Последний властелин (СИ) - Владимиров Александр Владимирович

— Вы новый владелец поместья?

— Да.

— Господин Антоний Гриневский?

— Да, да.

— А я — Пабло Пруэль. Приятно познакомиться.

Его рука напоминала огромную клешню, поглотившую руку Антония. Глаза сурово поблескивали из-под мохнатых бровей, говорил, точно чеканил шаг:

— Вы так похожи на мать. Нет, вы просто ее копия. Чудесная была женщина. Ну, да… Проходите в дом. Вот и моя супруга Лиза.

Жена Пруэля не уступала в габаритах мужу, только взгляд у нее был иной: мягкий и ласковый.

— К столу! К столу! — пригласила Лиза.

— Благодарю, но я только что позавтракал, — сказал Антоний.

— Будем считать, что это легкая разминка перед вашим будущим обедом, — Пабло явно не терпел, когда ему в чем-нибудь возражали.

«Разминку», однако, легкой никак нельзя было назвать. Один только приготовленный Лизой пирог занимал полстола, да еще стояла большущая бутылка виноградного вина. Антоний ожидал, что знакомство начнется с «общих» фраз о красоте Голубого Озера и его окрестностей, о нравах местных жителей. Однако Пруэль сразу напрямик спросил:

— Что привело вас ко мне?

— Во-первых, история, которая произошла здесь восемнадцать лет назад.

— Поясните, молодой человек!

— Говорят о странной смерти моего деда Ниэгро Властелина.

— Помню, — нахмурился Пруэль. — Неприятная история!

— Мне важно знать кое-какие детали…

— Да, это случилось ровно восемнадцать лет назад, — рявкнул Пруэль, видимо, ударившись в воспоминания и не обращая внимания на собеседника. Антоний деликатно напомнил о себе:

— Поскольку Малкович многого не знает…

— Точно, он никогда ничего не знает! — расхохотался Пруэль. — Живет, как премудрый пескарь. Главное, чтобы не обиделось начальство и его ненароком не тронули.

— Вернемся к смерти моего деда.

— Ужасно! Трагедия несчастной молодой женщины, потерявшей отца. Ваша мать потом долго стояла у меня перед глазами.

— Как же она плакала, как страдала, несчастная, — осторожно вставила Лиза. — Для нашего спокойного тогда места это было таким потрясением.

Наступила тишина — это Пабло и Лиза опять окунулись в воспоминания. Антоний не выдержал:

— Так что с ним стряслось?

— Я же вам говорю, молодой человек: неприятная история. Темная! Официальная версия — самоубийство. Ее подтвердили и врачи, и патологоанатомы.

— Самоубийство? — Антоний ощутил озноб. Не очень приятно осознавать, что в твоем роду были самоубийцы.

— …Но… может быть, и нет.

— Странно!

— Что же тут странного?

— Вы говорите обтекаемо, хотя вели дело…

Мохнатые брови бывшего полицейского взметнулись вверх:

— Вел дело?! Кто вам сказал подобную глупость?!

— Малкович.

— Старый пень все перепутал. Дело вел мой начальник Роуч. А меня, Пабло Пруэля, уже тогда лучшего полицейского на всю округу, отстранили от него, направили расследовать какую-то мелкую кражу. Я возмущался, писал рапорт. Да все бесполезно, — Пруэль махнул рукой.

— А почему вы считаете, что там могло быть и не самоубийство?

— Я ничего не считаю. Еще раз говорю: я в расследовании не участвовал. Чужие выводы меня интересуют постольку поскольку. Я один стою всего полицейского управления. Знаете, почему мне не дали дело Ниэгро Властелина?

— ?!!

— Элементарная зависть к Пабло! Я прав, Лиза?

— Прав, — грустно вздохнула она.

— Я вам расскажу, как однажды я выследил шайку, ограбившую ювелирный магазин.

«Ой, нет! Только не это!» — в ужасе подумал Антоний, представляя, насколько затянется рассказ Пруэля.

— …Так вот, у тех ребят была наводчица — продавщица в магазине. А вышел я на нее следующим образом…

— Господин Пруэль, давайте вернемся к моему деду.

Подобная бесцеремонность гостя и его нежелание послушать «замечательный рассказ», видимо, обидели Пабло, он надулся, засопел. Потом недовольно бросил:

— Дело вел Роуч. У него и спросите.

— Как мне найти его?

