Кровавое наследие - Ричард Кнаак

Она поспешно шагнула назад, концентрируясь на заклинании устранения фантома, но обнаружила лишь, что кровавая фигура уже испарилась.

Кара сделала ещё шаг, прежде чем осознала, что, случилось. Она остолбенела от ужаса. С фантомом исчез бесценный кинжал волшебницы, но не одно это лишило её дара речи.

Оба тела, колдуна Фаузтина и его тощего спутника, тоже пропали.

Глава 4

Песчаная змейка суетливо ползла по изменчивой пустыне, вечно катящиеся сухие волны которой не позволяли горячей земле обжигать брюшко. Охота сегодня не задалась, но когда солнце поднялось выше, пришло время, хотелось того змее или нет, искать временное укрытие. Когда ослепительный шар на небе немного снизится, она выползет снова и, быть может, поймает мышку или жука. Без еды в пустыне долго не протянуть, а охота всегда была сложным занятием.

Толкая своё гибкое тельце вперёд, змея взбиралась на последнюю дюну, сознавая, что от тени её отделяют всего лишь минуты. Осталось только преодолеть это препятствие — и она дома.

И вдруг песок под змейкой разверзся.

Жвало длиной больше фута крепко стиснуло извивающееся тельце прямо посерёдке. Змейка яростно молотила хвостом, пытаясь выскользнуть. И тут из песка показалась чудовищная голова, а за ней — первая пара лапок, острых как иглы.

Продолжая сражаться, змея, шипя, кинулась на нападавшего — недаром же она ядовитая. Однако зубки не смогли прокусить хитиновый панцирь гигантского членистоногого.

Одна жёсткая лапа резко опустилась, разрывая змейку пополам. Голова страшного жука-хищника дёрнулась, и одновременно челюсти-жвала сжались ещё сильнее.

Бьющаяся окровавленная половинка змеи упала на землю; головка все ещё шипела.

Чёрно-красное членистоногое полностью вылезло из своего укрытия и занялось перетаскиванием пищи туда, где на досуге ей можно будет полакомиться. Передними лапками семифутовый хищник принялся толкать хвостовую часть змейки.

Внезапно над омерзительным созданием нависла тень. Жук немедленно повернул свою громоздкую голову и плюнул в незваного гостя.

Едкий яд брызнул на оборванный шёлковый балахон бородатого старика с безумными глазами. Его длинный, весьма напоминающий клюв нос не помешал взглянуть вниз на пузырящуюся ткань. Он приложил к свежим дырам свою грубую руку, и яд, как и вызванные им повреждения, мгновенно исчезли.

Взгляд водянистых голубых глаз остановился на свирепом насекомом.

Хитиновый панцирь задымился. Чудовищный жук заверещал на высокой ноте, его длинные, тонкие лапки пошатнулись. Хищник хотел было спастись бегством, но его тело, казалось, больше не работало. Лапки подогнулись, и туловище рухнуло. Насекомое начало таять под жгучим солнцем, будто оно было восковой фигурой, а вовсе не созданием из панциря и плоти.

Наконец жвала, принёсшие смерть змейке, растворились в лужице чёрной жидкости, мгновенно впитавшейся в песок, а наблюдатель в лохмотьях всё продолжал смотреть, как останки грозного жука исчезают, будто пара капель дождя, тщетно мечтающих ублажить эту опалённую землю.

— Песчаный маггот. Слишком много развелось их вокруг. Всюду столько зла, — бормотал себе под нос убелённый сединами патриарх. — Слишком много зла даже здесь. Я должен быть осторожен, должен быть очень осторожен.

Он миновал невезучую змейку и её не менее незадачливого убийцу, направляясь к следующей дюне. При приближении бородатого отшельника песчаный холм вдруг стал разбухать, становясь всё выше и выше, обнаружив наконец дверной проём, ведущий, казалось, Прямиком в преисподнюю.

Блеклые голубые глаза озирали гнетущий ландшафт. Престарелый человек содрогнулся.

— Столько зла… Я определённо должен быть осторожен.

Он шагнул в глубь проёма. В тот момент, когда старик скрылся» песок немедленно начал сыпаться внутрь, с безумной скоростью заполняя пустоту, пока не осталось ни малейшего признака того, что здесь только что был вход.

А дюна снова вернулась к нормальным размерам, и ветры пустыни продолжили менять пейзаж, и змейка и песчаный маггот присоединились к бесчисленным злополучным обитателям пыльной забытой могилы.

Горы остались далеко позади, хотя, как он преодолел их и оказался так далеко, Норрек помнил лишь наполовину. В какой-то момент он потерял сознание от изнеможения, но доспехи, очевидно, все шагали и шагали. Несмотря на тот факт, что все усилия в действительности не принадлежали ему, каждая жилочка в теле ветерана криком кричала, каждая косточка вопила, что сломана. Обветренные губы пересохли, а все тело купалось в поту. Норрек мучительно жаждал сбросить броню, освободиться, но он понимал безнадёжность этих мечтаний. Доспехи делали всё, что им угодно.

А сейчас он стоял на вершине гребня, глядя на первые за много дней признаки цивилизации. Унылый, подозрительный постоялый двор, место, больше подходящее разбойникам и бандитам с большой дороги, чем уважающему себя воину — такому, как он. Однако опускалась ночь, Норрек едва не падал от переутомления, а латы, наконец, кажется, сообразили, что опять имеют дело со слабым человеческим телом.

Без особого желания он зашагал к зданию. У коновязи стояли три печальные лошади, и, по крайней мере, ещё одна выражала своё недовольство в жалкой конюшне поблизости. Норрек обнаружил, что у него нет меча; доспехи не позаботились прихватить оружие, когда выводили человека из гробницы.

Но прежде чем солдат достиг двери, его ноги внезапно подогнулись. Норрек едва не рухнул, но всё-таки сумел устоять. Он догадался, что треклятые латы Бартука преподнесли ему сомнительный подарок, позволив войти в дом самому, вероятно, чтобы никто не заметил чего-то подозрительного.

Еда и отдых были сейчас для Норрека куда важнее собственного достоинства, и солдат толчком распахнул дверь. К нему повернулись мрачные подозрительные лица посетителей с гремучей смесью крови восточных рас и народов с той стороны Морей-Близнецов. Все они были полукровками, и хотя лично у Норрека против них ничего не было, вид группы не внушал желания присесть рядом с ними.

Миленькое местечко, здесь приходится присматривать за своим тылом, даже кувыркаясь со служанкой! Да, Сэдан Трист наверняка бы выдал шуточку вроде этой. Трист, конечно, шлёпнулся бы на лавку рядом со всяким, кто предложил ему промочить горло.

Но Сэдан мёртв.

— Закрой дверь или убирайся! — прорычал один из сидящих поблизости.

Норрек, не желая нарываться на конфликт, повиновался. Заставляя себя делать вид, будто он только что прибыл сюда, усталый боец вскинул повыше голову и энергично пересёк комнату. Тело кричало от боли при каждом движении, но об этом никто не должен был узнать. Дай этим головорезам хоть малейший намёк на свою слабость, и они наверняка не постыдятся воспользоваться ею.