Железная скорлупа - Игнатушин Алексей

– Да, Гахерис! – молвил разбойник, вытирая глаза. – Такого удовольствия я давно не получал. Даже эта, – кивок на Хелию, – так не усладит. Чего разлегся?! – повернулся он к оруженосцу. – Пшел!

Гарет поднялся, заковылял на дрожащих ногах к Инконню.

– Медленно идет, помогу, братцы!

Пинком получив ускорение, оруженосец побежал, чиркая носом сырую землю. Инконню посмотрел на группу здоровых мужчин, наслаждающихся чужой болью, его передернуло от отвращения.

Великан, словно кот у клетки с птицей, топтался на месте, при взгляде на недавнюю жертву в желтых глазах загорался плотоядный огонек.

Гарет затрясся, неохотно склонился над мечом.

– Не бойся, – крикнул главарь, – он порядочный, безоружного не тронет. Не то что ты. Еще разобраться надо, кто благородный?

Гарет, всхлипнув, пошел в атаку. Инконню легко отбивал удары, но в глубине души шевелилось мерзкое чувство. Слепой от слез оруженосец рубанул воздух и провалился, услужливо подставив сгорбленную спину под решающий удар.

Рыцарь сдержал руку, скользящим шагом оказался позади и с удовольствием пнул ногой пухлый зад. Гахерис нахмурился, обеспокоенно сжал рубин – великан откликнулся раздраженным рыком. Разбойники в изнеможении держались за животы.

Фрейлина опустилась на траву. Бессилие и боль отражались в гиацинтовых глазах девушки. Рыцарь не мог этого не заметить.

Оруженосец вновь бросился в атаку, и ход боя неожиданно поменялся: Гарет без устали колотил мечом, а рыцарь шатался, словно силы оставили его и рукоять выламывала пальцы. Внезапно он оступился, взмахнул руками, и лиходейная орава восторженно ахнула: клинок оруженосца скользнул от ключицы до пояса противника. Рубашка рыцаря мигом покраснела, набухла кровью.

Гарет оторопел. Почти проигранный бой негаданно обернулся победой. Главное – дать истечь кровью наглому выскочке, а затем добить красивым ударом.

– Что стоишь, добивай?!

– Добей, а то великану на корм пойдешь!

Оруженосец глянул на Громерсрона, стоящего позади раненого рыцаря, и задрожал. С невнятным рыком обрушил страшный удар сверху вниз. Инконню рывком, отнявшим остатки сил, вздернул меч. Руку рыцаря сотрясла отдача, лицо ожег рой искр: противники отлетели в разные стороны, будто половинки полена после удара топором.

Гарет растянулся на земле, а рыцарь под одобрительные вопли разбойников влетел в объятья Громерсрона.

Опьяненный запахом крови, великан потащил человека в рот. В лицо рыцарю дохнуло теплой гнилью, к горлу скакнул желудок.

Гахерис поглядел задумчиво, подбросил рубин на ладони.

– Что ж, потешились, и будет. Наступает черед дамочки.

Фрейлина смерила главаря ненавидящим взглядом, с тревогой посмотрела на рыцаря, закатила глаза и без памяти упала в грязь. Гахерис сдержанно хмыкнул.

Гарет со смешанным чувством смотрел на рыцаря: «Жаль, сдохнет не от моей руки!»

Пасть приближалась. Инконню задергался, но пальцы великана сдавили так, что перемешали внутренности. Рыцарь обмяк, и Громерсрон со сладким предвкушением оглядел человечка, в желтых глазах вспыхнули грязные солнца.

Инконню хрипло вскрикнул, через губу сполз кровавый сгусток. Рука обрела твердость, и он тусклым росчерком меча перечеркнул проклятые буркалы, разрубив переносицу. Глаза великана лопнули с жутким звуком, по щекам заструилась мутная жижа, заляпала бороду, нос покраснел.

С истошным ревом Громерсрон отшвырнул рыцаря, вскинул лапищи к лицу. В животе Инконню разлился холод, потом жестокий удар о ствол выбил дыхание, рыцарю показалось, что легкие рванулись наружу, и удара об землю он не почувствовал.

Гахерис от ужаса остолбенел, подельники испуганно умолкли. Великан с хриплым ревом очертил дубиной дугу, вскочил.

Лиходеи с воплями бросились врассыпную.

Главарь лихорадочно тискал рубин в оправе:

– Стой!

Дубина с гулом пронеслась над землей – пятерых разбойников подбросило в воздух с жутким хрустом костей. Тела пролетели через поляну и шмякнулись в кустах.

