Путешествие на «Каллисто» - Олег Игнатьев

Пока стоим на рейде, разрешите коротко познакомить вас с Фиджи. Государство Фиджи — это архипелаг из 350 островов, не считая атоллов и рифов, которых великое множество. На Вити-Леву приходится больше половины всей территории государства — около 10 400 км2. В столице Суве сосредоточены основные правительственные учреждения, здесь находится Сувинский университет Южной Пасифики, гостями которого будут наши ученые.

От Новой Зеландии с нами идет фиджийский ученый доктор Прасад, о котором я еще ни разу не упоминал. Доктор Прасад все эти дни вынужден был отсиживаться в каюте, так как ему в Окленде попала в глаз какая-то инфекция, причинявшая сильную боль. Врач экспедиции Валентина Петровна Князева применила все свое умение, чтобы доктор Прасад вступил на землю Фиджи здоровым. К счастью, ей это удалось. Доктор Прасад работает в фиджийском университете, и он обещал советским коллегам организовать насыщенную программу во время стоянки в порту Сува.

Среди полученных вчера радиограмм одна была адресована доктору Ватту. В телеграмме сообщали, что среди мошкары, пойманной на Рауле после нашего ухода поваром Джимом, обнаружено несколько ранее неизвестных ни на Рауле, ни в Новой Зеландии видов. Составители депеши прескверно отредактировали текст и поленились расставить в нем знаки препинания. Никто из нас так и не смог понять, то ли с «Каллисто» залетели какие-то букашки, то ли повар Джим, сам того не ведая, сделал важное научное открытие. Доктор Ватт решил сохранить бланк с текстом телеграммы для будущих поколений ученых и популяризаторов науки.

Незадолго до обеда к борту «Каллисто» подошел на лодочке старый фиджиец. Бывалые моряки сразу же распознали в нем местного коммерсанта. На корме лодки разложены корзинки, наполненные кораллами, причем большинство кораллов аляповато раскрашены в зеленые, красные, фиолетовые цвета. Старик вынул из туго набитого мешка деревянный меч с надписью: «Фиджи». По кораблю разнесся клич: «Ченч притопал!» Русский перевод с этого немыслимого жаргона должен был означать: «Меняла приехал!»

Коммерсант за деревянный меч и раскрашенный коралл просил акулью челюсть. Конечно, никто меняться не стал.

После обеда нас никто не подумал поставить к причалу, и руководство экспедиции решило взять инициативу в свои руки. Прозвучала команда: «Отправляющиеся на берег пойдут на катере. Первой группе приготовиться».

Само собой разумеется, информационная группа попала в первую партию отъезжающих. Мы взяли с собой Александра Петровича Васильева. Человек он компанейский, веселый, к тому же обещал не мешать нам работать и довольствоваться маршрутом, выбранным по нашему усмотрению.

Центр Сувы, примыкающий к району порта, прямо-таки распирает масса магазинчиков и лавчонок, заполнивших любую щелку, даже просветы между домами. Почти на всех вывесках: «Фри шоп» («Свободная торговля»). Значит, здесь продают товары без пошлины. В центре нашелся уголок и для местной Венеции: на небольшой улочке домики с баллюстрадами выходят на канал, в котором плавают удивительные по красоте рыбки — нежно-голубые, зеленые и ярко-красные.

Половина магазинчиков завалена различной бытовой техникой, в основном японского производства: радиоприемники, проигрыватели, миниатюрные счетные машинки.

Впритык к территории порта раскинулся знаменитый базар Сувы. Длинные ряды, где продают только овощи, а рядом — рыбный ряд. Около забора, прямо на земле — горы кокосовых орехов, ветки с зелеными бананами, поставленные на попа, связанные в пучки таро.

Та часть базара, где расположены ряды торговцев местными сувенирами, пожалуй, одно из самых посещаемых туристами мест фиджийской столицы. Уже на подступах к этим рядам нас встречали сидящие у лотков под большими зонтами мелкие коммерсанты, предлагающие купить отливающие всеми цветами радуги раковины, покрашенные темной краской деревянные маски с непременной, вырезанной ножом надписью: «Фиджи».

На базаре можно приобрести по-настоящему редкие экземпляры раковин. Например, золотую каури. Среди коллекционеров она ценится очень дорого.

На базаре продают изделия из панциря черепахи, искусно сплетенные из соломки сумки и шляпы, и опять-таки каждая вещь подписана: «Фиджи» или даже «Привет с Фиджи», чтобы турист имел неопровержимое подтверждение своего пребывания на этом далеком тихоокеанском архипелаге.

