Золотые пауки - Рекс Стаут

— Очень хорошо. Сперва выдай Солу, Фреду и Орри деньги и отпусти их.

Я направился к сейфу за наличностью.

Глава 8

По взглядам, которыми они обменивались, когда я провожал их в кабинет и усаживал в кресла, я понял, что сделал слишком поспешное заключение, приняв их за дружков.

Весь облик Денниса Горана был несколько утрирован. Слишком длинные ресницы, слишком высокий рост и не по росту костюм, который пристало бы носить студенту колледжа. Тут требовалось вмешательство дизайнера, чтобы довести его до нормальной кондиции, но так как Горан больше сорока лет доводил себя до настоящего состояния, то сомневаюсь, чтобы он принял подобное предложение.

Мэддокс представился Вулфу полностью — Джеймс Альберт Мэддокс. Он явно страдал с младенческих лет, примерно уже полстолетия, язвой желудка и имел такое кислое выражение лица, что, глядя на него, казалось, и его собственная собака могла превратиться в пессимиста. Не зная, кому из них отдать предпочтение и предложить красное кресло, я усадил их обоих в желтые, которые только что освободили наши ищейки.

Разговор начал Горан. Он сказал, что сегодня утром, беседуя с Вулфом по телефону, он вовсе не хотел обвинить его в предосудительном, нечестном или неэтичном поведении. Он просто пытался защитить интересы своего покойного друга и клиента — миссис Деймон Фромм, которая была…

— Не вашим клиентом, — вставил Мэддокс тоном, вполне соответствующим выражению его лица.

— Я давал ей юридические советы, — парировал Горан.

— Плохие, — пролаял Мэддокс.

Они обменялись далеко не дружелюбными взглядами.

— Может быть, для вас обоих будет лучше, если вы перестанете перебивать друг друга, — сухо произнес Вулф, — и сообщите мне, в каком качестве вы представляете интересы миссис Фромм. Мистер Горан?

Горан уже овладел собой. Его писклявый тенор был таким же писклявым, как прежде, но не переходил в визг, как сегодня утром во время телефонного разговора с Вулфом.

— Это правда, я никогда не был поверенным в делах миссис Фромм. Она консультировалась со мной по многим вопросам, высоко ценила мои советы и зачастую следовала им. В качестве юрисконсульта АСПОПЕЛ, которым я по-прежнему являюсь, я был тесно связан с ней. Будь она в живых, уверен, она не возразила бы против моего утверждения, что я ее друг.

— Являетесь ли вы ее душеприказчиком?

— Нет.

— Благодарю вас. Мистер Мэддокс?

— Моя адвокатская контора «Мэддокс и Уэллинг» в течение двенадцати лет вела дела мистера Деймона Фромма, а после его кончины дела его вдовы. Я являюсь ее душеприказчиком. А перебил я мистера Горана потому, что его заявление, будто миссис Фромм является его клиенткой, далеко от истины. Я должен кое-что добавить.

— Прошу вас.

— Сегодня утром, вернее днем, мне позвонил мистер Горан и сообщил о чеке, который миссис Фромм выписала вам вчера, и о своем разговоре с вами по телефону. Его звонок к вам был беспочвенным и наглым. Не сочтите таким же мое обращение к вам сейчас. Официально, в качестве юрисконсульта и душеприказчика миссис Фромм, я спрашиваю, на каких условиях и с какой целью она выдала вам чек на десять тысяч долларов? Если вы предпочитаете сообщить мне об этом конфиденциально, давайте перейдем в другую комнату. Мистер Горан настоял на том, чтобы сопровождать меня сюда, но это ваш дом, и вы вправе распоряжаться, как вам будет угодно. Этот молодой человек, надеюсь, сумеет удержать его здесь.

Если он считал, что взгляд, брошенный им в мою сторону, был приветливым, то и подумать страшно, каким был бы его взгляд неодобрения.

Заговорил Вулф;

— Я вовсе не предпочитаю сообщать вам об этом конфиденциально. Я предпочитаю вообще ничего не сообщать вам.

Выражение лица Мэддокса не стало более кислым, это было попросту невозможно.

— Вы знаете законы, мистер Вулф?

— Нет.

— Тогда вам следует прислушиваться к советам. Если вы не сможете доказать, что миссис Фромм получила от вас что-либо взамен своих денег, то я могу принудить вас возвратить их. Даю вам возможность привести ваши доказательства.

— Не могу. Она ничего не получила взамен своих денег. Как я уже говорил мистеру Горану по телефону, я намерен заработать эти деньги.

— Каким образом?

— Поймав убийцу миссис Фромм и осудив его.

— Смешно! Ведь это входит в обязанности служителей закона. Сведения, которые я сегодня собрал о вас, говорят, однако, что вы не стряпчий, занимающийся сомнительными делишками, однако, судя по вашим словам…

Вулф фыркнул.

