Царство сумеречных роз (СИ) - Даша Игоревна Пар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я человек, — упрямо ответила ему, демонстративно задышав полной грудью. Невыносимо захотелось, чтобы погас верхний свет. Ещё больше, чтобы он ушёл. Потому что то, как он смотрел на меня… В его глазах пропала звериная искра. Он видел меня, а не ходячий мешок с кровью. Его интерес обжигал. Его любопытство — подавляло волю. Ян искренне верил в свои слова, и я страшилась того, насколько он прав.
— Дари, я могу прекратить это, — неожиданно предложил он, переходя ко входу в клетку. — Хочешь? Не уверен, что получится. Не знаю, сможешь ли ты выжить. Но можно попробовать остановить процесс. Я накормлю тебя человеческой едой. Может это поможет. А может трансформация зашла слишком далеко и ничего поделать уже нельзя.
— Ты предлагаешь мне выбор? — спрашиваю удивлённо, вставая с другой стороны. — После всего?
Ян ни секунды не мешкал с ответом, говоря так, будто я стала достойна выхода из смертельной ловушки:
— Ты дампир. Даже если не закончишь превращение, это в твоей ДНК. Я больше не желаю твоей смерти. По правде сказать, никогда и не желал. Даже когда узнал, что ты охотница.
— Забавно, учитывая всё, что между нами было, — с заминкой сказала в ответ. — И что теперь?
— Не знаю. Решать тебе, — будто в доказательство, он выудил ключ из кармана пиджака и открыл клетку. — Ты можешь выйти отсюда или остаться и принять свою настоящую сущность. Стать высшим существом. Узнать каково это — быть вампиром.
Он посторонился, и я, вздохнув полной грудью, вышла из клетки.
Кружилась голова. Пьянило чувство грядущего освобождения. Я могу уйти. Мне не придётся делать то, чего не хочется. Я просто растворюсь в людской толпе. После случившегося с дубравой, Конгрегация будет считать меня мёртвой и не станет искать.
Я так вдохновилась представшей картинкой, что на ватных ногах направилась к выходу из комнаты, когда меня остановил дурманящий запах. Терпкий, сладкий, как нектар. Дразнящий как пузырьки шампанского в холодном бокале. Тонко застонав, я обернулась, чтобы понять, что меня так притягивает, обещая незабываемое наслаждение, и увидела, что Ян, закатав рукав, вскрыл вены на правой руке, и теперь кровь стекает по белой коже, падая на кафельную плитку.
Он вновь улыбался. Боже, я уже ненавижу его всепонимающую заботливую улыбку! Ян точно знал, что я чувствую. В его глазах царило предвкушение.
— Так нечестно, — прошептала я, заворожённая видом крови.
В ушах зашумело и я несмело шагнула назад, теряя желание уйти. Сопротивление смело волной, и через миг я уже стояла подле вампира, протягивающего мне руку.
— Я не обещал играть честно, — ответил он, когда я впилась в его запястье и принялась слизывать кровь, как ребёнок, лакающий материнское молоко.
Свободной рукой он коснулся моих волосы, нежно прижимая к себе, говоря:
— Это будет самое удивительное путешествие. Мы совершим его вместе.
* * *
Говоря о путешествии, Ян умолчал, что сначала я погружусь в бесконечный кошмар, из которого нельзя выплыть. После вампирской крови, трансформация начала набирать обороты, и теперь меня мучил иной голод. Более зверский, ненасытный, злобный.
Меня перенесли из клетки в небольшую комнату и привязали к больничной койке. Теперь новая кровь поступала прямо в вену, чередуя человеческую и вампирскую. Последняя приносила облегчение, после которого мука усиливалась. Меня ломало изнутри. Кости как будто плавились в печке и вскоре внешний холод остался в прошлом — жар сгораемой человечности оказался горячее жерла вулкана.
Не будь я привязана, то металась бы по полу и обязательно переломала бы все кости, настолько сильной была боль превращения. Периодически, я впадала в какой-то кататонический ступор, от которого казалось, что время не линейно, оно тягучее как помадка во рту. Сладкая, но вязнет на зубах.
В навалившемся бреду начались галлюцинации, от которых хотелось выть. Я будто лишилась кожного покрова, потеряла волосы и зубы с ногтями, да и саму душу бросила к ногам Яна, который ухаживал за мной, как за собственным дитя. Пожалуй, только его присутствие позволяло мне оставаться в рассудке. Он менял постельное бельё, мыл моё тело, расчёсывал волосы, подолгу сидел у постели, напевая колыбельною и рассказывая детские сказки. Держал за руку, успокаивал и обещал, что скоро всё закончится.
Как в таком монстре может помещаться столько нежности? Почему он так заботится обо мне, будто я самое драгоценное, что у него есть? Слова могут обмануть, но глаза — никогда. В полусумраке палаты, они сияли как свежая зелень на лугу, переливаясь сотнями оттенков трогательности, ласки и любви.
— Потерпи, малышка. Кошмар не будет длиться вечно.
Я чувствовала себя ящерицей, сбрасывающей кожу. Бабочкой, вылупляющейся из кокона. Птенцом, клювом разбивающем скорлупу. Даже ягнёнком, выскальзывающим из материнского нутра. Разом всеми. И никем из них, ведь то, через что я проходила, — уникально. И чересчур страшно.
— Я так больше не могу, — прошептала в минуту затишья.
Последний этап дался нелегко, казалось, что глаза вытекли из глазниц, а вместо них вставили горящие угли. Боль ушла и теперь я видела всё таким чётким, насыщенным и ярким, что не могла сосредоточиться, кроме танца пылинок в сумрачном свете. Цветная слепота. Присутствие Яна ощущалось, как грозовое облачко, горный массив или дикая волна, запертая в чашке.
Он занимался любимым делом — расчёсывал мои волосы, перебирая каждую прядку. Старые давно повыпадали. Новые росли чересчур быстро.
— Осталось недолго, Дари, — он поцеловал меня в лоб, а потом ушёл, и мир взорвался.
* * *
Возможно, я была наивна. Возможно, моё доверие перешло границы, и я приняла Яна таким, какой он есть. Даже после того, что он сделал с моей дубравой и со мной. Вероятно, болезненная трансформация повредила мои мозги, раз я привязалась к вампиру и искренне радовалась его приходу. Что поделать, боль меняет людей. Иногда кардинально.
Превращение закончилось. Я сразу поняла это, будто тумблер в голове повернулся. Минуту назад я всё ещё воспринимала себя человеком, а потом раз, и всё человечье исчезло, уступив место вампиру. И дело было не в том, что я как-то иначе стала мыслить. Или чувствовать, или желать. Во мне не проснулась ненависть или презрение к людям. Нет. Всё проще.
Я с лёгкостью оторвала путы и встала с постели. Моё тело наполнилось одновременно лёгкостью и силой. Тысячи запахов обрушились на мой нос, и я даже задохнулась на секунду, прежде чем освоила этот навык