Продают здесь из-под полы и раковины моллюска тритон. Добыча и продажа их запрещена законом, так как эти моллюски уничтожают морские звезды, известные под названием «терновый венец». За последние годы «терновый венец» превратился в бич коралловых островов. Не могу сказать, каким образом, но «терновые венцы» вдруг стали размножаться с необычайной быстротой, и многие тысячи этих морских звезд, естественно, отправились добывать себе пищу. Наиболее же для себя лакомым блюдом они считают кораллы. Когда полчища «терновых венцов» достигают кораллового рифа, то на другой день там, где на небольшой глубине еще вчера можно было видеть живые колонии кораллов, просматриваются лишь их белые скелеты. Мертвый коралловый риф легко разбивается океанским прибоем, незащищенный берег размывается водой, и остров обрекается на гибель. Вы знаете, что в районе Океании множество коралловых островов, большинство из которых обитаемы. И вот из-за «терновых венцов» над населением Океании нависла в полном смысле слова смертельная угроза.

Теперь вам понятно, почему на Вити-Леву и в других местах запрещено вылавливать красивые раковины, известные под названием «тритон», в которых живут моллюски, поедающие «терновые венцы».

Когда мы вышли с территории базара, вся свободная возле него площадь оказалась запруженной такси. Всего лишь полчаса назад их здесь не было. Васильев высказал предположение, что таксисты каким-то образом пронюхали о посещении базара тремя членами экспедиции «Каллисто» и сейчас, заявил он, все наперебой станут предлагать нам свои услуги. Его прогноз не оправдался: на нас никто даже не обратил внимания. Оказывается, таксисты ожидали прибытия теплохода с туристами.

Не успели оглянуться, как подошло время возвращения в порт: к 18.00 нам обещали подать местный катер, который должен доставить большинство каллистян на борт нашего судна.

Большинство, так как фиджийские ученые пригласили нескольких человек на прием в университет. Поехали семь человек: Баденков, Каплин, Соколов, Григорий Михайлович Игнатьев, Ольга Григорьевна, наш доктор и я. Как представитель информационной группы я не мог не присутствовать во время первых контактов научных работников экспедиции с руководством и преподавателями дружественного нам университета.

Сувинский университет Южной Пасифики занимает на окраине столицы территорию в несколько десятков гектаров. Содержится учебное заведение на взносы десяти независимых островных государств региона. Юноши и девушки этих стран составляют полуторатысячный контингент студентов университета. Преподаватели в основном новозеландцы, австралийцы, фиджийцы. Есть канадцы, американцы и даже один итальянец.

Поводом для приема, как нам пояснили, было не то начало, не то окончание учебного года. Но я подозреваю, это служило лишь предлогом. Просто хозяевам хотелось, чтобы мы чувствовали себя раскованно и непринужденно среди незнакомых людей. А если тебе говорят, что все собрались не для того, чтобы поглазеть на тебя, а совсем по другой причине, то ты и ведешь себя соответственно. Скромно и просто. Если так было задумано, то наши любезные хозяева достигли желаемого результата. Вечер, проведенный в университетской среде, оказался очень приятным, домашним, что ли.

Прием проходил в помещении, сооруженном в стиле фиджийской хижины, крытом пальмовыми листьями. У входа водрузили на столе большую деревянную чашу, наполненную желтоватой жидкостью. Всем входящим деревянным черпаком наливали стакан напитка, напоминающего по вкусу сильно разбавленный яблочный сок с примесью какой-то горчинки.

Позднее, когда доктор Прасад и его коллега доктор Радж повезли нас ужинать в ресторанчик «Утлегарь мотель», там тоже все прошли через церемонию угощения этим лимонадом. И только услышав слово «яггона», произнесенное кем-то из сувинских ученых, я понял, что мне удалось попробовать овеянный легендами, наделенный мифической силой знаменитейший полинезийский напиток.

Яггона, его еще называют «кава», «ава» или «кауа», уже на протяжении многих веков обязательно подается во время религиозных и других церемоний на островах Южной Пасифики. В «Гавайском медицинском журнале» за январь — февраль 1966 года до поездки в Океанию я прочитал статью, где рассматривалось влияние яггоны на человеческий организм. Авторы писали, что принятие 15 граммов яггоны, растворенной в половине литра воды, «ведет к приятной скованности корпуса тела с обострением органов чувств».