Трафик (СИ) - Лиске Лора

Весь день Лера просидела возле буржуйки, неутомимо подкладывая в огонь бумажные страницы, вырванные из книг Станислава Викторовича. Это занятие успокаивало ее, а от тепла, расплывающегося от печки, клонило в сон.

Пересмотрев продукты, она оставила несколько пачек сахарного печенья, паштет из гусиной печени и хлеб, а все остальное отдала псу - из вредности.

Когда на следующее утро в дом ворвался разъяренный Станислав Викторович, Лера опешила и застыла с открытым ртом, печеньем в одной руке и чашкой кофе в другой.

-Как это понимать?! - оставив дверь открытой нараспашку, мужчина в несколько размашистых шагов оказался возле Леры и схватил ее за руку. Чашка выскользнула из пальцев, рассыпалась осколками по полу. - Что за демонстрацию ты устроила?

- Станислав Викторович, вы о чем? - она попыталась освободить руку, но он лишь сильнее сжал пальцы на ее запястье. - Отпустите меня!

Он нервно выдохнул и потащил ее на улицу, завернул за угол дома. Остановившись около окна, Лера поняла, в чем причина гнева мужчины. На земле сидел алабай и с упоением доедал палку сыровяленной колбасы. Вокруг него валялись изгрызенные продукты, втоптанные в листву.

Лера досадливо поморщилась и посмотрела на Станислава Викторовича. Ну почему он приехал сегодня? Она ждала его приезда завтра утром и была уверена, что пес успеет съесть все до последней крошки.

-Я покормила собаку. Почему вы злитесь? - она твердо смотрела на его суровое лицо снизу вверх.

- Я купил еду тебе, а не собаке! - повысил голос Станислав Викторович, уверенно наступая и заставляя ее отступить на шаг назад, упереться спиной в деревянную стену дома. - Ты назло мне это сделала, да?

Лера насупилась и отвернулась. Да, назло. Ну и что?

-Что за ребячество, Лера? - встряхнул ее за плечи Станислав Викторович. - Посмотри на меня! - Она нехотя подняла голову. - Хочешь голодать, дело твое. Но не жди, что я буду потакать твоим капризам и закрою глаза на глупые выходки.

- Да, пожалуйста, - оттолкнула его Лера. - Забирайте собаку, Станислав Викторович и не приезжайте больше. Я не буду есть, пока вы не отпустите меня, понятно?

Шмыгнув носом, она забежала в дом, и приоткрыв окно, запустила в мужчину нетронутую пачку печенья, булку хлеба и банку с кофе. Пусть подавится! Станислав Викторович увернулся от летевших в него продуктов и подошел к окну.

-Это все? - спросил, прожигая взбешенным взглядом. Лера ответила ему тем же и потянулась к висящей на стене кастрюле.

Через секунду она со звоном покатилась по земле, напугав встревоженного пса.

Станислав Викторович поднял кастрюлю, отошел на приличное расстояние от дома и воткнув ее в землю дном кверху, уселся на нее, как на пенек, и закурил сигарету.

Из окна полетела кухонная утварь, мимо распахнутой двери с грохотом пронесся чемодан и походная плита.

Запыхавшись, Лера обвела взглядом домик. Из вещей Станислава Викторовича тут осталась только буржуйка, стол, стулья и кровать.

Мужчина тем временем поднялся и, обогнув домик, запер дверь и вернулся к окну.

-Ты закончила? - деловито поинтересовался.

- Катитесь к черту, - кивнула Лера. Вспомнив про порножурналы, лежащие под подушкой, она достала их и швырнула ему в лицо.

- И журналы свои забирайте! На пенсии полистаете.

Брови мужчины поползли вверх, а лицо приняло удивленное выражение. Он наклонился, поднял их и бегло пролистнул, а затем отбросил в сторону. В руке его мелькнул молоток, в глазах горела пугающая решимость, и Лера насторожилась.

-Что вы делаете? - спросила, подойдя поближе к окну.

- Склеп, - процедил Станислав Викторович, и приложив к оконной раме плоскую доску, вбил первый гвоздь.

-Вы серьезно?

Стук молотка бил по нервам, с той же точностью, с которой входили гвозди в твердую древесину.

Мужчина поднял на Леру тяжелый взгляд и молча взялся за вторую доску. Небольшое окно уже было треть скрыто от солнечного света, и она не на шутку запаниковала.

