Агент Хаоса (ЛП) - Кроуфорд К. Н.

— Как тебя зовут?

— Кассандра, — пролепетала я. — Я всё слышала. Что случилось? Я не была уверена, что мне стоит выходить... Моя мама в порядке?

— Мы поговорим об этом через минутку. Кассандра, сколько тебе лет?

— Тринадцать.

— Ладно, Кассандра, мы сейчас выйдем, так что я хочу, чтобы ты взяла меня за руку... и я хочу, чтобы ты закрыла глаза, хорошо? Только до тех пор, пока мы не выйдем и не обсудим кое-что.

Из-за всего этого страха, горевшего в моём организме, мои органы чувств чрезмерно обострились, но я послушалась. Похоже, этот мужчина контролировал ситуацию, а мне сейчас нужно, чтобы кто-то был за главного.

Я закрыла глаза, позволяя ему вести меня. Но в коридоре возле моей комнаты странный металлический запах (возможно, медный) донёсся из-за двери в спальню моих родителей. Запах внушал страх, как старое воспоминание, всплывшее на поверхность. Нечто, что когда-то питало меня, наполняло восторгом...

Запах завладел мною, и мне нужно было узнать, что это такое. Я вырвалась из хватки копа и распахнула дверь в комнату родителей. Когда я это сделала, мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, на что я смотрю. Багровое пятно на полу, красное на простынях. Моя мать, её открытые, но отсутствующие глаза. Я готова была поклясться, что она смотрит на меня, винит меня. Это моя вина. Я не маленькая девочка; мне было тринадцать. Я должна была выползти из-под кровати и не дать моему отцу сделать это... И почему страх моей матери так влиял на меня? Со мной что-то не так.

Коп дёрнул меня прочь от комнаты, но когда я повернулась, рядом с копом появились две новые фигуры: Роан и Габриэль. Они втроём возвышались надо мной.

Роан повернулся к копу.

— Это она?

— Это она, — коп скривил губы от отвращения. — Даже не попыталась помочь.

— Трусиха, — сказал Габриэль.

— И извращённая к тому же, — мрачно добавил Роан. — Она лич ужаса. Готов поспорить, она наслаждалась страхом своей матери.

Я пыталась сказать, что не наслаждалась этим. Я хотела закричать, что я сожалею, но звук, который сорвался с моих губ, не был ни словами, ни криком. Это тот ужасный звук, который я никогда не забуду.

Булькающий хрип с присвистом.

Я резко села на кровати, стискивая одеяла, и слёзы катились по моему лицу. Когда глаза привыкли к темноте, я осознала, что нахожусь в гостевой комнате Габриэля. Простыни вокруг меня скомкались, и я сшибла подушку на пол. Облизнув губы, я почувствовала горький привкус.

Дверь распахнулась, и ворвался Габриэль с пистолетом в руке, одетый лишь в боксёры и белую футболку.

Он быстро осмотрел комнату.

— Ты в порядке? Я слышал твой крик.

— Да, прости, — мой голос напоминал карканье. — Просто кошмар приснился.

Опустив оружие, он хмуро посмотрел на меня, затем быстро отвернулся. Я была одета лишь в откровенную маечку, а нижняя часть моего тела оставалась обнажённой, если не считать трусиков. Я натянула на себя одеяло.

Как только я прикрылась, он сказал:

— Ты вся дрожишь.

Я издала тихий натужный смешок.

— Это был особенно плохой сон. Время от времени у меня такое случается.

Он кивнул.

— У меня тоже.

— Да? Что тебе снится? — я не хотела, чтобы он уходил.

— Моя жена, — ответил он. — День, когда она... умерла.

— О, — почему-то я не удивилась. — Когда это случилось?

Он пересёк комнату, поколебался на мгновение, затем присел на край кровати.

— Два года назад.

— Что случилось?

Он посмотрел на меня, и я увидела в его взгляде понимание.

— Мы шли по улице. Она хотела купить мне подарок на день рождения, — его голос звучал пустым. — Рубашку. Я всегда так привередливо выбирал свои рубашки... да и до сих пор привередничаю. Так что это заняло больше времени, чем должно было. А может, я просто не хотел, чтобы то утро заканчивалось. Приятное, простое утро с женой, свободное от работы. День был солнечным.