— Вы предубеждены, мистер Мэддокс. Отношение добродетельных юристов к мошенникам стряпчим сходно с отношением добродетельных женщин к проституткам. Конечно, осуждение! Но где-то в этом осуждении таится маленькое зернышко зависти, которую не следует выказывать и о которой не следует говорить по всеуслышание. Пожалуйста, не завидуйте мне. Стряпчий-мошенник — это либо глупец, либо фанатик, а я не являюсь ни тем, ни другим. Позвольте задать вам вопрос?

— Задавайте.

— Знали ли вы, что миссис Фромм собирается ко мне?

— Нет.

— А о ее встрече со мной?

— Нет. Я узнал об этом только сегодня.

Вулф перевел глаза на Горана.

— А вы, мистер Горан?

— Я не вижу… — Горан запнулся. — Я ставлю под сомнение ваше право задавать эти вопросы.

Мэддокс взглянул на него.

— Пойдите ему навстречу, Горан. Вы же сами настаивали на приходе сюда. Вы утверждали, что миссис Фромм советовалась с вами в важных вопросах. Мистер Вулф пытается нащупать истину…

Но Горан не поддавался.

— Я отказываюсь подвергаться допросу.

Мэддокс принялся было спорить, но Вулф перебил его:

— Ваши разъяснения, мистер Мэддокс, могут быть весьма убедительными, но вы должны понять сложность положения, в котором оказался мистер Горан. Он в тупике. Если на мой второй вопрос он ответит утвердительно, то вы правы: у меня в руках окажется козырь и я не премину воспользоваться им. Но если он ответит отрицательно, тогда я спрошу: откуда он узнал об этом чеке? Я хочу это знать и надеюсь, что и вы тоже.

— Я уже знаю. Знаю с его слов. Сегодня утром, услышав о смерти миссис Фромм, он позвонил к ней домой и разговаривал с мисс Эстей, секретаршей миссис Фромм, и она рассказала ему о чеке. Я проводил уик-энд за городом, и Горан разыскал меня там. Я немедленно приехал в город.

— Где именно вы были?

— Это наглость? — Мэддокс вздернул подбородок.

— Да… Приношу вам свои извинения не за наглость, а за глупость. Задавать этот вопрос бесцельно. Сила привычки. В этой путанице мне следовало бы забыть об обычной процедуре дознания. Искать, например, алиби и предоставить все это полиции. Ну как, мистер Горан, вы будете отвечать на мои вопросы?

— Нет. Из принципа. У вас нет полномочий задавать их мне.

— Но вы же рассчитываете, чтобы я отвечал на ваши вопросы.

— Нет, не на мои, потому что и у меня нет соответствующих полномочий. Но мистер Мэддокс правомочен их задавать. Он душеприказчик миссис Фромм. Вы будете отвечать ему.

— Посмотрим. — Вулф был сдержан. Он обратился к Мэддоксу: — Насколько я понимаю, сэр, вы не требуете от меня возврата денег, которые миссис Фромм заплатила мне.

— Как сказать… Сообщите мне, для какой цели и с каким условием вам был выдан чек, и тогда я решу. Я не могу позволить, чтобы смерть моего высокоценимого клиента была бы использована частным детективом ради сенсации или его личного обогащения.

— Достойные и здравые слова, — признал Вулф. — Замечу только, что я вряд ли могу сделать это дело более сенсационным, чем оно есть сейчас, но даже при этом ваши слова вызывают восхищение. Однако тут есть одна загвоздка: я ровным счетом ничего не скажу вам о том, какой разговор произошел у меня вчера с миссис Фромм.

— Следовательно, вы намерены утаивать улики!

— Пф! Я уже сообщил обо всем в полицию. В письменном виде за собственной подписью.

— Почему же вы не можете рассказать это мне?

— Потому что я не такой простак. У меня есть основания думать, что этот разговор являлся одним из звеньев цепи, которая повела к смерти миссис Фромм, и если это так, то человек, больше всего интересующийся тем, что она мне рассказала, является ее возможным убийцей.

— Но я ведь не убийца.

— Это требует проверки.

— Какая чушь! — Мэддокс задыхался от ярости. — Бред сумасшедшего!

— Не могу с вами согласиться. Полиция разговаривала с вами?

— Конечно.

— Сколько их было?

— Двое, нет, трое.

— Не будете ли вы любезны сказать, кто именно?

— Капитан Бенди и помощник комиссара Юменс. А также помощник окружного прокурора Мандельбаум.

— Не говорил ли вам кто-нибудь из них, о чем миссис Фромм вчера консультировалась со мной?

— Нет, мы не разговаривали об этом.

— Предлагаю вам повидать кого-нибудь из канцелярии окружного прокурора, предпочтительно человека, хорошо вам знакомого, и попросить его рассказать. Если он или любое другое официальное лицо сделает это, я верну деньги, которые мне уплатила миссис Фромм.