— Никак. Он умер.

— Господин Пруэль…

— Возьмите отчеты в полицейском управлении.

«Придется так и сделать!» — подумал Антоний.

Атмосфера за столом сделалась несколько напряженной. Опытная хозяйка Лиза попыталась разрядить ее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Угощайтесь, а то вы что-то вы плохо едите. Как скажет мой муж: «разминка» перед обедом необходима. И попробуйте вина.

— Вина! — сразу оживился Пабло, позабыв обиду. — Вина и еще раз вина! Собственного приготовления. Такого не найдете во всей округе. Да что там, в целой стране! Лиза, не смотри на меня так! Мое вино действительно лучшее!

Лиза, видимо, хотела что-то сказать, но, посмотрев на бравого командира-мужа, не решилась. Антоний понял, что разговор о прошлом «закрыт», лучше его не возобновлять. Но есть и тревожное настоящее!

— Господин Пруэль, а что вы думаете о последних событиях в Районе Голубого Озера?

— Событий у нас происходит много.

— Я имею в виду несколько таинственных смертей.

Пабло пропустил стаканчик и посмотрел на Антония, точно учитель на нашкодившего ученика, назидательно произнес:

— Ничего у них не выйдет.

— У кого?

— У следствия, полицейских. Они отправили меня на пенсию, думали, обойдутся без Пабло! Вот и пусть крутятся, ищут, анализируют. А если бы пригласили меня, вердикт был бы точен, как у Эркюля Пуаро. А так… — он махнул рукой, — приезжали следователи из города и…

— И?!

— И полная фигня! Старик Пруэль даст фору им всем.

— И еще: у вас все говорят о какой-то огромной птице, о Черном Монахе?..

— Пусть поручат мне это дело, я поймаю им и птицу, и Монаха.

Антоний нашел предлог, чтобы распрощаться, и поспешил покинуть дом самоуверенного толстяка.

Он опять подошел к Озеру. При свете дня оно блистало еще большей красотой, лучи так удивительно преломлялись в воде, что казалось, будто кто-то усеял огромную голубую поверхность бесчисленным количеством жемчужин. Разве можно допустить, чтобы когда-нибудь запустели эти места и погибла эдакая красота!

Антоний вдруг подумал, что Голубое Озеро знает многие и многие тайны. Если бы оно могло рассказать, поделиться хотя бы маленькой толикой информации…

Если бы…

Антонию упорно казалось, что между днем сегодняшним и Прошлым, между самоубийством (действительно самоубийством?) Ниэгро и нынешними трагическими смертями существует какая-то связь. Почему он так решил?.. Объяснения этому нет. Но была удивительная, не поддающаяся законам логики, уверенность.

Маленькие птахи порхали рядом, одна из них уже готова опуститься Антонию на плечо, в ее звонкой песенке: «Фю-ить! фю-ить!» — вдруг послышалось: «Узнай, Антоний, и сделай это…» Антонию захотелось закричать: «Что я должен узнать? Что должен сделать?» Но птичка вспорхнула и исчезла среди дивной красоты зеленого леса.

— Куда же ты? — улыбнулся Антоний, и тут его лицо омрачилось: он вспомнил о другой птице…

Он увидел служанку Руню, как всегда спешащую. Антоний уже понял, что жители района Голубого Озера разделились на тех, кто верит в птицу, в Черного Монаха, и скептиков, типа Малковича. У Антония мелькнула мысль…

— Руня! — крикнул он.

Девушка остановилась и, переводя дыхание от бега, спросила:

— Да, господин Антоний?

— У меня к тебе будет одна просьба: поболтай со мной немного.

— Ой, что вы! Да и господин Малкович дал мне задание. Если я не…

— Отменяю задание Малковича! Я твой хозяин.

— Раз вы так желаете…

— Вот и хорошо. Смотри, вон там возле озера скамейка. Пойдем.

Руня осторожно присела рядом, стараясь не смотреть на хозяина. В ее больших серых глазах по-прежнему был страх. Чего она боится?

— Руня, я не просто твой хозяин, я друг. Скажи, что тебя все время тревожит?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Нет, нет, ничего.

— Неправда. Если кто-то обидел тебя, скажи.

— Никто меня не обижал.

— Жаль, что не хочешь мне довериться, — как можно мягче произнес Антоний.

— Я говорю правду, меня никто не обижал! — Руня готова была разрыдаться.