Гнезда Химер. Хроники Овётганны - Макс Фрай

Сие сомнительное удовольствие было прервано появлением нового действующего лица, которое с ходу наградило меня комплиментом.

– Макс – хороший мальчик, – отчетливо сказала взъерошенная птица.

– Без тебя знаю! – огрызнулся я. Только потом подумал, что надо бы удивиться.

Я внимательно посмотрел на это чудо природы. Больше всего на свете птица была похожа на большую ворону, недавно предпринявшую жалкую попытку замаскироваться под попугая.

– Ну и откуда ты взялась? – поинтересовался я. – Великий Рандан Таонкрахт давеча рубаху на себе рвал, мамой клялся, что меня никто не потревожит в его семейном склепе, даже неприкаянные тени его безвременно почивших родственничков, благо у него отродясь не было этих самых родственничков… И это была лучшая новость за последние несколько дней! Видишь ли, птица, время от времени мы, демоны, испытываем необходимость побыть в одиночестве.

– Ты – не демон, ты – хороший мальчик, – возразила птица.

– Ну, хоть кто-то здесь это понимает! – фыркнул я. – Кто ты, гений?

– Я не гений, я птица, – сообщил мой новый пернатый друг. – Люди называют нас Бэ[15] – всех, без разбора. Но когда здесь жили Урги, они знали каждого из нас по имени. У них хватало ума ладить с нами.

– Урги? – с любопытством переспросил я. – А кто они, эти Урги? Таонкрахт мне что-то о них говорил, но в последнее время я совершенно не был способен воспринимать информацию. Да и лектор из него неважный. Хотя колдун он грозный, если принять во внимание, что он со мной сделал.

– Твой Таонкрахт – дурак и ничего не смыслит в настоящей магии. А с тобой ему просто крупно повезло.

– А мне-то как с ним повезло! – фыркнул я. – И никакой он не мой. Я же не виноват, что этому идиоту срочно приспичило пообщаться с нечистой силой.

Я понял, что в моем распоряжении наконец-то появился собеседник, которому можно как следует пожаловаться на судьбу. Ребята, с которыми мне довелось общаться в последнее время, совершенно не подходили для этой цели. А птица показалась мне разумной и доброжелательной. Поэтому я жалобно сказал:

– Представляешь, я сидел дома и ждал свою девушку, мы с ней собирались немного погулять по городу. Все было так здорово задумано… И вдруг грохот, дым, темнота, мне становится жарко, я ору диким голосом и позорно теряю сознание, а потом обнаруживаю себя в камине у Таонкрахта, будь он неладен, этот мистик-любитель. И достопочтенный Таонкрахт почему-то принимает меня за демона – чушь какая-то!

Я внезапно понял, что почти готов расплакаться, и прервал свою пламенную речь, чтобы не опозориться окончательно. А то – что обо мне подумают разумные представители местной фауны?

– Да, похоже, Таонкрахт навлек на тебя большую беду, – согласилась птица. И оптимистически добавила: – Не переживай, он все равно скоро умрет.

– Можно подумать, мне от этого легче! – буркнул я. – Но откуда ты знаешь, что он скоро умрет?

– Так должно быть, – неопределенно объяснила птица. – Да он и сам это знает. Он потому тебя и вызвал. Думает, ты подаришь ему бессмертие.

– Да, я в курсе! – фыркнул я. – Подарю, как же! А потом догоню и еще раз подарю. Тоже мне, нашел к кому обратиться. Я бы и сам не отказался от такого подарочка. Беда в том, что бессмертие вообще никому не светит, в том числе и мне самому. Так уж все устроено. Вот если бы меня взяли на должность старшего менеджера проекта, когда создавали Вселенную, все было бы устроено иначе. Но поскольку этого не случилось, теперь уже поздно что-либо менять.

– Ты смешной мальчик, – снисходительно заметила птица. – Ты говоришь непонятные слова, от которых мне становится весело.

– Да уж, что умеем, то умеем, всю жизнь только этим и занимаюсь, – невольно улыбнулся я. – Жаль только, что бедняга Таонкрахт не понял, о чем меня на самом деле следует просить… А кстати, откуда ты здесь взялась, птица? Ты что, живешь в этом склепе? Или специально пришла меня проведать? И откуда ты знаешь, что меня зовут Макс? Я об этом пока никому не говорил. Решил, что имя – такая штука, которую лучше держать при себе, если есть возможность.

– Я просто знаю, – ответила птица. – И конечно, я здесь не живу. Где это видано – жить в склепе?! А ты сам-то зачем сюда забрался? Искал путь к Ургам?