– Стой!! – повторил Гахерис повелительно. – Стой!!!

Дубина чиркнула его по затылку, и голова взорвалась темными брызгами. Тело вожака забилось в конвульсиях, из ладони выпал рубин.

Опешившие разбойники сгрудились в кучу при виде ужасной смерти главаря. Громерсрон дернулся на звук, дубиной разметал людей.

Уцелевшие задали стрекача, великан бросился следом, наткнулся на могучее дерево, лоб гиганта от удара загудел, он взревел, разъяренный. Дубиной врезал по стволу.

Дерево-обидчик вздрогнуло, протяжно застонало. Гигант ухватил ствол поближе к верхушке, согнул.

Дерево лопнуло оглушительно. Гарет, молча взиравший на происходящее, зажал уши. Великан отшвырнул обломок, остаток дубины белел в огромном кулаке косым острым сломом.

«Лишь бы ушел, лишь бы ушел!» – бормотал исступленно Гарет.

Между тем навстречу великану ковыляла сгорбленная фигура. Инконню вскрикивал при каждом шаге, грязный, как голем, держа в руке подобранный топор.

Он остановился напротив бесноватой твари, топор занес над головой.

– Эй, ты! – прохрипел громко.

Громерсрон обернулся с проворностью белки. Рыцарь пригнулся, над головой пролетела жадная ладонь. Врубив топор в коленное сухожилие великана, налег на топорище, и лезвие выскочило из развороченной раны.

Великан захлебнулся криком, повалился на спину. Обломок ствола, с жутким хрустом пропоров тугую плоть, вылез из грудной клетки красным пиком.

Топор выскользнул из липких пальцев рыцаря. Он подошел к лежащей фрейлине. Сознание временами гасло, левая половина тела онемела. Как в бреду Инконню слышал отдаленные крики уцелевших разбойников, испуганное ржание.

Он опустился перед девушкой на колени, его грязная ладонь замерла возле шелковистой щеки, но устыдился пачкать нежную кожу, отдернул руку. Смущенным взглядом скользнул по заголившимся ногам, даже боль отступила перед восхищением прекрасными формами.

– Куда смотрите, негодяй! – Щеку рыцаря ожгла пощечина.

Инконню мотнул головой, как бык, захохотал саркастически. Хелия уловила в его смехе горькие нотки, опустила глаза. Суетливо поправив платье, оглядела в ужасе поляну.

– Господи! Сэр Инконню, вы демон разрушения, – сказала восхищенно.

Рыцарь пробормотал в полубреду:

– Никто не смеет вас трогать.

Бледное лицо девушки порозовело, на губах мелькнула тень улыбки.

Инконню неуклюже повалился набок. В голове неумолкал тошнотворный звон. Фрейлина вскрикнула, бестрепетно коснулась окровавленной рубашки, на глазах навернулись слезы.

Гарет подхватил рыцаря, не дал упасть. Хелия вскричала гневно:

– Предатель, убери свои вонючие лапы!

– Простите, простите! – залепетал Гарет. – Я смалодушничал! Сэр Инконню, простите! Я понял, вы – настоящий рыцарь!

– Позаботься о леди Хелии, – выдавил рыцарь.

Фрейлина возразила возмущенно:

– Ну уж нет! Вверять жизнь в руки предателя?!

Гарет надрывно зарыдал, поддерживая ладонями златовласую голову патрона:

– Я искуплю, искуплю!

Фрейлина фыркнула презрительно.

– Не время препираться, – сказал рыцарь слабо. – Разбойники могут вернуться. Леди Хелия, молю довериться Гарету. Каждый человек может совершить ошибку, но каждый также вправе рассчитывать на снисхождение. Мы ведь не звери.

Девушка смерила оруженосца презрительным взором и приказала стервозным тоном:

– Что сидишь? Укутай господина, найди наши вещи, оседлай коней. Быстрее!

Гарет дернулся. Голова рыцаря стукнулась об землю. У рыцаря от удара помутилось в глазах, он соскользнул в темноту, сулящую отдых.

Глава восьмая

Сознание наконец вернулось к рыцарю, свет ужалил глаза, выдавив крупные горячие слезы.

– Я жив? – прошептал Инконню.

– Разумеется, сэр Инконню!

Перед глазами возникло радостное лицо Гарета. Оруженосец, шмыгнув носом, протер подозрительно красные глаза, заботливо поправил одеяло.

Рыцарь оглядел ложе, просторную комнату – обстановка скудная, но зато две кровати, – сощурился, глядя на солнечный квадрат на стене.