Святой и грешница - Джессика Симон

– Нет! Пожалуйста, Марк, не надо так… Прошу вас! – Она пыталась отвести губы, спрятать лицо.

Он слегка отстранился и поглядел на нее так, что дрожь пробежала по ее телу.

– Значит, вы хотите, чтобы я целовал вас без гнева? Так, Джейн? То есть…

Его рот опять коснулся ее рта, но теперь легким, тревожащим прикосновением, от которого по телу побежали теплые волны, рождая в нем чудесное, неизведанное ощущение. Марк опять немного отклонился назад.

– Так лучше?

– Я… Нет!

Мучитель тихо засмеялся грудным глубоким смехом и сжал объятия настолько сильно, что девушка почувствовала все его мускулы, услышала, как дышит его грудь и работает сердце.

– Нет? Тогда мне придется попробовать еще раз. Может, вам больше нравится вот так?

Теперь Марк целовал со страстью, которой она не знала никогда в жизни. Его губы требовали, властвовали над ней, подчиняли и одновременно возносили на небеса. Волны жара опаляли ее от каждого поцелуя с головы до ног.

Джейн застонала, когда его язык легко пробежал по ее губам, нежно их приоткрывая. Она стояла ошеломленная новизной происходящего. Девушку била дрожь. Руки искусителя скользнули под тяжелую гриву ее волос, коснулись шеи, скрытой под ними, и это вызвало вдруг в Джейн не испытываемое никогда прежде желание. Бессознательно, повинуясь какому-то инстинкту, она позволила собой завладеть. Девичьи руки обвились вокруг шеи Марка, губы ответили ему, пальцы зарылись в его волосах, но он вдруг схватил ее запястья, с силой отвел руки вниз и опустил их вдоль тела.

– Ну уж нет! Дальше ничего не будет, потому что я этого не хочу. Прошу прощения, если это вас разочарует.

Марк опустил пленницу на свободу. Его циничная улыбка леденила кровь. Он даже засмеялся как-то невпопад, разглядывая ее пламенеющее лицо, со слегка распухшими губами.

– Такая готовность к ответу, пожалуй, могла бы меня взволновать, если бы я не знал о вашем чересчур развитом либидо.

Да как же он может? Как смеет говорить такие вещи? Выходит, в глазах всего мира, и Марка в частности, она – худшая из женщин, распутница из распутниц! Живучесть этой лжи была до смешного неразрешима!

Джейн потеряла родителей до того, как вышла замуж. В замужество она вступила с воспитанным в ней с детства чувством долга перед мужем, семьей. Но в основе этого ужасного союза лежали, с одной стороны, ее неопытность, с другой – неспособность Дэвида разбудить в ней женщину. У него недостало терпения научить ее искусству любви, проще оказалось проклинать и ревновать. В конце концов, под градом его упреков все чувства к мужу умерли. И вот впервые, в объятиях Марка, она вдруг узнала вкус и силу страсти! И что же? Все, что теперь остается, – это просто стоять и терзаться пробуждающимися чувствами.

Не говоря ни слова, Джейн повернулась и пошла к машине, двигаясь автоматически, словно разум еще не освободился от охватившей ее агонии. Когда Марк сел рядом и включил зажигание, девушка смотрела в боковое окно.

У коттеджа она молча вышла из машины, но Стоун не дал ей захлопнуть дверцу, перегнувшись через сиденье. В свете луны, в игре светлых и темных теней его лицо походило на негатив и было сердито.

– Вы получили то, на что напросились!

– Прошу прощения за беспокойство. – Джейн старалась говорить спокойно. – Этого больше не повторится.

С проклятиями Стоун выскочил из машины.

– Да! Этого больше не будет! Только попробуйте, Джейн, – и ох как пожалеете!

Она посмотрела на разгневанное лицо мужчины и уловила в нем непонятную боль.

– Я виновата. Не знаю, как мне еще извиниться перед вами. Я очень виновата.

Джейн пошла вперед по дорожке не оглядываясь. Он позвал ее – грубо, но с какой-то неуловимой ноткой сожаления в голосе, от которой сердце вдруг отозвалось болью. Девушка не отреагировала. Это просто какой-нибудь новый трюк. Это не может быть извинение. Правда одна: мистер Стоун презирает ее.

Когда рев автомобиля замер вдали, она вошла в дом. Нужно еще найти Грея, прежде чем подняться наверх. Джейн открыла окно и услышала шум моря, разбивающего волны о скалы. Она тяжело вздохнула. Снова никого не будет поблизости, боль, которая тревожит сейчас, потеряет силу и уйдет, как ушло все, что было прежде. Просто нужно уяснить, что еще один этап жизни завершен, а жизнь продолжается.

Женщина расстегнула молнию на платье и пошла к гардеробу. Освобождая место для плечиков, неожиданно услышала шелест бумаги и, заинтригованная, извлекла из кармана черного костюма смятый листок бумаги. Она успела прочитать несколько строк, прежде чем память подсказала ей, что это такое.

«Дорогой, я не могу ждать конца недели. Хочу видеть тебя сейчас, хочу лежать в твоих объятиях и держать тебя не отпуская долго-долго. Этим часам не будет цены, они будут только наши, никто у нас их не отнимет…»

Глаза Джейн затуманились, пальцы смяли бумагу. Она подошла к окну и выглянула далеко наружу, так чтобы видеть бескрайний морской покой. Конечно, эти слова написала Эмми, но подписалась именем сестры, и теперь сердце кричало громким криком о свершившейся несправедливости. Джейн никогда не понять того, что сделала сестра, но сейчас завидовала бесстрашному желанию той любить и быть любимой. Что это значит – вот так желать кого-то и знать, что этот человек желает тебя?

И тут же подумала о Марке Стоуне. А если бы ее любил такой человек, как он? Но мгновенно отмела эти мысли. Она никогда не полюбит Марка, а уж он тем более никогда не полюбит ее!

На следующее утро поднялся сильный ветер. Джейн занялась стиркой, затем подхватила корзину с бельем и вышла во дворик его развесить. Ветер играл концами веревки, подбрасывая их к небу, а Грей восторженно пытался их поймать.

Хозяйка прикрикнула на пса и отправилась в другой конец сада, прищурившись, оглядела бухту. Яхта все еще стояла на якоре, паруса были свернуты. Джейн казалось, что она различает Роя Смита на палубе. Он ничего не говорил о том, как долго здесь пробудет. А прошло уже гораздо больше недели с тех пор, как Гарри упомянул о незнакомце, купившем ее картину. Что же удерживает здесь американца? Джейн не стала долго мучиться этим вопросом, сказав себе, что, в общем-то, планы Смита ее вовсе не касаются.

Мисс Клод уже повернулась, чтобы идти к дому, когда шум подъезжающей машины заставил ее замереть на месте. К ней должны были сегодня наведаться несколько человек, оставалось только уточнить, кто прибыл, но вдруг увидела Марка, встречи с которым хотела меньше всего.

Он остановился, заметив девушку в странной позе человека, будто стоящего на ковре и выпятившего борцовскую грудь. Его бровь поднялась – Марк понял, что Джейн приготовилась к обороне.