Дебютная постановка. Том 2 - Маринина Александра

Демченко ответить не соизволила.

Они вышли из квартиры втроем, спустились по лестнице пешком. Всего-то третий этаж, к чему гонять лифт?

На улице дружно остановились и глубоко вдохнули, впустив в легкие влажный от недавнего осеннего дождя воздух.

– Тяжелый человек ваша теща, – сочувственно проговорила Карина.

– Да, трудно возразить, – кивнул зять Галины. – А вы кто вообще?

– Простите, мы не представились. – Петя, кажется, наконец очнулся. – Я журналист, Петр Кравченко, собираю материал об убийстве одного следователя, которого когда-то знала Галина Викторовна. А это Карина, моя подруга. Ну, в смысле, моя девушка.

– Дмитрий.

Мужчины обменялись рукопожатием.

– Дмитрий? – удивилась Карина. – А я думала, вас зовут Альфонсом, Галина Викторовна вас так назвала.

Дмитрий рассмеялся, но как-то невесело:

– Не с заглавной буквы, а со строчной. Альфонс как типаж, понимаете? Галина считает меня молодым охотником за богатыми возрастными дамочками.

– Но почему? – удивился Петр. – Какие у нее основания? Вы же муж ее дочери!

– Вот именно поэтому. Моя жена старше меня на тринадцать лет, Галина считает, что это неприлично. И еще она считает, что я позарился на деньги. Да, моя жена – состоятельный человек, у нее свой бизнес, но я-то себя тоже не на помойке нашел. Моя теща считает меня нищим, ей даже в голову не приходит, сколько могут зарабатывать хорошие айтишники. А я не просто хороший, я очень хороший специалист.

– Неужели ваша теща до такой степени не верит в любовь? – подала голос Карина.

– Получается, что так. А вы чем ей не угодили?

– Разговорами все о той же любви. Кажется, для Галины Викторовны это болезненная тема, куда ни ступишь – нарываешься на мину.

Дмитрий недоверчиво прищурился:

– Вы же сказали, что пришли расспросить о каком-то следователе, которого Галина знала по работе в прокуратуре. При чем тут любовь?

Карина лихорадочно прикидывала в уме даты и числа. Ей очень хотелось загладить свою вину перед Петром, сделать что-нибудь полезное, помочь ему, чтобы исправить то, что она ухитрилась испортить. Сколько лет этому Дмитрию? На вид двадцать пять – двадцать восемь. Жена на тринадцать лет старше. Галина Перевозник, ныне Демченко, в восьмидесятом году была беременна. Родила или сделала аборт?

Ну, была не была. Но если она сейчас опять сделает не то, Петька ее убьет. И будет прав, между прочим.

– Мы пришли поговорить о Евгении Петровиче Садкове. Насколько нам известно, это отец вашей жены, у него был длительный роман с Галиной Викторовной.

А Дмитрий-то, похоже, ни капли не удивился. Но насторожился.

– Да, это так. Садков действительно был отцом моей жены. Во всяком случае, именно это утверждает Галина Викторовна, отчество у Елены – Евгеньевна, а уж проверить я, сами понимаете, никак не могу.

– То есть вы сомневаетесь? – уточнила Карина. – Думаете, отцом вашей супруги мог быть кто-то другой?

Она старалась не смотреть на Петю, чтобы не натыкаться на его взгляд. Она знала, что лезет в чужой огород, задает незнакомому человеку вопросы об интимной жизни его родственницы, короче, ведет себя как Маугли, который не понимает социальных норм и не знает правил поведения в приличном обществе. И ведь всего каких-нибудь полчаса назад она уже получила за это, но снова делает то же самое. Однако есть разница. Галина Викторовна – это одно, а молодой айтишник – совсем, совсем другое. Тем более один из лучших. У хороших айтишников мозги устроены принципиально иначе, нежели у других людей, тем более пожилых. То, на что смертельно обижается подавляющее большинство, ай-ти-специалист может вообще не заметить. Так что риск более или менее оправдан.

– Вы только не подумайте, что мы собираем сплетни, – торопливо принялась пояснять Карина. – Нам совершенно все равно, кто был отцом вашей жены. Нас… точнее, Петра интересует, как погиб Садков. Просто некоторые считают, что его убили из ревности и что преступником был человек, влюбленный в Галину Викторовну.

