Цикл - Джереми Роберт Джонсон

– Погоди, ты еще съешь? – спросил Бакет.

– Нет конечно, чувак. Восемь грамм для меня – предел. От большего будет мерещиться всякий треш, которого точно не существует. Однажды я увидел гигантского цыпленка. Огромного, золотого… Он был прекрасен. Но потом я испугался. А это – просто «Скиттлз», чтобы дыхание коровьим дерьмом не воняло.

Он разом съел половину пакета. Люси услышала, как друг о друга стучат конфеты, а когда он начал жевать, уловила в воздухе запах синтетических фруктов. От этого аромата она почувствовала себя совершенно беззаботной и на мгновение даже обрадовалась, что оказалась на вечеринке, и еще больше была взволнованна тем, что у нее появился новый знакомый. Она вспомнила, как в детстве, в Перу, к ней подсел незнакомый мальчик и протянул леденец из карамели и кокоса; и пусть тогда был очередной ужасный день, но, когда они сидели и ели леденец, все казалось идеальным.

О боже. Я точно сошла с ума. Чувствую запах фруктовых конфет и думаю, что все в мире хорошо.

И все же Люси решила, что ради этого иррационального чувства стоило так долго трястись в машине, поэтому она надела налобный фонарь Брюэра, щелкнула кнопкой и сказала:

– Отлично. Давайте повеселимся.

Брюэр вздрогнул, и она поняла, что лампа засветила прямо ему в глаза.

– Черт. Осторожней. Хочешь ослепить меня, когда мы стоим рядом с огромной дырой в земле?

– Извини.

Люси не понимала, злится он или нет. Она направила фонарь вниз и, подняв глаза, заметила, что Брюэр восторженно улыбается.

– Если посветишь сейчас, то мне будто радугой мозг прострелит.

– Знаешь, сейчас самое время… – Бакет протянул ладонь. Брюэр передал ему ключи от пикапа.

– Я тебе доверяю, бро. Не убей мой мотор. И не уезжай без меня, даже если я попрошу тебя уехать. Особенно если я попрошу тебя уехать. Если хоть еще один рассвет попробую посмотреть не моргая, точно ослепну. В прошлый раз меня спас Грег. Тряхнул меня и сказал: «Нельзя смотреть на солнце. Ослепнешь». Как бы верно. Я ему за это очень благодарен. Но что, если в этот раз Грег меня не спасет? Как думаешь, он здесь? Надеюсь, он приехал. Хороший чувак.

Люси и Бакет обменялись взглядами. Его уже развезло.

– В общем, почесали.

– Чего?

– Так мой двоюродный брат говорит, когда мы собираемся что-нибудь безумное сделать.

Брюэр подошел к обрыву, опустился на колени и ухватился за верхнюю часть одной из лестниц.

– Пару креплений и арматуры достать для лестниц – говно вопрос, но их каждое утро прятать надо. Раньше хорошая лестница тут была, но Лесная охрана убрала ее после того, как какие-то придурки нарисовали кучу свастик на стенах и сбросили в пещеру мертвую собаку.

– Серьезно?

– Ага. Еще много зимующих летучих мышей тут сожгли, хотя это незаконно. Тетя вроде слышала, что это сделали сатанисты, но я сказал ей, что это были просто обычные придурки. Может, братья Джессап. Может, кто-то из Бьютт. В городе полно дебилов. Лишь бы что вниз побросать. Ладно, я подержу, пока ты спускаешься.

Люси знала, что Бакету, наверное, тоже хочется лезть вниз с подстраховкой, но он уже ушел к другой лестнице и полез вниз. Они оба понимали, что Брюэр старается ради нее.

Лестница Бакета с грохотом ударилась о камень, сыпучая галька посыпалась в пещеру. Брюэр спросил:

– Ты в порядке, чувак?

– Все нормально, чувак.

Тон Бакета был ровным.

Начинает грубить. Он нервничает? Ревнует? Что сегодня меня ждет?

Она не имела ни малейшего понятия, но ее ждал классный парень с фруктовым дыханием, так что она не раздумывая отправилась вниз по «Лестнице на Небеса». Она старалась не паниковать, когда ноги повисли над обрывом, и, когда нащупала первую ступеньку, почувствовала себя в безопасности. Через три ступеньки горизонт исчез из виду. Холод и темнота пещеры обволакивали ее с каждым шагом. То же самое она ощущала, когда ныряла в речку за кемпингом Пайнвуд – теплой была лишь поверхность, ниже солнце уже не доставало.

Она и не заметила, как спустилась на тридцать футов и стояла в пещере. Судя по звукам, Бакет был где-то слева. Брюэр уже вставал на лестницу и быстро слезал вниз.

Люси направила налобный фонарь вверх, чтобы ему подсобить, и увидела, как что-то быстро мелькает в свете луча. Затем услышала пронзительные пищащие звуки и поняла, что никогда в жизни не видела столько летучих мышей. Около сотни закружились и исчезли в ночи, хотя они казались намного меньше, чем те, которых она видела в детстве в темных верхушках деревьев, да и с вылетом они точно уже припозднились. По коже побежали мурашки.

Обернись.

Но Бакет и Брюэр уже устремились к свету и звуку в сердце пещеры. Люси представила, как лестницы издают пронзительный металлический скрежет, словно зубья камертона, и посылают предупреждающий сигнал, взывают к ней, тянут ее назад. Безумная, конечно, мысль, а она очень от таких устала, поэтому проигнорировала предчувствие, догнала друзей, и они вместе пошли по древней дыре в земле.

Как говорится, если жизнь дает лимоны – делай лимонад; и если тебе во время жестокого нападения выкололи глаз, то потом ты сможешь насладиться вниманием и сочувствием целого гарема пьяных чирлидерш. Люси заметила, как на лице Бакета отразилась ревность, когда он увидел восседающего у праздничного костра на переносном холодильнике Джейка Бернхардта, похожего на одноглазого ледяного короля; Лиза Кей расположилась у него на коленях, Тиффани Педерсен потирала ему плечи, а три другие чирлидерши внимательно слушали все, что он говорил. Выражения их лиц были образцом сочувствия и нежности. Джейк был ранен, но выжил. И даже после всего, что случилось, он пришел, чтобы повеселиться со своими друзьями. Какой же он храбрый.

– Повязка на глазу – просто магнит для кисок, Лу. Он же ничего не сделал. Просто вел себя как мудак, а потом был побит. Разве это…

– Что? Справедливо? – Люси едва могла скрыть раздражение. Она чуть в обморок не упала, когда увидела Джейка, и даже сейчас, посмотрев на него, вспомнила слишком многое. Криса Кармайкла, мистера Чемберса. Поняла, что они на вечеринках в ближайшее время не развлекутся. Вспомнила фиолетовый дым, сползающие с головы лица, и, наконец, почувствовала, как ее решение прийти на вечеринку камнем легло на грудь. А вот Бакет готов был потерять глаз, лишь бы с ним пару раз из жалости перепихнулись.

А хуже всего было то, что, даже если бы на Бакета напали, для него все было бы по-другому. И это ей даже