Космический блюститель - Аскольд Якубовский

...Лихоражу. Жаль, если умру, этот мир прекрасен и жизнью, и красотой всего - солнца, деревьев, животных. Завидую тем, кто будет жить после меня, - я так мало успел.

...Ш. боится меня и явно ждет моей смерти - около крутятся его микророботы. Пришла М., увидела меня, ужаснулась, вскрикнула. Я прогнал ее - заразится, пожалуй. Свет слабеет.

Видимо, началась атрофия глазного нерва. Так мне сказал д-р Гласе. (Боли он сбивает настойкой из черной орхи.) ...Неужели умру? Нет! Нет! А почему бы и нет? Я никому здесь не нужен. Сегодня (это записано цифровым шифром) очнулся от резкой боли и поймал на себе суставчатого микроробота.

Нога деревенеет. Он сделал мне укол? Ужалил меня? (Далее симптомы начинающейся агонии).

Глен! Я клянусь тебе: плато, изгрызенное ходами механизмов, будет поднято мной. Словно кора поврежденного дерева.

В конце ходов, в последней ячее, сидит Штохл. Он делает чтото. Отсюда я вижу светлый квадратик и вокруг него искорки.

И к нему придем мы, Закон и я, исполнитель его мудрости.

Закон!.. Он ослепителен в своей ясности.

Закон!.. Я вижу его сияющим кристаллом, красной зарей севера, полуденным солнцем пустыни. Он прекрасен и грозен, он несет порядок в путаницу жизни.

Соблюдение Закона - норма, нарушение его - болезнь.

Штохл явно и бурно лихорадит.

Закон!.. Я вижу его рождение, первоначальное шествие по Земле, его раскинувшиеся в Космосе ростки. Умрет Штохл, умру я - Закон будет жить.

Ради него стоит мучиться и умирать. Иначе что будет с Обществом?.. Я очнулся от мечтаний и увидел перед собой узкого чернобородого человека. Он рассматривал меня. Меня!

- А-а, доктор. Поговорим. Я вижу, вами обнаружено несколько токсинов и новых антибиотиков. А еще чем заняты? Делаете робота-хирурга. Зачем?

- Я всего лишь терапевт и, надо сказать, ленивый терапевт, - ответил он.

- Отчего умер Глен?

- Болотная лихорадка. Я же давал заключение. Откуда эти вопросы? К чему они?

Я встаю и засовываю тетради в карман.

- Убит!

- Бред, - презрительно бурчит эскулап. - Кому это нужно?

Я вышел.

Еще двери. Вхожу. Ха, молодожены! Им вместе - сорок лет. Заняты исключительно друг другом.

В комнате много цветов. Они шевелятся, колыщат султанчиками, вытягиваются, сжимаются. Их жизнь можно созерцать часами. Особенно сидя рядышком с женой (мужем).

Штохл явно благоволит к семейным - отделка комнаты великолепная, на стене оконные занавески. Отдергиваю их.

Ба! Земной пейзаж! Поляна, звери - коровки, фермер в комбинезоне, ветерок, запахи... А все же есть что-то завораживающее в нашей праматери Земле. Итак, Штохл желает, чтобы ему не мешали. Он задабривает всех и этим просит: живите как хотите, но только не мешайте... - Муж - специалист по роботам.

- Много делаете? - спрашиваю я.

- По штуке в день универсальных. Прочие узких профилей: порхатели, прыгуны, червецы, десять-двенадцать таких малюток в день.

- Мощно! Это темп.

- Хозяин молодец, служить у него - счастье.

- Служить? - Я повторяю слово, пробую его на вкус, верчу во рту: "хозяин, хозяин, хозяин" и "служить, служить"...

- А как же, - говорит хорошенькая жена, поглядывая на меня весьма кокетливо. - Он такой добрый, наш Отто Иванович.

- Ваш?

