Зверь - Иван Сербин

— Кто это говорит? — быстро поинтересовался Сергей.

— Да все, — пожал плечами агент. — В общем, если до Жнеца доплывет, о чем мы с вами говорили, и с меня, и с вас, и с племяша с корешем — со всех бошки снимут.

— Значит, высокий — Корсак… А кореша своего как Лаврентий звал, не припомнишь?

— Чего ж тут припоминать? Натурально, Кирилл. Фамилия, кажется, Ситкий. Лаврик его то «Кирюха», то «друг Ситкий». Я думал просто «керя» его, а с утра племяш Кириллом кореша и назвал.

— Так. А где этот твой Бучин-Бунин сейчас обитает?

— С такими-то бабками? Да где угодно. Не-е, — помотал кудлатой головой Джузеппе, — вы его вряд ли найдете.

— Ну, это еще бабушка надвое сказала. Адресок друга твоего давай запишу.

— Валяйте, записывайте, — пожал плечами Джузеппе. — Только вы уж ему не открывайтесь. Он-то сразу дотямкает, что я тут при чем. Шепнет племяшу, тот своему этому… Корсаку, а там, глядишь, и до Жнеца дойдет. Тут-то я первым в очередь на кладбище и встану.

— А зачем ты мне это все рассказал, а? Раз так Жнеца боишься? — спросил Сергей, записывая адрес.

— А затем, что Лавруха — дурак. — Джузеппе вдруг быстро наклонился вперед и почти коснулся лица Сергея крупным сизым носом. — Дурак и трепло. Вот он обмолвится о нашей вечеринке кому-нибудь ненароком — и меня придут убивать. К кому тогда за помощью обращаться? А вы, начальник, мужик честный, это все знают. Вот и поможете. Спрячете и защитите. Я себе жизнь спасаю, вы медальку или там лишнюю звездочку зарабатываете. И вам хорошо, и мне вроде как тоже не плохо.

— Ладно. — Сергей поднялся, спрятал блокнотик в карман, поинтересовался: — Тебя сейчас вывести?

— Задержусь, — ухмыльнулся Джузеппе. — Вы — опер, вам здесь положено быть, мне сейчас — тоже. А вот если нас увидят вместе выходящими из каталажки — быть беде. Посижу, расслаблюсь пока. Если понадоблюсь, вы знаете, где меня искать. Если у меня наклюнется что-нибудь, позвоню.

— Хорошо, — согласился Сергей. — Звони.

Он вышел из комнаты, столкнувшись в дверях с давешним сержантом. Тот поинтересовался, оживляясь и плотоядно поглядывая на задержанного:

— Уже уходите? Быстро вы.

— Долго ли умеючи, — дернул плечом Сергей.

— Умеючи-то как раз… — Сержант заглянул в приоткрытую дверь и тоном, предвещающим массу удовольствий, сообщил: — Слышь, ты, любитель рогов, сейчас вот товарищ старший лейтенант уйдет, мы с тобой побеседуем.

— Ты поаккуратней, — предупредил Сергей. — Не усердствуй.

— Ладно, а то мы, не понимаем… — расплылся сержант.

И тут же из-за двери донеслось:

— Эй, сержант, заходи, не стесняйся. Так уж и быть, я тебя поцелую.

Сергей усмехнулся.

Рыхлые тучи нервно толклись в небе, окутывая город липкой паутиной холодного дождя. Народ, купившийся на любимую обманку природы — вполне погожий вечерок, — сиротливо жался в вестибюле метро «Проспект Мира», тоскливо глядя в бугрящийся чернотой просвет между крышами домов.

Гектор выскочил под колючие, хлесткие струи и побежал, сутулясь, к двухэтажному, сияющему огнями особнячку «Макдональдса».

Каменный уже ждал, стоя в обширной, хотя и мелкой, луже у самого крыльца и нетерпеливо посматривая на часы. Капли дождя сочно разбивались о его голову, ласково сползали по волосам и лицу, текли с потемневшего от влаги воротника на плечи. В эту секунду фээсбэшник был похож на изваяние, памятник вечному ожиданию.

Гектор подбежал, остановился в двух шагах.

— Прошу прощения, — сказал он, — я, кажется, немного опоздал…

— Как я промок, — с непередаваемым выражением выдохнул «Голем». — Кто бы знал, как я промок…

Гектор еще раз с изумлением посмотрел на щеголеватые туфли фээсбэшника, утопающие в зеркальной глади дождевой воды.

— Так вышли бы из лужи-то, — предложил он дружески.

— Не ваше дело, — зло огрызнулся тот. — Пойдемте, а то я совсем окочурюсь.

Они пересекли площадь и быстро зашагали по улице Гиляровского. В туфлях у Каменного подозрительно хлюпало. Мимо, жутко лязгая и искря, проползали трамваи, окатывая не успевших увернуться прохожих потоками грязной воды. У посольства Республики Мозамбик грустил забившийся в будку одинокий страж порядка. Был он похож на мерзнущего несчастного пса. Напротив, через дорогу, стояло невысокое убогое строение красного кирпича с зиявшими в стене стальными воротами. Клацающий зубами от холода Каменный остановился и кивнул:

— Сюда.

Гектор протиснулся между приоткрытых створок. В крохотном дворике догнивали брошенные на произвол судьбы остовы грузовиков и гордо «благоухал» заполненный до отказа помоечный ящик. Еще одна покрывшаяся плесенью внушительная гора мусора Монбланом возвышалась рядом. Гектор недоумевающе оглянулся на спутника и спросил, не скрывая охвативших его вдруг сомнений:

— Вы адресом не ошиблись? Это точно здесь?

