Зачистка в политбюро Как Горбачев убирал врагов перестройки - МИХАИЛ СОЛОМЕНЦЕВ

Кто‑то произнес: «Михаил Сергеевич, это должны сделать вы». Наступила пауза. После короткого раздумья я сказал, что докладывать, а главное, отстаивать наше решение мне сложнее, чем многим из них, так как человек я здесь новый, область в достаточной мере не изучил, но поручение бюро постараюсь выполнить.

Пленум райкома был назначен на вторую половину дня. Я приехал туда в середине дня. Состоялась обстоятельная беседа со вторым секретарем райкома. Было ясно, что ведет он себя неискренне, как позже мне стало известно, с решением бюро обкома партии он был не согласен, но вслух этого не говорил. С нынешним первым он в дружеских отношениях. Если первый останется, то и за ним сохранится пост второго секретаря. Придет новый человек ― он может потерять свое кресло.

Беседовал я с председателем райисполкома. Он настроен получше. Сказал, что надо кончать с беспринципностью, вседозволенностью и холуйством. Побеседовал я со всеми членами бюро райкома и понял, что пленум будет проходить сложно, мне будет нелегко убедить членов пленума поддержать решение обкома освободить от работы первого секретаря.

На пленуме я коротко изложил суть, зачитал постановление бюро обкома партии. Дал принципиальную оценку первому секретарю. Призвал членов райкома проявить зрелость, невзирая ни на какие личностные отношения, и поддержать решение бюро обкома партии.

Выступления начались вяло, без четких позиций. Все говорили, что первый секретарь райкома допустил грубый проступок, но это не оправдывает и тех, кто давал отчетность с мест, непосредственно обобщал итоговые показатели. Они, дескать, и должны нести ответственность. Говорили о положительных сторонах в работе райкома, это, мол, тоже надо учитывать. Большинство выступлений было в таком же успокаивающем тоне.

Во время перерыва я попросил пригласить в кабинет первого секретаря всех членов бюро райкома. Я им сказал, что обсуждение такого острого вопроса началось вяло. Члены бюро райкома, секретари первичных партийных организаций продолжали отмалчиваться. Я вынужден был сказать, что бюро обкома партии при принятии решения учитывало и другие неблаговидные поступки первого секретаря. Ему об этом было сказано на бюро, но в постановление эти факты не включили. Если партийный актив не будет строг к своим руководителям, кто же будет воспитывать кадры в духе строжайшего соблюдения партийной и государственной дисциплины, морали и нравственности?

После перерыва я попросил слово для заявления по ходу первых выступлений и высказал то, что перед этим сообщил членам бюро и секретарям партийных организаций.

Первым выступил председатель партийной комиссии, он не член бюро и довольно остро раскритиковал выступавших перед ним, усмотрев в их выступлениях попытку уберечь своего опекуна ― так назвал он первого секретаря райкома ― от ответственности. Он сказал, что в районе немало фактов грубого нарушения партийной и государственной дисциплины. А разве не известно некоторым здесь присутствующим о гулянках и попойках на берегу Азовского моря с участием первого секретаря райкома? Почему мы об этом молчим?

Последующие выступления были в том же духе. Выступили некоторые члены бюро райкома, секретари парторганизаций, председатели колхозов, в том числе и Герои Социалистического Труда. По своей принципиальности и накалу выступления были разными, но почти все, а выступило около 20 человек, поддержали бюро обкома.

Решением абсолютного большинства членов райкома первый секретарь был освобожден от работы. Только два–три человека воздержались.

Обобщая ставшие известными случаи нарушения партийной и государственной дисциплины, аморального и безнравственного поведения отдельных руководящих работников, мы пришли к выводу, что главная причина ― в недостатках подбора и воспитания кадров. Возникла мысль провести пленум областного комитета партии с повесткой дня: «О состоянии подбора и воспитания руководящих кадров». В связи с этим все члены бюро обкома приняли самое активное участие в проведении отчетно–выборных собраний и конференций.

