Одинокий отец с грудным ребенком на руках снимет жилье. Чистоту и порядок гарантирую - Валерия Лисичко

Равномерные бултыхания Сгущёнкина и Шалтая не могли не привлечь внимания клиентов. Кум, очертание которого в ночи приняло зловещий характер, сигнализировал работникам из-за спин охотников. Темнота сжирала весь смысл подаваемых им сигналов.

Когда клиенты уже начали всматриваться в поблёскивающую воду, Кум затянул песню «ДЛЯ ПРИВЛЕЧЕНИЯ КРАБОВ». Доверчивые клиенты поддержали его громким ором. Чего не сделаешь для удачной охоты!

Сгущёнкин в очередной раз занырнул и, о чудо, одеревеневшими от холода ладонями наткнулся на поверхность ведра. Сгущёнкин, несмотря на то, что находится под водой, просиял. И тутже сунул руку к самодельной крышке. Ведро плотно закрывала сетка, в которой вырезали отверстие. Отверстие прикрывала более мелкая сетка, прикреплённая проволкой и защёлкивающаяся на крючок. Сетка оказалась недостаточно мелкой. За время, проведённое под водой, крабы успели облепить её с внутренней стороны. И стоило Сгущёнкину неосторожно поднести руку, как полторы дюжины клешней вцепились в неё. Сгущёнкин взвыл и в прыжке выскочил из-под воды.

Ведро начало взмывать вверх вслед за Сгущёнковской рукой, но проволока соскользнула, и армия крабов оказалась на свободе. Напуганные и в то же время разъярённые, они впились в нежное сгущёнковское тело, а пара десятков улетела в сторону Шалтая, пять из которых на нём и повисли.

Охотники на крабов, мирно сидевшие на камнях, только рты раскрыли, когда в начале очередного припева из воды с рёвом выпрыгнуло огромное существо и окатило их волной брызг, перемешанных с крабами разной величины.

– Люди-крабы! – завизжал один из охотников, когда секундный шок прошёл. – Это всё ваша проклятая песня! Они нападают!

Поддавшись панике, охотник вскочил и побежал, при этом удочку, завершающуюся ловушкой, выпустить из рук он как-то забыл. И железная ловушка с лёту звезданула Сгущёнкина по лбу. Он, облепленный крабами, пошатнулся, улыбнулся и упал без чувств.

Очнулся Сгущёнкин в ласковых руках Шалтая. Тот придерживал голову распластавшегося под тентом Сгущёнкина и водил перед его носом ваткой с нашатырём.

– Ну что, оклемался, бедненький? – заботливо спросил Шалтай и рассказал пришедшему в чувства другу о том, что тот пропустил.

Охотник, оглушивший Сгущёнкина, припустил по камням так, что только в путь. Даже пятки сверкать не успевали. Остановился только тогда, когда на полном ходу ткнулся своей удочкой в землю, и она как тормоз ткнула его в грудь. Удочку он отбросил, как врага, и скрылся в горах.

Второй же заметался по камню, с которого они охотились, с криками: чужие нападают!

Бултыхнулся то ли сначала в обморок, потом в воду, то ли в начале в воду, потом в обморок. Одним словом насилу откачали.

– Кум всё разрулил. Сказал, что за ведро, полное крабов, с нас деньги взымать не будет на первый раз. Но впредь нужно быть внимательнее, сегодня потренироваться, а завтра – новый клиент.

– Что-о-о-о?! – возмутился Сгущёнкин. – Какой ещё клиент? Нет уж. Я жить хочу. Мне ещё сына поднимать. Немедля в путь!

И они погнали навстречу новым приключениям.

Глава 30 Золотой рыбке заказана остановка

После крабьей охоты Сгущёнкин и Шалтай ещё некоторое время перебивались случайным заработком: то продавали пахлаву, то жареную рыбу, несколько раз фотографировались с детьми на солнечных пляжах в липких костюмах супергероев. Они соглашались на любую работу. К печали Сгущёнкина, эти подработки его не обогатили.

И вернувшись к Ирине, он впал в уныние.

Даже сын и Лиза не могли отогреть его сердца.

Если не деньгами, то чем можно покорить женщину? Всё тем же подвигом. Непременно в её честь. Да так, чтобы с пользой, чтобы практично вышло. К несчастью случай для подвига паталогически отказывался представляться. Сгущёнкин чах в ожидании: привидением слонялся по дому, постанывая от моральной неудовлетворённости.

Однажды утром Ирина не успевала отвезти детей в школу, и Сгущёнкин взялся их проводить до автобусной остановки. Там их должен был подхватить автобус и доставить прямиком на школьную территорию.

Автобусная остановка стояла на другой стороне широкой асфальтированной трассы, по которой то и дело на сверхъестественной скорости неслись фуры.

– Тэ-э-э-кс, – Сгущёнкин осмотрелся. – Что то не вижу перехода, – пробормотал он.