Ясно, они отдыхают в удобном месте. Отдых высвобождает энергию. Штохл вливает ее то в легкую и чистую работу, то в семейное счастье, то в пляски с дымом и в грибное опьянение... с помощью Мэлоуна.

И человек-колонист становится человечком и колонистиком, он теряет инициативу. Закон преступлен: так мы не освоим космос, не разбросаем Разум по всем планетам.

- Вы знаете подробности смерти Глена? Нет? Понятно.

Комната, цветы, парящее ложе. Мод Глен, когда-то жена Глена, теперь одинокая женщина. Оттого и пляшет. Подбородок тяжелый, блондинка. Ники, юморист Ники, плетущийся за мной, входит в комнату, вынимает ее платочек из сумки, отдает. Та (от неожиданности) берет, вспыхивает, кидает платок в нас - тяжелый характер!.. Говорим.

Штохл?.. Его боится, глубоко ощущает всю бесплодность его натуры. Глен?.. Он до сих пор живет в ней (его глаза, плечи, губы). Неужели мы бессмертны только в делах и в памяти женщин?

- Всего хорошего!

...В коридоре мне встретился Шарги: - Хэлло, Звездный! Гуляете.

- Ты хоронил Глена? - спросил я.

- Хоронил Глена?.. - повторил Шарги. - С чего это вы взяли? Нет, я не имел высокой чести ни хоронить, ни дружить с ним. Я простой человек, к двуногим божествам типа Штохла и Глена отношения не имею. Но уверяю вас, один другого стоил.

"Откуда он мог узнать? - металась его мысль. - Хотя глаза... Зачем мне ввязываться в это дело. Останусь в стороне и проведу дурака".

- Не проведешь. И все знаешь.

- Я не понимаю вас...

- Я не жду слов, ты боишься Штохла. Дай мне картинку, и все.

Шарги упрямится: - Завираетесь, Звездный.

- Погляди мне в глаза.

Он поглядел. Что ему оставалось делать?

Я увидел: носилки с Гленом несут многоножки. Рядом идет Штохл в скафандре. Остановились - Шарги обливает труп из бутылки. Доктор? Он в стороне, он наблюдает. Шарги достал зажигалку. Пламя, дым, столб дыма... Сгорая, Глен облаком взлетает в атмосферу. Где-то там, перегруппировав свои атомы и с дождем упав вниз, он станет частью жизни Люцифера, сольется с планетой.

Все нормально - болезнь, смерть, истребление опасного трупа. Значит, Шарги не знает всего.

- Что предварило это событие? Говори.

Шарги упрямится: - Нет! Тебе не сломить мою волю.

- Но это же так просто. Встань! Ты спишь. (Он закрыл глаза.) Ты видишь Глена и Штохла (за лобной костью началась суета образов).

Я пошарил в его памяти и повелел забыть наш разговор и стоять. Сам пошел встретить Тима.

Вот было зрелище - подъем плота в пещеру!

А какой лохматый и оборванный бродяга Тим! А собаки!

Они так обрадовались мне!

Я проводил их и попросил Ники доставить еды и побольше, затем помочь Тимофею выкупать собак.

Час я провел с Тимом и собаками. Те, все обнюхав, разыгрались. Они гонялись друг за другом по коридору, рычали, лаяли. Шум поднялся страшный.

- Пока. Я ухожу, - сказал я Тиму. - К Штохлу.

- Я с тобой. А здорово здесь!

...Дверь кабинета охраняли спецроботы, одетые в ласковых цветов пластмассу. Они смахивали на людей.

Только у каждого спецробота был лазер. Это боевые, сильные машины. Зачем они? Вот бы побывать в первом ряду, когда Штохл проводит смотр своим мыслям. Я бы дорого дал за это, заплатил бы любую цену. Даже знания Аргусов не раскрывали этого человека.

Нас о цели прихода расспросил вежливый робот-секретарь.

Он говорил, но я все ждал, не хрустнет ли, раскрываясь, звездчатая диафрагма лазера.

На всякий случай я встал впереди Тима.