Первый жених страны - Елена Булганова

– Олесь, а…

Но та уже швырнула трубку. И поехала домой залечивать душевные раны.

Вовсю трезвонил телефон. Олеся взяла трубку, приблизила к уху и замерла, не произнося ни звука. Она на ходу постигала законы конспирации.

– Леська! – долетел до ее ушей такой родной и любимый Женин голос.

– Женечка, – прошептала она, прижимая трубку к уху.

– Ты что же по мобильному не отвечаешь? Забыла после самолета включить, да?

– Забыла…

– А почему у тебя такой голос? – вдруг занервничал на другом конце провода Женя. – Что случилось, Лесенька?

– Ты видел статью в газете? – тревожным шепотом спросила его Олеся. – Ну, эту, с моей фоткой?

– Да-а, мне уже принесли ребята. А ты что, расстроилась из-за нее?

Олеся промолчала. Расстроилась – это явно не то слово, чтобы передать ее нынешнее состояние.

– Послушай, Лесь, но ведь это ерунда, – заговорил Женя. – То есть нет, конечно, для тебя сейчас это совсем не ерунда. Вот я сейчас пытаюсь вспомнить свое состояние, когда про меня в первый раз напечатали какой-то бред. Честное слово, я готов был вызвать журналистов на дуэль. А мама как переживала – страшно вспомнить. А потом мы просто привыкли и перестали обращать внимание. Вот, Леся, ты просто скажи себе: это не про меня. Это не имеет ко мне ни малейшего отношения. Я могу сколько угодно возмущаться такими публикациями, но я ведь не ухожу из профессии, даже не перестаю сниматься в кино. А значит, я это принимаю. Как неизбежное зло. Ты понимаешь?

– Понимаю.

– Ну, не перестанешь же меня любить, если журналисты напечатают о нас какую-нибудь гадость? – шутливо осведомился Дорохов.

– Конечно, не перестану, – спокойным и серьезным голосом произнесла в трубку Олеся. – Ну как ты мог подумать, что из-за такой-то ерунды… Жди, я скоро прилечу к тебе. Все равно соврала на работе, что ужасно больна.

Они с Верой Ильиничной готовили праздничный обед к Жениному возвращению из больницы. Дата выписки была пока неизвестна, но врачи уже пообещали: вот-вот. И обе женщины, крутясь у плиты, словно пытались наколдовать скорейшую встречу с любимым человеком. Когда позвонили в дверь, Вера Ильинична рысцой затрусила в прихожую. Олеся осталась наблюдать за дозревающим соусом. Краем уха она слышала, как хозяйка подробно выспрашивает строгим голосом, кто и зачем пожаловал. Потом хлопнула дверь. Через минуту женщина заглянула на кухню и сказала немного сердито:

– Олеся, там один человек пришел, хочет с тобой поговорить.

– Какой еще человек? – мигом разнервничалась Олеся.

– Не бойся, это какой-то товарищ Жени. Иди, я сама тут все закончу.

В просторной гостиной расположился по-хозяйски высокий чернявый человек с прилизанными волосами. Из-за ушей выглядывали смешные глянцеватые завитушки. Глаза у человека тоже были очень темные, пронзительные и недобрые. Олесю он оглядел с ног до головы с откровенным и оценивающим интересом.

– Павел, – представился он затем, не вставая, но неким волнообразным движением тела обозначая вставание.

Олеся кивнула ему и села на стул в противоположной стороне гостиной, интуитивно постаравшись увеличить между ними расстояние. Человек разглядывал ее с холодной усмешкой, но голос, когда он заговорил, неожиданно прозвучал с обвораживающей вежливостью:

– Не удостоите ли меня короткой беседой, Олеся, уж не знаю, как вас по батюшке? Впрочем, вы еще слишком молоды для отчества. Так поговорим?

– Поговорим.

– Олеся, уважаемая, вы тут у нас оказались просто втянутыми во всероссийский скандал, – поведал Павел и улыбнулся, обнажая синеватые десны. – Все спорят, с кем это у Жени роман и роман ли это вообще или какая-то очередная разводка. Ну, вы сами небось читали?

– Читала, – со вздохом согласилась Олеся.

– И что скажете?

– Ничего не скажу. Я просто не обращаю на это внимания, – сообщила ему свое новое кредо Олеся.

– Нет, подождите, это не дело, – почему-то разволновался Павел. – Этак только хуже сделаете. Мало не обращать внимания, надо направить все это громадье слухов в какое-то выгодное нам русло.

– Вы кто? – в упор спросила его Олеся, приподнимаясь со стула. Павел не нравился ей до такой степени, что хотелось, как в детстве, убежать с криком и забиться в угол.

– Ну, я консультирую Женю по его связям с общественностью, – туманно сообщил Павел.

– А если я позвоню ему и спрошу?

– Ну, если это вам так необходимо, – с презрительным недоумением воззрился на нее мужчина, потом достал из кармана пиджака и протянул ей свой мобильный телефон. – Вот, я уже набрал Женькин номер, посылайте вызов. Вообще-то он даже в курсе, что я тут сейчас сижу.

Олеся заколебалась, отмахнулась от протянутого телефона и кивнула Павлу:

– Так в чем суть вопроса?

– Да в том, что надо бы на волне интереса подсунуть журналистам историю вашего знакомства в лучшем виде, – с готовностью отвечал Павел. – Я не знаю подробностей, но знаю, что вы вроде бы учились с Женей в одной школе, да? И он конечно же был в вас без памяти влюблен. Красивая история, черт меня побери.

– Нет-нет, – поспешила сказать Олеся. – Я не согласна. Это только наша история. Больше никого не касается.

При этих словах Павел рывком поднял голову, смерил женщину внимательным взглядом, в котором Олеся вновь отчетливо прочитала раздраженное презрение.

– Господи, да чего же вы так боитесь, деточка? Конечно, вы к этому не привыкли. Да, у нас тут свои законы, в которых, поверьте, нет ничего дурного или противоестественного. Просто в вашем мирке они не в ходу и априори рассматриваются как некое вселенское зло. Хотите, озвучу вам один из законов нашего мира? Говорить и молчать надо со смыслом, а не потому, что или говорить нет настроения, или молчать нет мочи. Если некая звезда уверяет, что ни за что не пустит журналистов в свою личную жизнь, значит, в этой жизни нет ровным счетом ничего достойного интереса, одна гадость и серость. Приходится компенсировать это завесой тайны. А вот если есть что сказать, то надо понимать, в какой момент это необходимо сказать, чтобы было красиво, но не пошло и не избито. У вас в пассиве как раз есть подходящая история. За чем же дело стало?

– Я не могу принять такое решение одна, – пробормотала Олеся, желая поскорее отделаться от визитера.

– Но я же сказал вам – позвоните Евгению! – крикнул, хлопая себя по ляжкам, незваный гость. – Вот же, я даю вам телефон. Обсудите этот вопрос с ним. Ну что же вы, в самом деле…

Слова «такая тупая» Павел благоразумно опустил, лишь рывком выпростал вперед руку с зажатым телефоном. Повинуясь этому звериному напору, Олеся взяла телефон и вышла с ним в соседнюю комнату. Тупо глянула на табло с набранным номером и едва не нажала кнопку вызова, но опомнилась и отшвырнула телефон на диван.