— А потом в четвёртом магазине к нам подошёл мужчина... и на мгновение в его глазах появилось странное выражение. Он вытащил нож и пырнул её в живот. Так быстро — ты не поверишь, как быстро он это сделал. Он бормотал что-то себе под нос, но это была полная неразбериха, что-то вроде вымышленного языка, — полоса лунного света, падавшего в окно, купала половину его лица в серебристом свете.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

У меня в горле встал ком. Так вот почему Габриэль готов был поверить в фейри.

— Он посмотрел на меня, и его глаза сверкнули, — продолжал Габриэль. — На одну секунду они сделались красными и пустыми. А потом снова стали обычными. Он выпустил нож и выбежал из магазина. Я был слишком занят, пытаясь помочь своей жене... я даже не попытался его остановить.

Моё горло сжалось, и я с трудом сглотнула.

— Они его поймали?

— Они нашли его тело в переулке неподалеку. Его голова превратилась в месиво из плоти и костей. Он раз за разом бился головой о стену. По крайней мере, таково официальное заключение.

— Ты в это не веришь?

Он пожал плечами.

— Я не знаю.

— А твоя жена?

— Она умерла прямо там, в магазине. От потери крови. Убийца рассёк её внутренние органы... — его голос сорвался, и он оставил предложение незаконченным.

Тяжёлое молчание повисло в комнате, и я прерывисто выдохнула.

— Когда я вижу сны, они всегда о смерти моей матери. Точнее, о смерти моих родителей. Это было убийство с суицидом. Мой отец убил мою мать, а потом убил себя. Когда это случилось, я находилась в соседней комнате, храбро прячась под кроватью. Я не сделала ничего, чтобы помочь. Я даже не вызвала копов, — слеза скатилась по моей щеке. — В моих кошмарах меня всегда кто-то обвиняет. И знаешь, со страхом...

В этот момент мои мысли сделались невнятными, и я остановилась. Я не могла сказать Габриэлю, что страх был для меня наркотиком — даже когда мою мать убивали. С таким даже Габриэль уже не сможет справиться.

— Сколько тебе было лет? — спросил он тихо.

— Тринадцать.

Он стёр слезу с моей щеки.

— Ты была просто ребёнком.

— Если бы я просто добралась до телефона и подняла трубку или вошла в комнату...

— Тебе было тринадцать, — сказал Габриэль. — Ты была просто девочкой.

Я шмыгнула носом.

— Да, — он не понимал. Я могла это остановить. Я знала, что могла. Мой отец всегда питал ко мне слабость, даже под конец, когда его поведение становилось неадекватным. И всё же я просто пряталась под кроватью и позволила этому случиться.

Тем не менее, успокаивающее присутствие Габриэля помогло мне почувствовать себя лучше. Он сидел так близко, что я видела щетину на его подбородке, и он пах изумительно. Его грустные глаза притягивали меня. Что бы он сделал, если бы я забралась к нему на колени и начала целовать, ощутила биение его сердца под своей ладонью?

— Это ужасный кошмар, Кассандра.

— Я всегда вижу мою маму, мёртвую в конце. Я всегда слышу её предсмертный хрип.

— В моих снах я всегда действую быстро и спасаю её, — он посмотрел в окно. — Кошмар начинается, когда я просыпаюсь.

Глава 7

 

Утром я стояла перед раковиной в ванной и чистила зубы. Я оделась в обычные чёрные джинсы и небесно-голубую футболку. Молочный утренний свет отражался от зеркала, освещая мои розовые волосы.

И всё же казалось, будто что-то не так, и волоски на моей шее сзади встали дыбом. Я сплюнула в раковину и сполоснула зубную щётку. Вновь посмотрев на себя в зеркало, я осознала, в чём проблема.

Я не могла почувствовать отражение.

Нервозность подкралась к моему сердцу, когда я попыталась нащупать отражение и соединиться с ним. Ничего. Что случилось с моей магией?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я бросилась в спальню, где на стене висело большое зеркало. Его отражение я с легкостью почувствовала.

Ладно, то есть, с зеркалом в ванной что-то не так. Я вернулась к нему. К моему облегчению, в этот раз я вновь сумела его почувствовать. Может, это какой-то магический сбой. Я схватила свою косметичку и нанесла на лицо тонирующий увлажняющий крем, затем немного блестящих румян. Пока я стояла перед зеркалом, присутствие отражения вновь исчезло.