Каждый из нас побывал не на одном собрании в первинках и не на одной конференции. Мы не только присутствовали, но и выступали, за несколько дней до них бывали в коллективах. Состав вновь избранных руководителей парторганизаций, партийных комитетов всех уровней заметно изменился в лучшую сторону. К руководству пришло много молодых людей, имеющих высшее образование и опыт работы в производстве, в научно–исследовательских и управленческих структурах. Больше всего сменилось секретарей первичных парторганизаций, особенно на селе. Были случаи, когда рекомендуемые вышестоящими партийными комитетами на руководящую работу люди были отвергнуты коммунистами, в том числе и во время тайного голосования. Значит, «протолкнуть» недостойного стало практически невозможно!

Я знаю примеры, когда в списке для тайного голосования оставалось столько кандидатур, сколько требуется избрать. Но избрали не всех, против некоторых голосовало больше половины присутствующих. При проверке оказывалось, что коммунисты не избрали случайных людей. Их, как выяснялось, кто‑то продвигал, проталкивал в руководство. Следовательно, коммунисты в большинстве своем вполне способны определиться, за кого голосовать, а за кого нет.

Следует сказать, что за долгие годы работы я пришел к твердому убеждению, что выборами необходимо управлять и руководить, самотек тут просто нетерпим. Тут нет никакого нарушения демократии. Каждая партия и организация, каждое движение, как правило, имеют свою программу, свой устав или другие документы, определяющие задачи партии или организации, права и обязанности ее членов. Каждый член партии или организации должен честно и строго соблюдать их и проводить в жизнь. Если кто‑то не исполняет эти требования, он должен или по своей инициативе, или по решению своей организации оставить ее ряды.

Думаю, выборы делегатов на XXVII, последний съезд КПСС и в Верховный Совет СССР и РСФСР были проведены в условиях уже наступающего хаоса, разгула национализма и разрушителя основ государственности Советского Союза ― суверенизации. К чему это привело, мы теперь видим ― к развалу нашей Великой Державы ― Советского Союза, с ее уникальной, впервые в мире созданной социально–политической системой, не имеющей аналогов по социальной защищенности народа. Разрушена более чем 19–миллионная партия коммунистов. К власти прорвались не только националисты и карьеристы, но и авантюристы, предатели своей партии, своего народа, а порой просто жулики и бандиты. Большинство народа бедствует, а маленькая кучка мерзавцев, обворовавшая народ и государство, жирует. Такого развала и уничтожения великой страны еще не знала история. К величайшему сожалению, в числе главных разрушителей в России и других странах СНГ стоят бывшие партийные руководители, в том числе первые секретари ЦК компартий. Это и есть результат грубейших ошибок в подборе и воспитании кадров.

Нельзя превращать народ в солдафонов и командовать им. Население нашей страны было самым образованным в мире. Партия воспитывала свои кадры в духе самого уважительного отношения к человеку, даже если он в чем‑то ошибся, в чем‑то оступился. Так называемая «демократия» сделала ставку не на переговоры и убеждения, а на милицейские дубинки и автоматы, а то и танки. Кто мог поверить, что нас ожидает расстрел Дома Советов (Белого дома), в котором собрались не преступники, а представители высшей законодательной власти ― депутаты Верховного Совета России. Между ними и президентом возникли разногласия. Президенту следовало не путем телефонных разговоров и записок улаживать конфликт, а сесть в машину и «бегом» к депутатам, их там 1200 человек!

Он этого не сделал. Почему? Он был не способен на полемику. Его стиль ― угроза, команда, удар кулаком по столу. Удивление вызывает то, что Патриарх всея Руси Алексий II, который взял на себя функции примирителя, тоже не удосужился поехать к депутатам, а послал вместо себя третьестепенных чиновников патриархии. Почему он так себя вел? Разве не могли они вдвоем с президентом приехать в Белый дом? Не решились.

Во всех развитых странах, сложившихся политических партиях и движениях большое внимание уделяется кадровой политике. В этом я убедился после целого ряда встреч и бесед с лидерами, первыми лицами различных государств и партий. Лидеров этих государств и партий не менее интересовала и практика подбора и расстановки кадров в СССР.

В ФРГ меня дотошно расспрашивал об этом Вилли Брандт, крупный государственный и партийный деятель. Беседа состоялась спустя некоторое время после того, как он не был избран канцлером ФРГ на второй срок и вернулся на пост председателя Социал–демократической партии.