— А вы небось думали, что вас в «Метрополь» привезут? — выбивая зубами «Турецкий марш», ответил «Голем». — Сейчас с помещениями не густо. Скажите еще спасибо, что не на кладбище встречу назначили. Тут налево. Заходите, не стесняйтесь.

— Ну спасибо, — пробормотал Гектор, открывая указанную дверь.

Внутри оказалось довольно чисто и тепло. На вахте, за низенькой школьной партой, сидел милиционер и, уложив подбородок на ладонь, заторможенно таращился в черно-белый экранчик миниатюрного телевизора. Дверная пружина простонала громко и отчаянно, как смертельно раненный. Вахтер медленно повернул голову.

Каменный, не останавливаясь, буркнул:

— «Паллада».

— Проходите.

Милиционер тем же плывущим, смазанным движением принял «исходное» положение.

Поднявшись на второй этаж, «Голем» и Гектор свернули направо, в небольшой предбанничек. Тут Каменный шумно открыл еще одну дверь и приглашающе кивнул Гектору:

— Будьте как дома. Вперед.

В узкой, словно пенал, комнатке стояли длинный стол, десяток стульев да заваленная бумагами этажерка. За столом устроились пятеро. Шестой — знакомый уже Гектору Красавец — стоял у окна и «шпионил» за мозамбикским посольством. Когда открылась дверь, он несказанно оживился:

— Ну вот, теперь все в сборе. Проходите, Гектор Наумович, присаживайтесь.

— Спасибо, — ответил Гектор. Честно говоря, сейчас его больше интересовали пятеро остальных.

— Знакомьтесь, — продолжал Красавец. — Борис Семенович Жукут. Штангист-тяжеловес. — Похожий на рыбу-бычка глазастый губошлеп с неимоверно широкой спиной и здоровенными покатыми плечами приподнялся и дернул головой. — Вячеслав Андреевич Руденко, спортивная стрельба из арбалета. — Сухощавый, поджарый парень с атлетичной фигурой и внешностью русской борзой кивнул, не вставая. — Антон Александрович Ильин, цирковой артист. Воздушная акробатика.

Плотный крепыш промычал себе под нос:

— Привет.

Двигался он странно, как будто вместо суставов и костей под кожей у него перекатывались отшлифованные камешки-«катыши».

— Тимофей Васильевич Трубецкой, дзюдо, — продолжал Красавец. Высокий подтянутый брюнет лет сорока трех, с прической «а-ля Фан-Фан Тюльпан», привстал и поклонился. — Модест Юрьевич Беленький, плаванье. — Хмурый, плечистый мужик, отдаленно напоминавший Кашпировского, с вызовом оглядел присутствующих, но ничего не сказал. — И наконец, Гектор Наумович Одинцов, пентатлон.

Гектор улыбнулся:

— Очень приятно.

Трубецкой улыбнулся в ответ, Жукут взглянул с интересом, Ильин промычал что-то невнятное, Руденко сказал: «Взаимно», Беленький буркнул: «А не врешь?»

«Ничего, притремся», — подумал Гектор, присаживаясь.

— Ну, вот вы и познакомились, — констатировал Красавец. — Перейдем к делу. Итак, — он начал брать с этажерки листы и пришпиливать их кнопками к стене, продолжая говорить, — вам хотелось узнать, зачем хозяевам «Си-Эйч-Эс» понадобилось устраивать всю эту игру с процессорами и выбрасывать на ветер сотни миллионов долларов. Теперь я могу объяснить. Одна из версий, выдвинутых нашими специалистами: психотронное оружие. Маловероятно, конечно, но не невозможно. В этом случае получает объяснение и наличие «лишних» деталей, о которых я упоминал. Их возможное предназначение: генерирование специальных кодовых сигналов — фабул, или, как их принято называть в широких кругах, установок. Подобный метод был известен и ранее. Он называется «обратным маскированием», а все вместе — «психосемантическим кодированием». Наиболее известные примеры: «Двадцать пятый кадр Фишера» и «Курс иностранных языков Илоны Давыдовой». Правда, при тестировании никаких посторонних сигналов выявлено не было, но это вовсе не означает, что их нет.

— Однако это также не означает, что они есть, — возразил Трубецкой. — Впрочем, вам, конечно, виднее.

— Вот именно, — ответил Красавец, пришпиливая последний лист. — Возможно, в пассивном состоянии или при тестировании процессор просто не выдает сигналов. Может быть, необходим какой-то сигнал, чтобы привести кодировщик в рабочий режим. Состоятельно ли данное предположение, мы надеемся установить с вашей помощью. Точнее, с помощью информации, которую вам предстоит похитить. Прошу внимания. Перед вами увеличенный снимок коттеджа и прилегающего к нему двора. Снимали с большого расстояния, поэтому получилось немного размыто, но лучшего все равно нет. Это ограждение, — он ткнул в фотографию, — из бетонных плит. Высота — три с половиной метра. Это — ворота. Над ними видеокамера. Она включена круглосуточно. Есть еще двенадцать камер: восемь — по углам ограждения и четыре — на крыше коттеджа. Двор просматривается полностью. У мониторов слежения постоянно дежурят двое охранников. По верху ограждения установлены датчики «гардвайер». Знаете, что это такое?