Крылатые сандалии - Мария Папаянни

Полицейский сел в машину и уехал. Госпожа Горемыка улыбнулась.

– Уф, малышка, у нас получилось. Ты ведь Роза, да?

– Да, Роза.

– Прости, что подбежала и не дала тебе поговорить, но, думаю, нам лучше ничего не рассказывать про Анну.

Роза вспомнила пожилую женщину, которая пела в машине, а потом сделала ей «тс-с-с» пальцем, выглядывавшим из дырявой перчатки. Так вот что означало это «тс-с-с»: «Мы ничего никому не рассказываем». Секрет, который хранила целая улица.

– Знаешь, Анна родилась в этом районе, как и я. Мы здесь выросли. Она была великой пианисткой. Выступала по всему миру. В крупнейших концертных залах. Мы целыми днями слушали, как она играет. Ее музыка проходила сквозь стены, наполняла наши дома и несла умиротворение – чудо, да и только. А потом что-то случилось – я точно не знаю. Анна потеряла жилье. Детей у нее не было, но уезжать отсюда она отказалась. Была уверена, что ей удастся отбить дом обратно. Она ненадолго обустроилась в автомобиле, а в итоге так в нем и осталась. Но она гордая. Ни у кого ничего не просит. Я слышала, фортепиано – единственное, что она не продала. Как думаешь, оно влезет в багажник?

– Не знаю.

– Вот и я не знаю, но не думаю, что получится.

Они обе помолчали. Госпожа Горемыка еще раз измерила взглядом багажную дверь и вежливо помахала Розе, собираясь уходить.

– Госпожа, как зовут вашего кота?

– Гамбито[17].

– Прекрасное имя.

– Он все время путался под ногами. Даже посуду помыть не давал. Вечно запрыгивал на меня и требовал, чтобы его обнимали.

– А почему же тогда он ушел?

– Может, поверил моим словам, когда я сказала, что он превращает мою жизнь в каторгу. В тот день он опять крутился рядом, я упала и ударилась. У меня потом целый день болела нога, и я его отругала. Вечером он пропал, а назад так и не пришел.

– Но ведь он еще может вернуться.

– Может.

– Наверное, он расстроился, что вы из-за него упали.

– Наверное.

– Или просто так совпало, что он ушел именно в тот день.

– Говорят, кошки не понимают того же, что и люди. Но я считаю, что Гамбито просто устал выпрашивать объятия. Порой жизнь полна загадок. Не на все у нас есть ответы. Не для всего есть объяснения. Запомни это, Роза.

Роза растерялась. Может, надо что-то ответить? Она не успела это обдумать, потому что женщина продолжила. Она будто говорила сама с собой.

– С тех пор как Гамбито исчез, он приходит ко мне только во снах, и тогда я крепко обнимаю его и не отпускаю. Он хочет что-то мне сказать, но светает так быстро, и я не успеваю узнать. Но таковы сны. Даже цари умещаются в спичечном коробке, когда ты спишь[18]. Не так ли, Роза?

– Да, – робко ответила Роза и не знала, стоит ли и ей рассказать какой-нибудь странный сон. Она вспомнила тот сон про ежа, который искал свой дом.

– Элисента! – послышался голос.

– Это мой муж! Мне нужно идти.

– Вас зовут Элисента?

– Элли, но он зовет меня Элисента. До свидания, Роза. И если увидишь Гамбито, скажи мне. Он весь черный, и у него только один глаз.

Женщина ушла. Роза тоже побрела к себе.

– Я дома! – объявила она с порога, но в доме стояла тишина. Даже Карлито не вылетел из своей клетки. Роза переживала, но уже не знала почему. Из-за госпожи Горемыки, которую муж зовет Элисентой и чей кот Гамбито приходит к ней только во снах? Из-за Анны и ее фортепиано? Или потому, что от страха чуть не выдала полицейскому ее секрет? А потом она вспомнила Театр, сговор Афины и ее папы, который попивал там кофе. Почему? Почему? Розе хотелось кричать, но она вспомнила слова Горемыки Элли. О том, что у нас не на все есть ответы. Не для всего есть объяснения.

Роза села на свою кровать и достала красный мелок. Нарисовала на краю дороги спичечный коробок. Положила красный и взяла черный. Нарисовала черного кота, у которого один глаз был живой и бойкий, а второй закрыт повязкой, как у пирата. Роза легла и вгляделась в свои рисунки. Должно быть, одноглазому Гамбито так одиноко… Она все смотрела и смотрела на него, будто пытаясь понять, где он прячется. И тут его фигурка качнулась. Кот потянулся. Осмотрелся одним глазом. Подошел к спичечному коробку. И юркнул туда.

Сколько их утонуло в собственном супе

Если цари помещаются в спичечном коробке, то почему бы там не устроиться и одноглазому коту. Наверняка Элисента так и сказала бы. Но Роза же не совсем сумасшедшая. Она прекрасно знает, что там могут уместиться золотистая бронзовка, две божьи коровки, пять обычных мух, десять жвачек или двадцать муравьев. А вот кот – ни за что, не говоря уже о царях. Однако при всей уверенности в этом она своими глазами видела, как нарисованный одноглазый кот нырнул в коробок. Роза встала на кровать и принялась изучать рисунок.

«Необъяснимо», – подумала она и вспомнила слова Горемыки Элли. «Порой жизнь полна загадок. Не на все у нас есть ответы. Не для всего есть объяснения». В конце концов, может, так и есть. Сегодня на нее весь день сыплются загадки. Люди, жизнь, подруга Афина, папа, который пил кофе с врагом, и этот пройдоха-кот, который пропал, прежде чем Роза успела его схватить. Она представила, как разгуливает по улице Муз с Гамбито на руках. Послышалось жалобное «мяу». Роза подбежала к окну – никого. Прижалась ухом к стене и уловила гулкую вибрацию, как если бы сунула голову в барабан. Снова «мяу». Роза шагнула назад и осмотрелась – комната как комната, кругом тихо. Так-то лучше. Не хватало еще, чтобы папа застал ее с приклеившейся к стене головой. На улице раздались шаги. В окно было видно, как возвращается Арес. Он посмеивался и насвистывал, словно ничего не случилось.

«Ну-ну, папа. И ты, предатель?[19] Может, красноволосая Сумасбродка тебя заколдовала?»

Будто она не втолковывала ему, что Сумасбродка – их враг и шпионит за ними. Нечего больше с ним разговаривать. Еще пара минут – и в замке заворочается ключ. Роза ужасно злилась. Вот бы сейчас спрятаться, исчезнуть, чтобы папа ее искал, чтобы перепугался насмерть, чтобы сокрушался так же, как она. Или как Элли из-за Гамбито.

Она скорее вернулась к своей кровати. Этот коробок слишком мал для нее. Роза взяла красный мелок и решительно