Клан – моё государство. - Китлинский

– Всё, Николаевич, добил ты меня,- Скоблев достал платок, вытираясь, продолжил,- чем же его таким хитрым купили? Они же простые уголовники, чистой воды бандиты, с большой, правда, дороги, но не с такой, чтобы Сергееву перебегать.

– Про это тебе сказать никто не сможет. Имею в виду, "вес" они или не "вес". Но точно дозированную информацию дали они. Это факт. Результат видишь сам.

– Проще говоря, убили.

– Да.

– Скажи, Николаевич, как случилось, что вы его в нашей конторе проглядели?

– Мы его загоняли. Обходным путём. Ведь выявить физическую субстанцию, сам видишь, возможности нет. Полный нелегал. И так шло по нашим прогнозам, что ему деваться некуда. Он должен был всплыть на поверхность. Ну кто, скажи мне, смог бы предположить, что он в Комитете отсидится. Вот и пойди его сыщи. Вернёмся к нашим воронам, московским. Алексея "убили", подтолкнув к самоубийству.

– Может, его подловили на внешнем сбросе?- высказал мысль вслух Скоблев.

– Тьфу, на тебя, Анатолий. Агентом Алексей быть не мог. Это исключено. Он понял, что ему дали в руки смерть. И чётко знал, почему и для чего. Что его смерть вызовет, просчитал и сделал. От этого давай и крутить.

– Георгий Николаевич, свою собственную смерть просчитать? Это кем надо быть?

– Самоубийцей. Весьма хладнокровным.

– Не могу увязать,- замотал головой Скоблев.

– Цель, которую преследовали, могла быть достигнута многими путями. Ему их показали. В том числе и с его смертью. И он выбрал свою смерть. Тяжело, но выбрал.

– Другое что-то исключалось?

– Для Алексея, видать, да. Раз он на "это" решился.

– Семья?

– Что ты. Они на гадость такую не могли пойти. Ты хоть где-то в материалах видел такой факт с их стороны? Нет. Крови много, но родных и близких они не трогали. Этакие убийцы-кровопийцы, но с нравственностью.

– Что ж они Ивановича с их способностями не убили?

– Здесь, думаю, другое дело. Эффект. Доходит?

– Начинаю соображать. Понемногу.

– Подходим к цели. Их цели. Где её искать?- Давыдов сел. (Всё это время он ходил).- Бездна.

– Что ж он записки не оставил-то?- в сердцах произнёс Скоблев.

– Тут каждый по интеллекту своему рассчитывает. Для него это было просто. Раз так, то и другим нечего объяснять.

– Может, они таким путём предупредить кого-то хотели?- Скоблев посмотрел на Николаевича вопрошающе.

– Один человек, причём любой, не цель для них. Группа тоже. С натугой и потерями, но всё Политбюро ЦК сделали бы. Наверное, другое что-то. А вот то, что времени на это много уйдёт, это точно. Скорее тут собака зарыта.

– Вбили клин изнутри?

– Слушай! Именно клин. Ведь каждый сейчас потянет одеяло на себя. Будет свою задницу прикрывать. Генеральный нынешний не великого ума, прямо скажем, так, середняк. А эти будут лязгать зубами, кто за идею, кто за власть, кто из корысти, кто за простую кость. Чувствуешь? Будут жрать себя и друг друга изнутри. Они и раньше-то не очень ладили, а теперь и подавно перегрызутся.

– Ему или им это что даёт?

– Хотел бы я знать, у него не спросишь. На что-то ставил, раз на такое полез. Видать, с его колокольни, есть выгода. Но всё равно, что бы ни вышло, ждать, Анатолий, ждать.

– Так ведь и он, поди, не дурак. Заляжет. Да и потом, кто подтвердит, что работавший у нас под фамилией Крестовский и звонивший Ивановичу – одно лицо?

– Это только интуиция может подсказать. Ещё дьявола, если на мокром поймать и трясти, то, наверняка, выдал бы. "Несси" наш с рогатым недружен. То, что он ляжет, это точно. По косвенным данным выяснилось, что подпольные промыслы в том секторе, где я его предполагал, ещё осенью начисто "выбрили", с людьми рассчитались сполна и, похоже, что надолго. Могли и дверью хлопнуть на прощанье. Там, кстати, месяца не прошло, уже стали разборки происходить за разделы. И ещё в подтверждение тому большое количество местных старожилов свои дома продали и тоже отбыли в места более тёплые. Пошли, Анатолий. Время к председателю. Ненавижу похороны,- Давыдов встал. – Не спи, Анатолий.

– Ах, да!- вскинулся, сидевший в задумчивости Скоблев.- Идём. Что-то мне нехорошо.

– Мне тоже не сахар,- Давыдов был в дверях.

