Серая мышь на тропе войны (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна

Интересно, что скажет Вадим, если я куплю козу?

— Васса Ульяновна, вы с ума сошли?

Повернув голову, я увидела спешившую по дорожке от небольшого домика в глубине двора Ларису Ивановну. Молодая женщина была одета в черный брючный костюм и глухо стучала невысокими каблучками закрытых туфель по плитке. На лице ее было написано возмущение и удивление.

— Доброе утро, — робко поздоровалась я.

— Доброе! Но слишком холодное! Давайте-ка вернемся в дом.

— Мне совсем не холодно, — попыталась было возразить, но с таким же успехом можно было бы уговорить бешеного быка не гоняться за пастухом. Меня вежливо, но настойчиво взяли под руку и увлекли в гостиную. Лариса Ивановна жестом указала на диван, а сама присела в кресло:

— Не стоит выходить в таком виде в сад, вы можете простудиться. Как вам спалось, Васса Ульяновна?

— Нормально, — кивнула я и попросила: — Зовите меня просто Васса.

Получилось, будто я заискиваю перед ней. Эх, не так надо. Надо подружиться с прислугой… И я улыбнулась Ларисе Ивановне:

— А то мне непривычно.

— Хорошо, — ответила та. — Вы можете звать меня Ларисой, но лишь наедине. Также и я буду звать вас Вассой наедине. Полагаю, вы не говорили с Вадимом Петрович о жизни в доме?

Я покачала головой.

— Тогда начнем с субординации. Вся прислуга подчиняется лично хозяину, вам и мне. Леня состоит в личном штате Вадима Петровича, поэтому он подчиняется только ему. Антонина отвечает за еду и напитки, кроме алкоголя. Вам стоит озвучить свои предпочтения в блюдах, чтобы она могла готовить ваши любимые и исключить из меню нелюбимые.

— Я все ем.

Чашка в моих ладонях медленно остывала, но я не решалась отпить в присутствии Ларисы. Неловко как-то — она даже кофе себе не сделала. А говорит мудрено, как тетка… Катерина, та попроще, с ней легче.

— И все же подумайте над этим, чтобы избежать непредвиденных ситуаций. Что касается алкоголя — ключ от бара хранится у хозяина и у меня, я сегодня же выдам вам копию.

Я пожала плечами. Зачем мне ключ от алкоголя, я же не пью. Лариса улыбнулась чуть снисходительно:

— Если вдруг понадобится сервировать бокал, а меня не окажется на месте. Далее, Настя занимается поддержанием чистоты в доме и стиркой. Раз в месяц мы нанимаем двух женщин со стороны для генеральной уборки, а также мойщика окон. Настя девушка расторопная и чистоплотная, но ей не хватает опыта, поэтому, если будут малейшие замечания по поводу ее работы, прошу вас не умалчивать, а сообщать мне.

Я кивнула, думая про себя — а как же, сообщу! Да я лучше сама уберу или протру, чем жаловаться побегу…

— Степан Ильич у нас уже много лет. Он занимается садом, делает ко-что по хозяйству, поддерживает в рабочем состоянии бойлер и отопительную систему. Для бассейна с рыбами у нас есть приходящий специалист, как и для плавательного бассейна. Что касается меня, то я решаю все хозяйственные и организационные вопросы, планирую работу прислуги, в общем, делаю все, чтобы ваша с Вадимом Петровичем жизнь была спокойной и безмятежной.

Лариса встала, огладив на бедрах пиджак, и улыбнулась той же вежливой и неестественной улыбкой, что и Вадим вчера на свадьбе:

— Если желаете, я покажу вам дом и участок.

Я поставила чашку на стол, подумала, что надо бы ее помыть, но не решилась. Не надо Ларису заставлять ждать…

— Но сначала вам надо одеться. Я приобрела кое-какие вещи, надеюсь, что вам понравится, но, если нет — можете высказать мне свои пожелания, и я постараюсь угодить. Если желаете съездить по магазинам — я вызову вам такси.

— Хорошо, — кивнула я, как болванчик, поднимаясь вслед за ней по лестнице. На площадке второго этажа Лариса показала на ряд дверей:

— Здесь, кроме вашей комнаты, есть спальня Вадима Петровича, детская и гостевая.

Детская? У него есть дети? А еще собственная спальня. Отлично… Я ничего не сказала Ларисе, постаравшись, чтобы она не заметила моего удивления, и открыла дверь. Женщина не вошла за мной, сказала:

— Вещи в шкафу, я подожду вас здесь.

