Грех и другие рассказы - Агриппина Касьянова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
***
Аннет
– Пусти меня немедленно! Пусти, пусти, пусти!
Вот так-то лучше. Аннет, так звали героиню слезливого романа, первым делом сдернула с головы белый парик с завитушками.
– Ненавижу кудри!
Затем влепила звонкую пощечину знойному мачо в расстегнутой красной рубашке и черных ботфортах.
– Идите, пожалуйста, к черту, месье!
Боже, какой нормальный человек стал бы жить в 18 веке, ни душа, ни интернета!
– Алё, дорогой автор, хочу быть негритянкой и жить в Америке, слышишь! И убери это розовое платье для свиней!!!
– Ну, уж нет, – произнес голос в ее голове, – хотела свободы, получи! Выпутывайся сама.
Как можно выпутаться, находясь посреди океана, в компании опостылевших пиратов, при этом являясь лишь плодом фантазии еще не родившейся сумасшедшей писательницы? Но, чтобы ответить на этот вопрос, надо знать Аннет. Природа наделила ее безграничными упрямством и жизнелюбием. К тому же героиня прекрасно понимала, что раз она главная героиня, то умрет только в конце книги, если вообще умрет, значит надо пользоваться тем, что сюжет еще даже до кульминации не дополз. На глазах у несчастного героя и кучки пьяных матросов, Аннет сняла платье с рюшами и, разбежавшись, прыгнула прямо в море.
***
«Вот и бултыхайся там, раз такая умная», подумала Агриппина (я не представила вам нашу писательницу), закрывая файл.
Попробуем по-другому. Браслеты забренчали с удвоенной силой, девушка открыла второй незаконченный роман.
***
Эдмон
Холоден ветер в открытом окне
Длинные тени лежат на столе
Я таинственный гость в серебристом плаще
И ты знаешь зачем я явился к тебе
Дать тебе силу
Дать тебе власть
Целовать тебя в шею
Целовать тебя всласть
Как нежный вампир
Нежный вампир
Как невинный младенец
Как нежный вампир…
(Наутилус Помпилиус «Нежный вампир»)
Сумерки сгущались над городом. Безмолвная река хранила свои кровавые тайны, окутанная паутиной людских сплетен и страхов. Луна почти скрылась за темными тучами. Тихий шепот камышей будил чужие воспоминания об оргиях и серебряной поэзии.
– Кто здесь?
– Твоя смерть…
Кровавая планета будила в нем самые низменные желания. Голод поднимался снизу, наполняя рот ядовитой слюной и предсказывая гибель.
Как земля может носить порождения самых темных своих ущелий, ужас, прославляемый миллионами неведающих, проклинаемый миллионами познавших.
Ибо имя ему Носфератум. Неживой. Вечный.
– Ты еще в плащ меня заверни и преврати в летучую мышь! – оторвавшись от шеи окровавленной девственницы, прорычал прекрасный юноша с красными глазами, – Боже, что за надрыв, Стокер в гробу перевернулся! Гаппа, что ты пишешь, даже школьникам смешно! Майер почитай что ли, Райс и Лавкрафт давно не в моде!
– Ты мне еще посоветуй «Дневники вампира»! – браслеты гневно зазвенели. Сам бы Булгакова почитал, или Брюсова и Сологуба! Хочешь мигать как новогодняя гирлянда на солнце? Вперед! И вообще, я – писатель, а не ты, досасывай коктейль и иди наводить ужас на неграмотных селян!
– Чтобы меня потом какой-нибудь Ван Хельсинг палкой в сердце прикончил?
– Это мое дело, кто и как тебя прикончит!
Стараясь игнорировать рассерженное хмыканье, Агриппина продолжала.
Опустив обескровленное тело девушки рядом со старинным надгробьем, вампир выпрямился и провел белой, словно мрамор, рукой по старинному надгробью.
«Эдмон Дантес
1660-1683
С тобою навеки»
Что ты знала о вечности, любовь моя? Страх и тьма. Бесконечно. Безмолвно. Я не чувствую боли, не вижу света… Лишь глаза твои не одну сотню лет следят за мною сквозь вечность…
***
Гаппа со злостью захлопнула ноутбук.
– Агриппина Касьянова – полная бездарность! – громко произнесла девушка и, сорвав браслеты, кинула железяки в угол. Их звон – реквием по ее жизни.
Все начиналось не так, не было избитых сюжетов и картонных героев. Не было сроков сдачи текстов и армии редакторов, убивающих остатки оригинальности в ее рассказах. Была запарная офисная работа, черный кофе, ночи с компьютером и была Муза, и были умные читатели. Те, кто принимал ее игры, загадки, ее тщеславное желание выделиться… Те, кто, также как и она, ненавидел дешевую литературу, частью которой стала теперь и она.
Надо собраться и продолжать. Надо отдавать роман уже через месяц…
***
Эдмон
«Черный ворон, чего ты ищешь, вечный странник зла? – шептал вампир…»
– Не буду я шептать про ворон!
– У меня уже терпение кончается, – слезы навернулись на глаза писательницы, – Что на этот раз?
– Ты что, Гаппочка, не плачь, ты Эдгара Алана По пытаешься сплагиатить. – Девушке показалось, или в голосе Эдмона послышалось сочувствие…
– Ладно, ты прав, вот когда по делу, я буду тебя слушать.
«Лунный ворон, странник вечный… – шептал вампир…»
– Что ты ржешь? – Агриппина уже не хотела плакать, она хотела написать про армию охотников на ведьм, которые разорвут привередливого упыря на части.
– Лунный ворон, лунный ворон, не поливай больше звезды… Всем нормальные писатели, а моя Кар-Карыча из Смешариков цитирует!
– Все, Дантес, сиди теперь на кладбище! У меня полкомпа незаконченных рассказов, обойдусь без тебя!
Сохранить изменения в Мрак?
***
Спала Агриппина плохо. Ее как всегда преследовали призраки недописанных героев, незаконченных рассказов. Захлебывалась в море Аннета, плакал кровью вампир… Сколько их было? Маш, Анжелик, безымянных Девушек? Не одно произведение не устраивало Гаппу. Всегда что-то было не так, всегда было слишком мало… А самоистязание чтением уже законченных романов, здесь не так, здесь не по-русски, тут забыла запятую. Сколько собственных книг она разорвала?
Проснулась девушка от крика, ей приснилась маленькая девочка Саша, героиня очередного рассказа, заброшенного несколько лет назад.
С тихим матом писательница поплелась на кухню. Закурив, она ждала, когда вскипит чайник. Ноут смотрел на нее зеленым огоньком.
– Ну чего? Чего ты хочешь?
Горький кофе, боль в глазах. Поехали дальше.
***
Аннет
Соленая вода тащила на дно храбрую Аннет. Смерть ядом дышала в лицо. Казалось, что короткая жизнь упрямой девушки сейчас оборвется…
Что-то теплое обняло героиню, и она потеряла сознание.
Подсыпать в душу яд
Всегда он рад
Всего за час прочтёт он вас.
Он волен взять и поменять
Строку и с ней смысл темы всей.
Танец злобного гения
На страницах произведения
Это игра, без сомнения,
Осужденных ждет поражение.
(Король и
