Рубин Рафаэля - Диана Хэгер

Джулио снял плащ и подошел вместе с учителем к забрызганному красками рабочему столу, где Рафаэль покрывал лаком на основе канифоли новый портрет. По столу были разбросаны наброски карандашом, со следами акварели и угля. Попадались работы, выполненные в другой технике: черным мелком и серебряным карандашом по серой прокрашенной бумаге. Перья, обломки синего, черного и красного мелков, кисти, ручки которых были испачканы красками всех цветов радуги, дополняли натюрморт.

– Нашел.

– Она согласилась прийти? Она станет позировать для Мадонны?

– Боюсь, она вообще отказалась со мной разговаривать.

– Да что же это такое?

– Она передала через отца, что ей не интересны подобного рода предложения.

Рафаэль швырнул на стол мокрую кисть, и поблескивающие на свету брызги усеяли стол и его туфли.

– Предложения? Она разговаривает как уличная девка с Кампо деи Фиори! Я ничего такого не подразумевал! – Он раздраженно смахнул волосы со лба, чувствуя странное беспокойство. – Ты объяснил ей, кто я такой? Сказал, чего именно я от нее хочу?

– Простите, учитель, она была настроена категорически против всяких разговоров. Правда, я понял, что вы меня хорошо обучили, мастер. Я видел, как она выглядывала из-за занавески, пока мы разговаривали с ее отцом, и теперь понимаю, что вы в ней нашли. – И он положил руку на плечо Рафаэлю в знак утешения. Следующие слова Джулио произнес уже с мальчишеской улыбкой: – Это ее лицо, особенно глаза, что-то невероятное! И если вы простите мне слова не художника, но мужчины, тело ее тоже заслуживает внимания! – Замечание прозвучало непривычно грубо и совершенно не вязалось с характером юноши.

Рафаэль прикрыл глаза. Джулио еще так молод и неопытен. Для того чтобы работать здесь, среди этих людей, ему придется во многом измениться. Молодость видит мир вокруг себя в иной перспективе.

Как бы ни была красива девушка, он не собирается укладывать ее в постель. Для него, Рафаэля, она воплощение Мадонны, матери Христа. Зачем переступать через моральные принципы? Это осквернит образ, который он так долго искал, и исковеркает всю работу. К тому же она не из тех женщин, которые притягивают и соблазняют его. Но не объяснять же все это юному и неопытному ученику, который изо всех сил старается прижиться в мире острых на язык и вспыльчивых художников, гораздо старше и мудрее его самого. Особенно учитывая недавний отказ молодой женщины. И потом, Рафаэль не желал принимать, да и не мог себе позволить этого странного, горячего чувства, которое его внезапно охватило. В конце концов, он – Рафаэль, художник королей и Пап! Он не позволит какой-то женщине завладеть им! Рафаэль сделал глубокий вдох и почувствовал, как у него закружилась голова. Усилием воли он отогнал это ощущение.

– Тогда мне остается пойти к ней самолично и растолковать что к чему, – осторожно произнес он. – Где она живет?

– Двадцать первый дом по Виа Санта-Доротеа. Тут недалеко, сразу за мостом Систо.

– А ее муж? Он тоже был настроен враждебно?

– Я видел только ее отца, который, кстати, изъявлял желание уговорить ее передумать.

– Тогда я должен просить о помощи отца. – Потом, с некоторым запозданием, он спросил: – Ты узнал, как ее зовут?

– Ее имя Маргарита, учитель.

Рафаэль почувствовал, как губы сами складываются в улыбку. Имя очень шло этой девушке.

– Жемчужина[1]… Да, она действительно жемчужина, сияющая и редкая. А как их фамилия?

– Луги. Ее полное имя Маргарита Луги.

– Мне оно незнакомо. Ну что ж, это уже не важно. Она по-прежнему остается моей новой Мадонной, и я сделаю все, что потребуется, дабы убедить ее позировать. – Она вообще должна считать такое предложение за великую честь, подумал он. Его работы украшали церкви и богатые особняки в Риме, Флоренции и многих других городах. Он был вхож во дворцы герцогов, принцев и самого Папы Римского! Неужели она отвергнет возможность соприкоснуться с миром великих? Завтра утром он предстанет перед ней во всем великолепии, как она хотела, и тогда точно ее убедит. Дело будет сделано.

На следующее утро Рафаэль рано вышел из дома. Он нарядился в желтый камзол с разрезными рукавами, красные облегающие штаны, красную бархатную шапочку и, зажав под мышкой папку с рисунками, в одиночестве отправился вдоль широкой Виа деи Коронари. Ежась под жидкими бледно-розовыми лучами рассветного солнца, он набросил на плечи накидку, чтобы укрыться от холода. Ночью выпала обильная роса, влажные улицы и узкие проулки проплывали мимо него в переливчатой дымке. Было еще слишком рано, и не спалось только честолюбивому художнику, у которого работы больше, чем времени на ее выполнение. Не наступил еще тот миг, когда распахнутся ставни и слуги, приступая к обычным заботам, выплеснут из окон на мостовую содержимое помойных ведер и ночных горшков.

Рафаэль поначалу думал отправиться к девушке без провожатых, однако та явно ожидала, что он нагрянет в сопровождении свиты, как подобает благородному синьору. Получается, для того чтобы добиться желаемого, он вынужден дать ей то, чего хочет она. Он никак не мог забыть глубокие, выразительные глаза молодой женщины, о которой знал лишь одно: он должен ее написать. Значит, необходимо убедить ее мужа, что неудобства, связанные с позированием, будут достойно вознаграждены.

Целеустремленной, решительной походкой Рафаэль прошел мимо древней каменной стены, в которую были вделаны медные кольца коновязи. Дальше была лавка мясника, все еще закрытая. Светало, быстро занимался день. Рафаэль вышел на площадь. Там его ждали разряженные под стать учителю Джулио Романо, Джованни да Удине, который был старше и значительно сдержаннее, и пухлый, розовощекий и златокудрый Джанфранческо Пенни. Четверка нарядных и представительных мужчин отправилась на соседнюю улицу. Туман медленно обвивался вокруг них длинными лентами. Неожиданно Рафаэль остановился.

Дом номер двадцать один по Виа Санта-Доротеа оказался небольшим, с наклонной крышей и фасадом розовато-оранжевого цвета. Над небольшой терракотовой дверью на двух медных крюках покачивалась вывеска: «Пекарня». Джулио ни слова не сказал о том, что их новая Мадонна – дочь пекаря. Она была слишком хрупкой и утонченной для такой вопиющей связи с повседневностью. Рафаэль потянул дверь и ступил за порог на выщербленный каменный пол. Он оказался в окружении ранних покупателей и корзин со свежим ароматным хлебом.

– Вы пришли за фруктовыми хлебцами? – спросил низенький коренастый мужчина с зелеными, широко расставленными глазами. Он выглядывал из-за занавески, поддерживая ее плотной рукой. За его спиной виднелись мешки с мукой, составленные вдоль стены. Рафаэль даже почувствовал густой сладковатый запах подходящего теста. – Если вы за хлебцами, то я уже всем сказал, что они не будут готовы до…