Ну и славно, что не поперлась в комнату. Странная она, эта Лариса. Вроде и услужливая, и вежливая, и спокойная, а мне не по себе в ее присутствии. Есть у нас в деревне одна баба, Пелагея, Пелаша… Вот такая она — бисером рассыпается, добренькая, всегда с улыбочкой, а скажешь че — завтра вся деревня знать будет, да с такими подробностями, что тебе бы и самой в голову не пришли. Двуличная баба. И Лариса мне такой же показалась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Открыв шкаф, я пару минут стояла и просто смотрела на сложенную и развешенную там одежду. Боже милый, это все мое? У меня в жизни не было столько вещей! Да и зачем? Ладно трусишки, их менять надо часто, особенно когда красные дни приходят, а так — юбка, свитер, штаны в лес ходить, три майки да теплые носки из овечьей шерсти. А тут прямо магазин целый. И брюки, и джинсы, и кофточки, и маечки, и что-то среднее между… Куртка белая с меховым воротником

— белая! Маркая! А вот и черная, похожая на кожаную… Куда такое носить? В сад погулять?

Я выбрала из вещей те, что показались мне подешевле: костюм свободный из трикотажа, почти как тот, старый Лерочкин, только темно-серого цвета со вставками по воротнику и манжетам, натянула носочки, найденные на нижней полке — еще в запечатанном пакете. Волосы закрутила в узел и завязала на затылке, потому что не нашла резинки. Закрыв шкаф, посмотрела на себя в зеркало. Глянула на меня из прозрачной глубины странная Васса. Вроде я, а вроде и какая другая девушка. Худенькая, бледная, глаза одни и остались на лице. Мамка бы расстроилась, принялась бы отпаивать молоком да медом лесным, как больную. Да разве ж я больная? Устала просто от всех событий, от непривычной жизни… А привыкну, что делать-то? Привыкну, тогда и глаза заблестят.

Мы спустились снова на первый этаж, и Лариса повела меня по тому пути, который я уже прошла, рассказывая о том, что делают в комнатах. С другой стороны от гостиной оказался кабинет Вадима, и я замерла перед книжными шкафами. Книг было так много, что аж в глазах зарябило. Я всегда любила читать. Тятя учил меня современному алфавиту, кроме старобиблейского, а потом учительница в школе одалживала свои книжки. У нее было полное собрание историй про Томека, а еще Жюль Верн и Чехов. Я читала по вечерам, особенно зимой, а летом после покоса, после бани, когда глаза сами слипались, голова клонилась к странице, но я мужественно протирала их, поправляла фитиль лампы и одолевала еще одну главу, прежде чем заснуть лицом на книге… Мамка тогда ругалась, что до добра меня это чтение не доведет, а тятя защищал, говорил — пусть читает, может, станет ученым человеком.

— Лариса, а мне можно брать отсюда книги почитать?

Она обернулась на мой тихий вопрос, и в глазах ее отразилось искреннее удивление:

— Конечно! В гостиной тоже есть книжный шкаф, правда, там современные писатели, в основном.

— Спасибо, — прошелестела я, а она внезапно ответила резко:

— Меня не надо благодарить, вы хозяйка в этом доме. Вы можете делать все, кроме того, что запретит Вадим Петрович.

Я промолчала, не желая обострять, а Лариса уже взяла себя в руки и улыбнулась:

— Если хотите осмотреть цокольный этаж, пойдемте, тут есть лестница прямо из кабинета.

Лестница, и правда, оказалась в простенке за книжными шкафами, и мы спустились на пару десятков ступенек в подвал. Там был зал, уставленный странными аппаратами. Лариса прокомментировала, махнув рукой:

— Тренажерный зал. Вы можете заниматься здесь, когда захотите, Вадим Петрович обычно использует его вечерами или по воскресеньям. Душ здесь, а вот тут бассейн.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мы перешли в огромную залу, которую почти полностью занимала широкая дорожка из пластиковых пластинок. Лариса подошла к торцу дорожки, где был неизвестный мне аппарат, и нажала на одну из кнопок. С тихим гудением пластинки двинулись в сторону, плывя по поверхности воды, и через минуту обнажили скрытый бассейн. Вода была прозрачной, голубой с легким зеленоватым оттенком, плескалась тихонечко, словно ожидая купальщиков.