– Потому что его тут нет, – ответила Ксюша, восьмилетняя дочка Ирины – и повисла на руке Сгущёнкина.

– Как нет? – удивился Сгущёнкин.

– Как так нет?! – Сгущёнкин уже возмущался. – И как же вы до школы добираетесь?

– Ждём свободную дорогу и перебегаем, – ответил Пётр, белобрысый мальчуган, годом старше сестры.

– Что же это вы, каждый день рискуете жизнью?! – Сгущёнкин негодовал.

– Я этого так не оставлю! – он решительно развернулся. – Дети, за мной!

– Куда мы? – удивилась Ксюша.

– Домой, – ответил Сгущёнкин. – Домой…

– Ура!!! – закричали дети.

Сгущёнкин оставил детей дома, а сам отправился сокрушать муниципальные инстанции.

Утро не предвещало для депутата Пал Палыча ничего необычного. Он спокойно сидел в своем кабинете и развлекался тем, что перечитывал отчёты за прошлый год и сравнивал их с течением дел насущных. В круглом аквариуме на краю стола плавала по кругу золотая рыбка. Она причмокивала губищами, и её стеклянные глаза ровным счётом ничего не выражали.

– Королевишна, – время от времени ласково восхищался ею Пал Палыч и гладил холодное стекло.

Пал Палыч в очередной раз любовно посмотрел на аквариум. И в этот момент в кабинет, прорвавшись через дородную секретаршу, массе которой мог позавидовать любой борец сумо и которая выполняла неофициальные функции личного телохранителя Пал Палыча, ввалился взмыленный человек, с бешено выпученными глазами.

– Неприёмный день! – взвизгнул Пал Палыч, отгораживаясь от посетителя толстенной стопкой прошлогодних отчётов.

– Дело не терпит отлагательства! Страдают дети! Такими темпами всех детей передавим-переубиваем! – орал посетитель, в то время как секретарша пыталась вытолкать его. Но он, пронырливый чёрт, выскальзывал из её толстеньких пальчиков и явно превосходил её по скорости.

Нежная психика Пал Палыча не могла выдержать такого напора. К тому же содержание жестокости на предложение, прошу заметить, грубой жестокости, переходила все допустимые нормы. Слова «дети» и «передавим», по мнению депутата, вообще не должны были употребляться в одном предложении.

Неожиданным посетителем, конечно, был Сгущёнкин. Уворачиваясь от секретарши он втолковывал чиновнику об опасности, нависшей над будущем страны, ведь дети – и есть её будущеё. О том, что ещё граф Толстой завещал заботиться об образовании детей. О том, что необходимо принять меры.

Наконец, Сгущёнкин вскочил на табуретку, предназначенную для посетителей и, ловко перепрыгнув через секретаршу, приземлился на стол Пал Палыча.

Вблизи странный гость оказался ещё более устрашающим. Глаза его сияли а рот извергал потоки слюны.

– Я ничего не могу сделать, – в страхе заверещал Пал Палыч. – Я всего лишь депутат. Вам в Управу нужно, в Управу!

Сгущёнкин крепко схватил его за руку.

– Я-то пойду, – Сгущёнкина медленно склонился над чиновником. – А ты пойдёшь со мной.

Увлекаемый из своего кабинета Пал Палыч успел пискнуть секретарше:

– Передай коллегам, что я захвачен террористом.

В Управе истеричный крик Сгущёнкина внимательно выслушала суховатая дама в очках. Депутат Пал Палыч стоял рядом и хныкал. Он чувствовал себя неловко вне стен своего кабинета.

– Так чего Вы хотите в итоге? – спросила женщина, когда Сгущёнкиным завладела одышка.

– Нужно поставить светофор, устроить наземный переход, и воздушный тоже, что бы жизни детей не подвергались опасности.

Дама на секунду задумалась. Из предшествующего экспрессивного диалога она поняла, что суть происходящего связана с будущим страны и с графом. С каким именно графом, она не расслышала, но разумно рассудила, что так требовательно и уверенно вести себя с властью может только представитель графских кровей. А всем служащим хорошо известно, что графьёв, да и вообще многострадальную русскую интеллигенцию лучше не обижать, обратное чревато международным скандалом. Также она подумала, что за этим сумасшедшим интеллигентом стоит немалая сила: не совсем же он дурак, захватывать депутата и врываться в закрытые двери. Нет. Его явно кто-то «страхует». Ещё она подумала о надвигающейся проверке: могли ли проверяющие инстанции столь экстравагантно оценить работу Управы и то, насколько Управа расположена к простым гражданам.

Дама вздохнула.

– Хорошо, – сказала она. – Мы рассмотрим Ваше предложение.

– Не-е-ет! – взвизгнул Сгущёнкин. – Меры необходимо принять немедленно! Иначе я запрещу всем детям этого края посещать школы! Клянусь Вам графским титулом Толстого!