И всё им неймётся! - Владимир Бушин

Хотя это совсем о другом, но упомяну ещё одного учёного генерала, додумавшегося выводить рейтин­ги полководцам. Как шахматистам и теннисистам, как фигуристам на льду. Тот же уровень.

Даже немцы не изображают так Гитлера и не по­носят так своих битых генералов, как вы - и Стали­на, и генералов-победителей, спасших родину. Зат­книтесь, склочники!

Стервятник

ВОТ УЖЕ не первый год — может, и все десять —на канале НТВ фигурирует в роли диктора передач новостей хорошо упитанный Алексей Пивоваров. Не родственник ли Юрия Пивоварова, порхающего по каналам и программам телевидения седовласого ака­демика? Неизвестно, однако. Похожи как две бутыл­ки «Клинского», только одна бутылка с белой голов­кой, другая — с чёрной.

С задачей оглашения представленных ему тек­стов, т.е. с функцией говорящей головы черноголо­вый Пивоваров справляется. Но эта скучная рабо­та — не для него. Как обнаружилось, его истинное призвание совсем в другом. Вероятно, по наводке то ли Радзинского или Радзиховского, то ли Сва­нидзе или Млечина этот их, возможно, русский прихвостень набрасывается на трагические страни­цы Великой Отечественной войны и, смакуя наши ошибки, неудачи, жертвы, уснащая действительно скорбные факты своим невежественным враньём, устраивает посредством кино пиршество мародёра на груде тлеющих костей. И не абы когда, а непре­менно к славному празднику советской истории — ко Дню Красной Армии.

Так было два года тому назад. Тогда его фильм о боях за Ржев оскорбил и возмутил покойного Влади­мира Карпова, Юрия Бондарева, генерала армии Га­реева, которых он без их ведома жульнически сунул в своё варево, вырвав какие-то отдельные их слова. Возмутил и множество других известных и неиз­вестных фронтовиков, и тех, кто даже не служил в армии. Разве тут в службе дело! Один ленинградец, как сообщило в те дни «Эхо Москвы», сказал даже так: «Посадить его за этот фильм на двадцать лет — мало, расстрелять — слишком почётно, а вот пове­сить, как Власова,— в самый раз». Ну, я это не одо­бряю, мне видится достойной уже совершившаяся другая кара, о которой скажу в конце статьи.

Но тех, кто предлагает вешать черноголовых, по­нять можно. И то сказать: уж так говорящая голова нахваливала немцев и так поносила Красную Ар­мию, словно война ещё идёт, а он служит заместите­лем Геббельса и уверен в победе Германии. Добрался даже до нашего знаменитого автомата ППШ: ну, что это, хихикал он, за оружие? Его, мол, зарядить — це­лая история. Конечно, руками, которые в жизни ни­чего тяжелей карандаша не держали, это непосиль­ный труд, тем более, с первого раза, а второго-то и не было. Но у нас другие руки... А подумал бы хоть о том, с какой стати этот автомат изготовлялся мил­лионами штук и стал на войне нашим самым массо­вым стрелковым оружием? И за что его конструктор Георгий Семёнович Шпагин (1897 -1952) ещё в 1941 году получил Сталинскую премию, потом был на­граждён тремя Орденами Ленина, Красной Звезды и даже, словно полководец, — Орденом Суворова 2-й степени, а в конце войны стал Героем Социалисти­ческого Труда.

Я тогда спросил Пивоварова, хоть понимает ли он, какая разница между ППШ и ППЖ? Теперь, ока­зывается, понимает, но не всё: ППЖ, говорит, «были только у старших офицеров». То есть это как бы по­лагалось всем, старшим офицерам по штату. А выс­шим? А средним? А младшим? Ни Боже мой. Ах, дубина стоеросовая! Константин Симонов, лучше многих знавший войну, признавал:

На час запомнив имена —Здесь память долгой не бывает — Мужчины говорят: «Война!»И наспех женщин обнимают...