– Да какой там путь! Какие, к черту, Урги?! Просто мне показалось, что это – единственный способ остаться в одиночестве. Таонкрахт от меня ни на шаг не отходит. А когда я говорю, что хочу спать, ко мне присылают какого-то идиота, который скрипучим голосом поет мне колыбельную. Почему-то считается, что это ужасно круто. И еще по ночам меня навещают какие-то таинственные убийцы, чтобы скучно не было. А по утрам меня будят истошные вопли во дворе. И, между прочим, на месте господина Великого Рандана я бы сначала изобрел канализацию и водопровод, а уже потом принялся вызывать демонов… Как он сам-то выдерживает? В общем, когда я понял, что больше не могу переносить общество Таонкрахта и этих неподмытых жизнерадостных болванов, его слуг, я придумал какое-то бредовое мистическое дело, ради которого мне непременно следует уединиться. Таонкрахт проникся и предложил мне посидеть в склепе – а где же еще следует вершить всякие темные дела?! Честно говоря, я планировал собраться с мыслями, выспаться как следует, а там – чем черт не шутит! – может быть, и удрать отсюда.

Я удрученно покачал головой, поскольку подумал, что у меня наконец-то появился по-настоящему разумный собеседник, впервые с тех пор, как я с ужасом обнаружил себя в камине этого горе-чародея Таонкрахта. Да и тот – птица.

– Тебе не следует сердиться на этих людей – что тебе до них? – сказала мудрая птица. – Тебе вообще не следует о них думать. Тебя хотят видеть Урги. Поэтому я здесь.

– Урги?! – удивился я. – Ну-ну.

– Они скоро придут сюда за тобой. А меня послали сказать, чтобы ты не сопротивлялся. Урги обычно производят неблагоприятное впечатление при первом знакомстве. Но они не хотят с тобой сражаться. Только посмотреть на тебя и немного побеседовать. Может быть, вы найдете общий язык… Урги уже давно совсем не похожи на людей, но с ними тебе будет легче договориться, чем с Таонкрахтом. Обычно они все понимают.

– Редкий талант! – усмехнулся я. – Ладно, я не буду сопротивляться. Все равно здесь у меня ничего не получается, я уже пробовал колдовать. Бесполезно! У меня не больше шансов совершить хоть какое-нибудь завалящее чудо, чем у самого никудышного слушателя каких-нибудь платных курсов экстрасенсов.

– Что ты имеешь в виду? – заинтересовалась птица. – Я не понимаю некоторые слова. Хочешь сказать, что ты раньше умел совершать чудеса? А теперь больше не умеешь?

Я удрученно кивнул.

– Ничего, не огорчайся. Так бывает, – утешило меня это великодушное создание. – Может быть, это не навсегда.

Удивительно, но разговор с птицей меня здорово успокоил, и я с изумлением понял, что вполне могу снова заснуть – единственное, что требуется жертве жестокого похмелья, проверено опытом! Я так обрадовался этому открытию, что тут же свернулся калачиком на земляном полу склепа, не утруждая себя напрасными сожалениями по поводу отсутствия одеяла и подушки.

Я действительно тут же уснул – вот это, я понимаю, чудо! – и мне снились изумительные сны о доме, опасно похожие на реальность. Нежась в теплом омуте сновидений, я смутно припомнил, что у меня были большие проблемы, а потом с удовольствием решил, что все уже утряслось.

Но этому неземному блаженству пришел конец. Я проснулся, дрожа от холода, и тут же вскочил, дико озираясь по сторонам. Первые несколько секунд я вообще не понимал, что происходит, поскольку никак не мог выкарабкаться из сладкого тумана сновидений. А потом вспомнил, как на самом деле обстоят дела, и тихонько охнул от обрушившегося на меня отчаяния. Думаю, именно так чувствует себя человек, очнувшийся после наркоза, когда понимает, что пару часов назад ему благополучно ампутировали обе ноги.

В каком-то смысле мне все-таки было легче: по крайней мере, мое тело пока оставалось в целости и сохранности. У меня «ампутировали» только прошлое, мою единственную и неповторимую жизнь, которая как раз начала казаться мне по-настоящему прекрасной и удивительной. Удивительной, впрочем, она вполне могла считаться и сейчас, но вот эпитет «прекрасная» теперь был совершенно неуместен.

– Очень эмоционален, верно? Склонен преувеличивать свои переживания и давать волю чувствам. Как избалованная женщина из касты Хигги.

Я чуть не грохнулся в обморок, услышав бесцветный глуховатый голос, раздававшийся откуда-то из темноты. Потом до меня дошло, что голос не просто звучит, но еще и дает мне не слишком лестную характеристику. Он тем временем невозмутимо продолжил: