Венеция Казановы - Сергей Нечаев

Дом бабушки находился на бывшей улице Монахинь (иногда ее именуют Calle dei Preti, или улица Священников). Ныне эта улица называется Калле-делле-Мунеге (Calle delle Muneghe). Улица эта проходит параллельно площади Сан-Стефано, в двух шагах от улицы Малипьеро.

Гаэтано Казанова умер, когда Джакомо было восемь лет. Дедушка, сапожник Джироламо Фарусси, умер еще до замужества дочери. Получается, что фактически бабушка заменила Джакомо и мать, и отца, и всех прочих родственников.

Марция Фарусси примирилась с замужеством дочери, узнав об обещании Гаэтано Казановы не понуждать свою супругу подниматься на сцену. Такие обещания всегда дают женящиеся актеры, но они никогда их не выполняют, в том числе и потому, что их жены сами не настаивают на верности данному слову. Впрочем, Дзанетта Фарусси вполне могла быть довольна своей судьбой, сделавшей ее актрисой: она была очень востребована, постоянно гастролировала, в том числе и в Санкт-Петербурге, ведя при этом весьма беспорядочный образ жизни и рожая детей.

Бабушка любила внука и заботилась о нем, но мальчик не был счастлив. Его детство было молчаливым и одиноким. Очень болезненный от рождения, он страдал частыми кровотечениями из носа, которые лишали его последних сил. Все жалели маленького Джакомо, но никто не старался его развивать, полагая, что он все равно скоро умрет.

Герман Кестен («Казанова»):

«Его детство было отвратительным. До девятого года жизни он болел. Думали, что он вскоре умрет, и не обращали на него внимания. Нищета продолжалась всю юность. Если вдуматься, у него была ужасная жизнь, какую едва бы вынес другой».

Лишь бабушка, когда Джакомо исполнилось восемь с половиной лет, отвезла его на остров Мурано.

Сьюзи Болтон («Венеция»):

«Остров Мурано (иногда его называют «малой Венецией») состоит из островков, разделенных каналами и соединенных мостами. На самом деле его нельзя сравнить с историческим городом, хотя здесь есть свой Гранд-канал, несколько сохранившихся старинных дворцов и красивая венето-византийская базилика. В XVI веке остров был местом развлечений знатных венецианцев, с виллами, садами и фонтанами. Его население составляло до 30 000 человек; теперь оно сократилось до 8000».

Дело было промозглым октябрьским утром 1733 года. В узкой черной гондоле бабушка и внук пересекали широкий канал, отделявший Венецию от острова. Было видно, что мальчику очень страшно очутиться за пределами родной Венеции, и женщина вынуждена была время от времени склоняться над ним и шептать:

— Не бойся, мой Джакомо! Главное — не бойся! Тебя вылечат, я совершенно в этом уверена.

Гондола наконец подошла к острову Мурано, окутанному серой дымкой, и пристала к берегу рядом с великолепной старинной церковью Санта-Мария-э-Донато.

— Подождите нас! — приказала пожилая дама двум гондольерам. — Мы можем задержаться!

Герман Кестен («Казанова»):

«Бабушка повезла его в гондоле на остров Мурано в жилище ведьмы с черной кошкой на руках и пятью кошками вокруг. Ведьма уговорила ребенка не бояться и заперла его в сундук».

Жюльетта Бенцони («Три господина ночи»):

«Малыш Джакомо, запертый в темном ящике, перестал кричать, сжался в комочек и, ни жив ни мертв, стал ждать нападения неведомого врага. Но ничего не произошло, если не считать того, что раздался оглушительный шум, в котором смешались пение, крики, мяуканье, топот ног, звон тамбурина, плач и даже хохот. Слушая этот дьявольский концерт, мальчик лихорадочно припоминал обрывки молитв: он не сомневался, что попал в ад!»

Герман Кестен («Казанова»):

«Потом ведьма освободила ребенка, раздела и положила на постель, сожгла корешки и, снова одев с заклинаниями, дала пять сахарных облаток и приказала под страхом смерти молчать обо всем».

За все это колдунья получила от бабушки Казановы серебряный дукат. Она сказала, что кровотечения теперь прекратятся. Наставив мальчика подобным образом, она еще предупредила его, что следующей ночью к нему придет одна прекрасная дама и его благополучие также зависит от того, сможет ли он удержаться и сохранить в тайне это посещение. С этим Джакомо и его бабушка возвратились домой.

Едва очутившись в постели, Джакомо сразу же заснул, но через несколько часов что-то разбудило его.

Джакомо Казанова («История моей жизни»):

«Я увидел — или вообразил, что вижу, — спускающуюся от каминной трубы ослепительную женщину в великолепном, на широком панье, платье. Корона на ее голове была усеяна камнями, рассыпавшими, как показалось мне, огненные искры. Величаво, медленно поплыла она к моей кровати и присела на нее. Что-то приговаривая, она извлекла из складок своего одеяния маленькие коробочки и высыпала их содержимое мне на голову. Из ее долгой речи я не понял ни слова. Наконец она нежно поцеловала меня и исчезла тем же путем, каким и явилась. И я сразу снова уснул».

Назавтра бабушка вновь стала говорить Казанове о молчании, которое он обязательно должен хранить о событиях прошедшей ночи. Она была единственным существом, которому мальчик безгранично верил и чьи приказания он исполнял слепо. Что же касается тех, кто произвел его на этот свет, то они никогда толком и не разговаривали с ним.

Джакомо Казанова («История моей жизни»):

«После поездки на Мурано и ночного визита феи кровотечения уменьшались день ото дня, и так же быстро пробуждалось мое сознание. Меньше чем за месяц я выучился читать».

Воспоминания об этом чудесном исцелении никогда не покидали Казанову. Более того, он на всю жизнь усвоил, что женщина способна творить чудеса, что она всемогуща. Для обучения Джакомо бабушка выбрала ему в наставники человека по имени Баффо. К несчастью, ее выбор пал на весьма игривого поэта, чьи на редкость непристойные сочинения далеко не всем рекомендовалось читать. В результате Казанова под его руководством выучился не только читать и писать, но заодно усвоил и основы более причудливых «наук», получив на всю жизнь склонность к магии, оккультизму, игре, вину и женщинам.

А в 1734 году, когда Казанове исполнилось девять, его отправили в Падую (в самой Венеции образовательных учреждений, включая начальные школы, не было вообще). Произошло это благодаря следующим обстоятельствам.

За два дня до смерти, чувствуя приближающуюся кончину, Гаэтано Казанова пригласил к себе господ Гримани, чтобы попросить их не оставить его семью своим покровительством. Братья Гримани поклялись ему в этом. И это именно они взяли на себя миссию подыскать для Джакомо хороший пансион в Падуе.