Да, бывало и так. А бывало и совсем по-другому. У нас начальником РСБ служил техник-лейтенант Иван Михайлин 1923 года рождения. Однажды об­нял он — вроде бы наспех — военфельдшера Тама­ру Гусеву... ППЖ?.. А оказалось, — на всю жизнь. И Коля Торгашов совсем не старший офицер, а всего- то сержант, ровесник Михайлина, обнял наспех по­вариху Аню Карпенко... ППЖ?.. И она так в этих объятьях до смерти его в 1984 году и осталась. А старший сержант Иван Тендерук приласкал однаж­ды телефонистку Клаву Поповкину, и тоже — до са­мой его смерти. А с Клавой, с Клавдией Трофимов­ной, мы и ныне дружим. И смеёмся над этим олухом царя небесного, не имеющим никакого представ­ления, как сложна и многообразна жизнь, не знаю­щим даже того, что ведь на войне была в основном молодёжь в комсомольском возрасте любви, она и разгромила восхищающих его фрицев, она и спасла Родину.

Есть у Симонова ещё написанное в 1943 году на фронте по живому факту «Открытое письмо» — женщине из г. Вичуга:

Я вас обязан известить,Что не дошло до адресата,Письмо, что в ящик опустить Не постыдились вы когда-то.

Поэт пытался пристыдить.

А этот черноголовый мало того, что не постыдил­ся запустить по ТВ своё «письмо», но ещё и уверен, что презентовал подарочек и фронтовикам, и всему народу.

«Российская газета» так и оповещала всех, всех, всех об этом «письме»: «Ко Дню защитника Отече­ства НТВ покажет новую документальную драму Пивоварова...» Драматург!

Ваш муж не получил письма,Он не был ранен словом пошлым,Не вздрогнул, не сошёл с ума,Не проклял всё, что было в прошлом.Когда он поднимал бойцов В атаку у руин вокзала,Тупая грубость ваших слов Его, по счастью, не терзала.Когда шагал он тяжело,Стянув кровавой тряпкой рану,Письмо от вас покуда шло,Ещё, по счастью, было рано.Когда на камни он упал И смерть оборвала дыханье,Он всё ещё не получал,По счастью, вашего посланья.

А «письмо» черноголового дошло до адресата, мы, чьё дыханье смерть ещё не оборвала, получили его.

Могу вам сообщить о том,Что, завернувши в плащ-палатки,Мы ночью в сквере городском Его зарыли после схватки.Стоит звезда на жести там И рядом тополь — как примета...А, впрочем, я забыл, что вам,Наверно, безразлично это...Как безразлична и наша судьба черноголовому убийце.Я не хочу судьёю быть,Не все разлуку побеждают,Не все способны век любить, —К несчастью, в жизни всё бывает.Но как могли вы, не пойму,Стать, не страшась, причиной смерти,

Так равнодушно вдруг чуму На фронт отправить нам в конверте... Поистине, чума в конверте, как и в этом фильме... А стихотворение большое и, надеюсь, даже пивова- ровым понятно, чем оно было вызвано, но последние строфы всё-таки приведу:

Живите, не боясь вины,Он не напишет, не ответит.В ваш город возвратясь с войны,С другим вас под руку не встретит. Вины-то он не боится, но ответ наш получит. Лишь за одно ещё простить Придётся вам его — за то, что Наверно, с месяц приносить Ещё вам будет письма почта.Уж ничего не сделать тут —Письмо медлительнее пули.К вам письма в сентябре придут,А он убит ещё в июле.О вас там каждая строка.Вам это, верно, неприятно —Но я от имени полка Беру его слова обратно.Примите же в конце от нас Презренье наше на прощанье.Не уважающие вас Покойного однополчане.

Мне кто-то говорил, что Пивоваров родом как раз из Вичуга. Не матушке ли его писал Симонов? Не там ли научился он «чуму в конверте» конвертиро­вать в «чуму на экране».

НАСТОЙЧИВОСТЬ И СМЕЛОСТЬ, с коими черноголовый являет нам свою тупость, просто за­гадочны. Вот после штатных ППЖ толкует ещё о «спецпайках» в армии. Его негодованию нет преде­ла: «Спецпаёк был тем больше, чем выше звание или статус». Правильно. Но чего визжать-то? Ведь так всегда и везде, на НТВ — тоже.

Сравни свой «спецпаёк», что получаешь, сидя в мягком кресле перед камерой с чужими словами во рту, и бедолагу Сергея Малозёмова, которого, как волка, только ноги кормят.