Глава 17

Хоронили на Ваганьковском. Присутствовало много людей. Сотрудники комитета, министерства внутренних дел, армейские чины, родственники. Пришли проводить в последний путь и первые лица страны. Помпезности не было. Покойного, как было принято, не выставляли на показ, он до погребения находился дома. На этом настояла жена и отец жены. У Сергеева близких родственников не было. В морозном декабрьском воздухе витала скорбь. "Очень много пограничников,- отметил для себя Скоблев.- Почему? Иваныч не был связан с пограничниками, не служил там и даже косвенно не имел к ним отношения".

Пограничников, действительно, было много. В основном, молодые люди от лейтенанта до майора. Стройные, подтянутые, аккуратно одетые, с черными повязками на рукавах шинелей, они чётко и без суеты распоряжались, не привлекая к себе внимания, быстро делая необходимую работу. Служителей кладбища в чёрных куртках не было. Высшее руководство говорило короткие речи поминания, родственники прощались. Потом бросали горсти смерзшейся земли. Пограничники быстро и ладно засыпали могилу и справили аккуратный холмик, установили деревянный обелиск и положили первыми цветы. Это были огромные белые розы. Живые белые розы. Дали три залпа из карабинов. Пришедшие проститься, постояв у могилы с непокрытыми головами, стали расходиться по своим машинам, многие садились в два "Икаруса", чтобы ехать на поминки. На выходе с кладбища рядом со Скоблевым оказался Давыдов. Ничего не говоря, он пожал Скоблеву руку выше локтя и сунул в ладонь клочок бумаги. В машине Скоблев прочел записку. "Толя, оформи пропуск на капитана погранвойск Старыгина Сергея Владимировича, на 18.00. Давыдов".

Глава 18

В 17.58 в кабинет Скоблева вошёл Давыдов. Присел на стул у стола, тут же раздался стук в дверь.

– Разрешите,- на пороге стоял молодой, выше среднего роста, чисто выбритый капитан-пограничник.

– Входите,- дал добро вместо Скоблева Давыдов и, поднявшись навстречу, пожал капитану руку.- Вот, Анатолий, позволь тебе представить,- Давыдов поперхнулся и, откашлявшись, спросил у капитана,- как тебя представить?

– Как угодно,- ответил тот,- мне всё равно.

– Это, Анатолий, тот, кого мы хотели лицезреть. Наш "Несси". Сам. Собственной персоной. Без приглашения и по личной инициативе,- Давыдов смолк.

Скоблев вгляделся в сидящего перед собой. Светлые русые волосы, чуть с дымком голубые глаза, правильные черты лица, прямой нос, широкий подбородок с ямочкой. Он не был похож на того с фотографии. Абсолютно. Сидевший капитан был явно другим человеком.

– Без сомнений? – спросил Скоблев не то Давыдова, не то капитана.

– Да,- Давыдов утвердительно качнул головой.

Скоблев поднял трубку и, набрав номер, произнёс: "Баратов, двух человек ко мне в кабинет. Быстро".

– Не глупи, Анатолий,- Давыдов стал привставать.

– Не надо,- капитан рукой осадил его назад.- Пусть делает, как хочет.- На его лице не дрогнул ни один мускул. Он достал удостоверение, пистолет и положил на стол.

– Во внутреннюю тюрьму,- обращаясь к двоим вошедшим, сказал Скоблев, указывая на вставшего со стула капитана. Тот, заложив руки за спину, двинулся из кабинета.

– Ты своё решение не изменишь?- вставая, спросил Давыдов.

– Нет.

– Тогда бывай. Больше говорить не о чем,- и вышел.

Оставшись один, Скоблев выждал минут десять и потянулся к телефону. Поднять трубку не успел. Звонок опередил его. Это был городской телефон.

– Здравствуй, Анатолий,- голос "шефа" звучал с металлическим оттенком.- Узнал?

– Да, Георгий Александрович.

– "Этот" у тебя?

– Да. Только что отправил во внутреннюю.

– Сделай так. Выслушай и отпусти.

– Почему?

– Так надо. Потом тебе объясню. И не мешкай.

– Хорошо,- после долгого молчания произнёс Скоблев. Услышав его ответ, "шеф" положил трубку.

Скоблев набрал номер начальника внутренней тюрьмы.

– Баратов. Это снова Скоблев. Давай капитана ко мне в кабинет. Накладка вышла,- и отсоединился.

– Вы свободны,- сказал Скоблев сопровождавшим капитана,- а вы присаживайтесь,- обратился к Сашке.

– Хотите знать, почему ваш "шеф" вам так быстро позвонил?- присев на стул, спросил Сашка.

– Мне никто не звонил,- оборвал его Скоблев.

– Ваш "шеф" – дерьмо. Мои люди там уже сутки. Вся его охрана в подвале. Сам представляется больным. От того, как вы поступите, зависит его жизнь. Его удавят, как щенка, если я не выйду через три часа из этого здания. Повесят. Не слишком ли много будет самоубийц?

– Сначала я хочу задать вам несколько вопросов,- Скоблев откинулся на спинку стула.

– Условия, Анатолий Давыдович, ставить буду я,- не моргнув глазом, заявил Сашка.- Вы видели пограничников на похоронах?