-Ну, перестаньте, - постучала кулаком по стеклу. - Я погорячилась, признаю. Но и вы не должны были кричать на меня, Станислав Викторович!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

К оконной раме плотно прижалась третья, последняя доска. Монотонный стук молотка стих, а возле двери раздались шаги. Надеясь, что он войдет в дома, Лера поспешила навстречу.

Дверь тряхнуло, она заскрипела, едва уловимо прогнулась внутрь, словно с обратной стороны на нее надавила подпора. Лера забарабанила кулаками по деревянному полотну и закричала:

-Станислав Викторович! Станислав Викторович, не надо, пожалуйста! Откройте дверь, и я извинюсь перед вами.

И тишина в ответ. Лера постояла у порога, слушая треск дров в буржуйке, а потом бросилась к окну и позвала собаку. Гектор, кажется. Тишина. Ни тоскливого скуления, ни приглушенного предостерегающего рычания. Лера интуитивно почувствовала, что пса нет возле дома, как и его хозяина.

Она села на кровать, ошарашенно уставившись в пустоту. Склеп. Да, теперь дом был похож именно на склеп. Темное место, пустое.

Щеки горели огнем от стыда, и Лера накрыла их ладонями. Она устроила безобразную сцену, вместо того, чтобы попросить прощения, хоть и не чувствовала себя виноватой. Надо было извиниться, наступить разок на горло собственной гордости. Не умерла бы. Она не хотела ссоры, не хотела злить мужчину понапрасну, но так получилось.

Упав лицом в подушку, Лера разревелась.

Станислав Викторович обязательно вернется. Она чувствовала это, как и то, что не пройдет и суток, и он приедет с пакетами в руках и произнесет зануднейшую речь о том, как она должна себя вести. И не сомневалась, что в наказание мужчина продлит срок ее заточения.

Лера перевернулась на спину и уставилась в потолок. Мысли ее вернулись к женщине, вместо которой она отсидела срок за распространение наркотиков. Картинка не складывалась в голове, как бы она ее не крутила. Станислав Викторович - состоятельный мужчина, связанный с влиятельной группировкой, и не смог защитить в суде свою жену? Как он допустил, что она оказалась замешана в торговле наркотиками? Было в этой истории что-то нереальное, фальшивое, и Лера испытала невольный порыв докопаться до правды. А еще ей хотелось взглянуть на эту женщину. Какая она, жена Станислава Викторовича и почему хочет с ним развестись? Лера понимала, что может здорово ей в этом помочь - всего лишь рассказать, сколько ночей она провела в охотничьем домике ее мужа. Но поступить так она не могла - совестно.

Лера провалялась в постели до вечера, мучаясь от голода и скуки. Уже наступила ночь, когда она попробовала отпереть дверь. Деревянное полотно, хоть и скрипело, держалось стойко и не поддалось даже сильным ударам ноги. С окном же и вовсе ничего не вышло - едва она попыталась руками выломать прибитые к раме доски, как в кожу вонзились с десяток заноз. Но она не расстроилась, потому что большого энтузиазма к побегу не испытывала и верила, что Станислав Викторович не оставит ее одну надолго. Просидев за пустым столом до глубокой ночи, она с грустью слушала как завывает ветер в лесу.

Почувствовав запах дыма, она подбежала к буржуйке. Даже в тусклом свете керосиновой лампы было заметно, что печь дымит. Лера вытащила дрова и тщательно осмотрела буржуйку, в строении которой ничего не смыслила. Не могла же она сломаться? Пришлось заново растопить печь, но из нее упрямо расползался дым. Решив дождаться Станислава Викторовича, Лера легла спать, надев все теплые вещи, которые были в доме.

Ночью было холодно. Она дрожала в постели, кутаясь в плед и одеяло. Сквозь щели в дом задувал ледяной ветер. К раннему утру она окончательно продрогла и неохотно встала с кровати. Глоток охлажденной воды прогнал остатки сна.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Пока Лера ждала Станислава Викторовича, не переставала возиться с буржуйкой и пришла к неутешительному выводу - дымоход забит сажей. И без мужской помощи решить эту проблему она не сможет.

Но ни утром, ни в обед мужчина не приехал. Лера ждала его, кругами расхаживая по дому. К вечеру, голодная и замерзшая, она разрыдалась, понимая, что он не приедет. Обида отзывалась болью в груди, выжимая из глаз горькие слезы. Как он мог так с ней поступить? Да, она была неправа, но ведь и он тоже! И то, что он бросил ее, казалось ей несправедливой и незаслуженной жестокостью.