НА АРЕНЕ СТАРОГО ЦИРКА - Дмитрий Альперов

— Петушок улетел!., отдайте петушка, — плакал отец. — Не отдадите?., не отдадите?., хорошо… у меня еще есть.

Вытаскивал из кармана трещотку и бегал по манежу, потрясая ею, а за ним гналась вся униформа, наконец, убегал и в дверях делал сальтомортале[11].

Номер этот имел успех у публики. Обрадованный отец написал Максу подробное письмо о своей жизни и работе. В конце письма он благодарил Макса за доброе отношение к нему.

Цирк Таурика пробыл во Владикавказе до осени. Однажды отец пришел к цирку и видит, что у цирка стоит много повозок, запряженных лошадьми. Оказалось, что у цирка Таурика расположился цирк «Черного Кука», только что сделавший переход от Тифлиса до Владикавказа и теперь направлявшийся в Полтаву.

Труппа Кука с директором во главе пришла на представление цирка Таурика. От артистов отец узнал, что Кук после Полтавы летом едет по маршруту Брянск, Вязьма, Минск, Смоленск. Когда кто-то из артистов произнес слово «Смоленск», у отца забилось сердце. Он вспомнил мать, отца. Стал раздумывать о том, живы они, или нет. Ни номера дома, ни фамилии хозяина дома, где они жили, он не знал и потому не мог написать им. После представления он ушел домой, но спать не мог, полез в свой сундук, пересчитал деньги. Денег у него оказалось около ста рублей. Тут же ночью отец бесповоротно решил ехать домой к матери.

Утром отец побежал к цирку. Лошади уже ушли на вокзал. Кук с частью труппы закусывал в буфете, другая часть артистов еще спала в местах для публики. Кук подозвал отца и на ломаном русском языке похвалил его работу. Жена Кука, знаменитая наездница Мария Годфруа, была немка, в труппе было несколько артистов, говорящие по-немецки. У Таурика по-немецки говорил один только дрессировщик собак. Отец попросил дрессировщика спросить Кука, правда ли, что он летом собирается ехать в Минск и Смоленск. Кук ответил утвердительно.

Отъезд труппы Кука назначен был на вечер.

Отец ходил по цирку и не знал, что ему делать. Состояние было такое, что он поехал бы домой, чего бы это ему ни стоило. В это время пришел Соболевский, с которым отец успел подружиться. Отец рассказал Васильямсу, как мучительно хочется ему повидать отца с матерью.

— Я слышал, что Кук едет в Смоленск, — сказал Соболевский, — ты бы попросил его взять тебя к себе в цирк. Я увереи, что он возьмет с радостью.

Отец ответил, что сам не рискнет заговорить с Куком. Соболевский предложил отцу свои услуги для переговоров. Отец обрадовался. Соболевский ушел. Через короткое время Соболевский вернулся и сказал, чтобы отец через час был на вокзале, так как Кук с охотой берет его к себе на службу.

Отец пошел на вокзал. Кук встретил его очень любезно, сказал, что с удовольствием возьмет его к себе и жалование ему даст большее, если увидит, что отец старательный работник; но что цирк в Полтаве будет готов только через месяц. Пока же ему нужно честное и твердое обещание отца, что он не надует его и действительно приедет через месяц в Полтаву. Отец дал требуемое обещание, но со своей стороны поставил условием, чтобы на афишах стояло не «Макс», а «Адольф-Макс». Кук подумал и сказал коротко: «Хорошо. Пусть будет Макс-Адольф».

Отец не возражал. Кук предложил отцу денег на дорогу. Отец отказался. Тогда Кук повел его в буфет и для крепости договора заставил отца выпить две рюмки коньяку и дать честное слово, что он его не подведет. Отец дал слово и выпил коньяк.

Прошла неделя. Началась дождливая осень. Сборы были неважные. Таурик предложил артистам тянуть жребий, кому первому устраивать бенефис. Соболевский отказался от жеребьевки, отмазался и отец. Первые бенефисы были отданы артистам, пользующимся меньшим успехом у публики. Бенефисы Соболевского и отца прошли при полных сборах. Отец получил от Таурика в подарок серебряные вызолоченные часы, а от Соболевского и от труппы — жетоны.

На бенефисе отец первый раз выступил в номере «Пародия на танцы». Номер этот был не из удачных. Соболевский сказал отцу откровенно, что танцует он неважно, и номер исполняет не свободно, а как-то натянуто. Отец очень огорчился и решил во что бы то ни стало заняться обработкой номера.

Таурик решил через десять дней дать прощальное представление и переехать в Тифлис. Отец не знал, говорить или не говорить Таурику, что он уходит от него. Вася Соболевский («Васильямс» ставилось на афишу для красоты) советовал отцу уехать тайком, говорил, что добром Таурик отца не отпустит, а из-за отсутствия паспорта может повести все дело так, что отца отправят на родину этапом мак беспаспортного.

Порешили они на том, что в один из дней к вечернему представлению отец пришлет письмо, что он внезапно заболел, а сам в это время поедет на вокзал к восьмичасовому поезду, на котором и уедет. Утром он будет уже далеко от Владикавказа, а днем Соболевский скажет, что Сережа тосковал по дому и собирался домой.

За два дня до прощального представления отец утром унес из цирка костюмы и реквизит, днем уложился и попросил хозяйку свезти вещи на вокзал. К представлению послал письмо о своей болезни и покинул комнату, оставив на виду на всякий случай старенький клоунский костюм.

В большом волнении ждал отец отхода поезда. Успокоился только тогда, когда порядком отъехали от Владикавказа. Жаль отцу было расставаться с Васей Соболевским, очень они с ним сошлись. Расставаясь, дали они слово писать друг другу.

В Полтаве на вокзале отец хотел нанять извозчика, но тот, не зная слова «цирк», никак не мог понять, куда, в какую «церковь» надо везти. Отец был в недоумении и начал уже волноваться, как вдруг другой извозчик понял, в чем дело, и сказал, что на базарной площади строят «большую комедию», которую, вероятно, и нужно отцу.

Подъезжая к площади, отец увидел, что здание, цирка еще без крыши. В цирке он сейчас же наткнулся на Кука. Тот рассказал, что цирк откроется только через пять-шесть дней. Отец познакомился кое с кем из артистов, потом нанял себе комнату и отправился осматривать город.

По дороге ему попалась на глаза театральная афиша. Отец ни разу еще не был в театре. Вечер у него был, к счастью, свободен, он купил билет и вечером с восторгом смотрел спектакль. К сожалению, я не помню, какая шла пьеса, но игра артистов так понравилась отцу, что он хотел тут же купить билет на завтрашний спектакль; это ему не удалось, так как касса была закрыта. Дома его ждала неприятность: хозяин комнаты спросил у него паспорт для прописки. Паспорта не было. Не обнаруживая своей тревоги, отец сказал, что паспорт у него в багаже на вокзале. Утром пошел в цирк и узнал, что плотники поссорились с подрядчиком. Кук бегал по цирку, ругался, грозил, но его никто не понимал. Плотники же наотрез отказались работать.