Дмитрий пожал плечами, но настороженность из глаз не исчезла.

– Ничем не могу помочь, к сожалению. Об отце Лены, моей жены, в семье никогда не говорится, эта тема закрыта. Галина моментально пресекает любые попытки обсудить что-то из этой области. Родила от Садкова, он был следователем, его убили. Это все, что Галина позволяет озвучивать, остальное покрыто мраком. Так все-таки, что же конкретно вы сказали моей теще, что она вас выгнала?

Карина наконец набралась храбрости и посмотрела на Петра. Ожидала увидеть на его лице злость, даже негодование, однако глаза его блестели азартом. Ей стало легче.

– Галина Викторовна спросила, с кем еще я беседовал, у кого собирал информацию, – сказал Петр. – И я назвал Николая Андреевича Губанова. После этого ее как подменили. Она отказалась разговаривать со мной и велела убираться вон.

Дмитрий помолчал несколько секунд, о чем-то напряженно размышляя. Ну, по крайней мере, Карине так показалось. Может, он прикидывал, есть ли у него время, потому что посмотрел в телефон.

– У меня есть минут сорок-пятьдесят. Если хотите, можем выпить кофе, здесь за углом есть подходящее заведение. Попробую вам кое-что объяснить.

– С удовольствием! – тут же отозвалась Карина.

– Только вам придется подождать пару минут, я добегу до мусорки, выброшу мешок и возьму кое-что из машины.

Он быстрыми шагами двинулся вдоль дома в сторону выгородки, где стояли контейнеры для мусора. «Пара минут, – подумала Карина. – Нужно успеть».

– Петя, прости меня, пожалуйста. Я очень виновата. Сама не знаю, что на меня нашло в тот момент, как будто дьявол за язык потянул. Если ты знаешь, что я могу сделать, чтобы это исправить, – только скажи, я все сделаю. Пожалуйста, прости меня.

Петр обнял ее за плечи, легонько прижал к себе.

– Ты, конечно, здорово напортила, и я ужасно злился на тебя. Но теперь думаю: а может, это и к лучшему? Если бы ты не разозлила эту старую перечницу, может, она не среагировала бы на имя Губанова, не выгнала бы нас, и мы не разговорились бы с Дмитрием. А он, кажется, не такой закрытый, как его обожаемая тещенька. Хотя толку с него будет немного, про убийство он все равно ничего не знает. Но если расскажет что-нибудь про Галину, про ее характер и образ мысли, это может оказаться полезным. Никогда не угадаешь, в каком месте и по какому случаю вдруг вылезет интересная информация.

Петин голос был совсем не сердитым, даже почти ласковым. Господи, какое облегчение!

– Я тоже так подумала, – быстро заговорила Карина. – Он же айтишник, у него представления совсем другие должны быть.

– Представления о чем?

– О том, что прилично обсуждать, а что неприлично. Эти ребята такие особенные, они совсем по-другому думают и по-другому относятся к жизни. Интересно, какая у него машина.

– А тебе не все равно?

– На нем одежда не новая, но очень дорогих брендов. То есть куплена давно, несколько лет назад, но в момент покупки она стоила кучу денег, потому что была на пике моды, последняя коллекция.

– А ты несколько лет назад, конечно, уже разбиралась в пиках и коллекциях, – насмешливо проговорил Петя.

– Конечно, разбиралась. А как прикажешь косяки вылавливать, если по каждому поводу не проводить факт-чекинг? Поневоле освоишь материальчик. Например, герой носит лоферы, проверяю – а в тот год, когда происходит действие, даже слова такого еще не знали.

Она собралась было поделиться с Петей своими соображениями о финансовом положении Дмитрия, но не успела. Зять Галины Демченко стремительно приближался. Подойдя к ним, сказал:

– Сейчас, еще момент, добегу до машины. Вон она, на платной парковке.

Он подошел к большому черному внедорожнику, открыл переднюю дверь с пассажирской стороны, достал что-то из бардачка, сунул в карман куртки.

– Машина тоже старой модели, но очень дорогая, – шепнул Петр. – Та же история, что и с одеждой. Хочешь сказать, что раньше было много денег, а теперь их не стало?