.

— Конституция… — пробормотала про себя Чани.

Пол посмотрел на нее, потом снова на Стилгара. «Итак, джихад агонизирует, — подумал он, — но недостаточно быстро, чтобы спасти меня». Эта мысль вызвала в нем эмоциональное напряжение. Пол вспомнил свои ранние видения будущего джихада, ужас и отвращение, вызванные им. Теперь, конечно, он видел гораздо более страшные ужасы. Он постоянно жил в обстановке ужасов. Он видел, как Свободные, наделенные мистической силой, сметали перед собой все в религиозной войне. Джихад приобретал новую перспективу. Конечно, он ограничен в сравнении с вечностью, но в нем заключены ужасы, превосходящие все прежние.

«И все это — моим именем», — подумал он.

— Возможно, им следует дать что-то вроде конституции, — предложила Чани. — Она совсем не обязательно должна быть действенной.