Розовая мечта - Людмила Григорьевна Бояджиева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ладно, сок и круассан с кофе, пожалуй, можно допустить. — Я с сомнением подняла блестящую крышку над блюдом с яичницей, принюхалась и не удержалась: пусть обжорство будет компенсацией за мое воздержание. С наслаждением орудуя вилкой, я удовлетворенно хмыкнула: не так уж плохо просыпаться одной. Да и засыпать тоже. Во всяком случае, в памяти Михаила я оставлю неизгладимый след. Возможно, он будет рассказывать обо мне коллегам ещё очень долго. Жаль только, мало кто поверит.
Наконец-то! — Я сняла телефонную трубку, ожидая услышать голос Ассоль. Но на проводе оказался Аркадий. За всю поездку он звонил мне впервые.
— Как спалось, светлейшая?
— Бурно. Только что выпроводила последнего визитера. И собираюсь вздремнуть. Стамбул пропускаю.
— А я как раз с просьбой. Часов до двух можешь проваляться, а обед я уже заказал в ресторане «Тропакис». Это в горах, никаких туристов, сплошная экзотика. Возможен даже танец живота.
— Думаешь, стоит «оттянуться»?
— Постарайся, девочка. У меня маленький праздник.
— Значит, вас с Ассой можно поздравить?
— Ты не так поняла: мы с ребятами закончили проект. Уже отправлен в офис телекс с ЦУ. С понедельника закрутится такая история! Отметь это событие с нами… Ну, если не славу, то хоть удачу ты приносишь неугодным поклонникам?
— Несомненно. Но бывают и исключения. Похоже, с тобой у меня не очень получается.
— Это как посмотреть. — Многозначительно заметил Аркадий, но расшифровывать не стал. Наш разговор и без того был полон туману.
— «Весь разговор шел на подтекст…» — процитировала я фразу из рассказа Довлатова, зная, что группа А. Р. Т. закупила на пароходе собрание его сочинений и, судя по нескончаемым хохмам, выдернутым из текста, Довлатовым зачитывались.
Аркадий рассмеялся:
— Если ты ведешь дневник, как героиня цитируемого выше рассказа, то не забудь написать: «Когда он ушел вчера — страстный, взволнованный, неудовлетворенный, я долго не могла уснуть. Я вспоминала нашу неудавшуюся любовь и думала, что злой рок наносил моему возлюбленному подлые удары в спину… Утром я не могла притронуться к завтраку — куски поджаренной ветчины застревали у меня в горле, я думала о том, что сказала ему на прощание… Сегодня, да, сегодня, я, наконец, буду принадлежать ему…»
Мне не удалось съязвить по поводу куска ветчины. Смеясь, Аркадий повесил трубку. У меня в ушах продолжала звучать его последняя, далеко не шутливая фраза.
«Сегодня, да, сегодня, я, наконец, буду принадлежать ему…»
«Тропакис» оказался далеко не центральным рестораном. Взятый напрокат восьмиместный «джип» долго полз вверх среди раскаленного и не слишком соблазнительного каменистого ландшафта, оставляя внизу море и окутанный дымкой испарений город.
— Похоже на Армению. Или Сицилию… — Заметил грустный Юра. Он заранее предупредил, что страдает от «серпантина».
— Или на Грецию. А, может, и на Тенериф. — Добавил Игорек, сверкнув хищной белозубой улыбкой.
Не знаю, как ему удалось склонить на компромисс А. Р. Т., но в этой поездке Игоря Рустамовича сопровождала «попутчица», которую он уже несколько дней охаживал на «Зодиаке».
— Ничего не могу поделать, — просто прилипла женщина. Голову потеряла… — Виновато пожал он плечами, попросив нас немного подождать Ирину, собравшуюся прогуляться в Стамбул. — Не отпускать же девчонку одну!
— Видать, здорово постарался, анекдотами голову задурил. — Хмыкнул А. Р., окинув взглядом явно довольного проведенной ночью Игорька. — Теперь не отвяжешься.
Игорь Рустамович с трудом спрятал самодовольную улыбку:
— Ирина — девчонка хорошая. Веселая, простая. С ней не соскучишься.
Все промолчали. Мы стояли у трапа, заспанные, неразговорчивые. Может, от жары, и от того, что Юрка не в духе. И каждый думал про свое — то ли о прошедшей ночи, то ли о предстоящей — последней…
Аська в цветных бермудах и бейсбольной кепочке подставляла солнцу бронзовый, почти обнаженный торс. Во всяком случае, обвивавший её шею и спускавшийся за пояс трусов шифоновый шарфик с трудом можно было назвать блузкой или даже майкой. На меня она не смотрела, делая загадочно-утомленную физиономию. А. Р. Т., как всегда, соблюдал благодушное спокойствие. Но я могла бы поручиться, что тайная пружинка какой-то скрытой победы надежно спрятана в его широкой груди.
Все наши мужички соблюдали единую форму. Светлые легкие брюки, матерчатые спортивные тапочки, свободные футболки и бейсбольные шапочки спецодежда заурядной туристической группы. Мне не нравится служить объектом внимания для сластолюбивых турок. Хотя они здесь основательно привыкли к европейской дикости, которую мы называем раскрепощенностью, но вид обнаженного женского тела неизменно возбуждал древние инстинкты. Черноглазые красавцы стремились облапать ненароком зазевавшихся иностранок. Поэтому я, недолго думая, натянула длинный хитон из тонкой хлопчатобумажной ткани, похожей на марлю. Когда-то купила его в Греции, прельщенная терракотово-бежевой примитивной вышивкой из суровых ниток и кривых глиняных бусин. В жаркие дни этот мешок выполнял обязанность домашней одежды и неизменно сопровождал меня в путешествия. Нырнув в «маскхалат», защищавший от жары и назойливых взглядов, я почувствовала себя веселее — будто уже стояла на пороге своего дома.
Явление Иры нас потрясло. Юрка выкинул за борт едва закуренную сигарету и восхищенно присвистнул:
— Ну, даешь, Рустамов!
Аська небрежно бросила «Привет!» и отвернулась, а А. Р. Т. со словами «рад познакомиться» пожал протянутую для поцелуя руку.
Позже выяснилось, что девушка не просто, как сказал Игорек, собралась в город — на рынок или в музей. Крошку пригласил в супер-фешенебельный ресторан очень «крутой» кавалер. А, значит, — черное лайкровое мини-платье, усыпанное разноцветными стразами, макси-клипсы, бряцающие на плечах, и спрятанное в пластиковый пакет боа из лимонных перьев! Слава Богу, пахло от крошки не «Опиумом», а вполне приличными для жаркого дня легкими духами. Это оказалось немаловажным, когда мы втиснулись в «джип» — я с Ирой сзади. Впереди Игорек с Юрой, а на среднем сидении — А. Р. Т. с Асенькой. Игорь уверенно вел машину, уговаривая Юру смотреть вперед, чтобы уменьшить позывы тошноты. Аркадий и Аська углубились в слушание музыки, а я сделала вид, что дремлю, оставив ни с чем одержимую болтливостью Иру.
Меня мучил вопрос, что же произошло этой ночью? Судя по всему, нечто неожиданное для Аськи. То ли преподнесший сапфиры кавалер не сделал дальнейшего шага, то ли сделал, но неудачно. Не предложил руку и сердце? Оказался импотентом? Но почему Аська не прибежала утром ко мне «выплакать» свои проблемы и чего теперь
