Наркомафия - Николай Леонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда Отар, изрядно выпив, начал нести уже полную чепуху, Еланчуку надоело, и он спросил:
– Кого вы представляете и что вам конкретно от меня нужно?
– Я представляю деньги, значит, силу, которая занимается коммерцией. Нам нужны ваши опыт и знания. Платим мы хорошо, – ответил напыщенным тоном Отар и не нашел ничего лучшего, как выложить на стол плотный конверт. – Наша визитная карточка, примите, решайте.
Еланчук давно заметил двух мужчин, сидевших на некотором отдалении, и перехватил взгляд, которым они обменялись с Отаром. “При таком шуме они записать наш разговор не могут”, – решил отставник, накрывая тарелкой “визитку” Отара, затем изящно наклонился через стол, вынул из внутреннего кармана “вербовщика” портативный магнитофон, небрежно опустил в карман и ответил:
– Я не коллекционирую визитные карточки незнакомых людей, – и отодвинул тарелку. – Признаться, вы меня разочаровали. Дайте мне ваш телефон, возможно, я позвоню.
– Вы только взгляните, – Отар растерялся и враз протрезвел. – Возьмите, откажетесь – мы без претензий.
– Телефон, – Еланчук поднялся.
– Пожалуйста... Записывайте.
– Ну? – всякому терпению приходит конец, в голосе Еланчука звучало раздражение.
Отар продиктовал телефон, бывший контрразведчик кивнул, поправил на шее платок, направился к выходу. У столика, за которым сидели сотоварищи “вербовщика”, Еланчук чуть замедлил шаг, взял лежавшую на белоснежной скатерти зажигалку-фотоаппарат и молча вышел из ресторана.
– Да никогда в жизни! – сказал он вслух, садясь в машину. Можно быть умницей, академиком, высочайшим профессионалом, а в нашей жизни разбираться скверно.
Он терпеливо ходил по длинным коридорам некогда родного учреждения, стучался во многие двери, не моргнув глазом, выслушивал оскорбительные предложения. Кончилось тем, что ему отказали в пропуске, пояснив, что это распоряжение Первого лица Большого дома.
В России всегда и во всем хотели быть первыми и лучшими. Есть сферы, где мы безусловные аутсайдеры, есть, где мы отстаем, но выглядим достойно, существуют даже такие области, где нас признают равными, мало, но такие области есть. Но в одном вопросе мы сегодня, безусловно, впереди всего цивилизованного и нецивилизованного мира. Ни в одной стране мира не умеют так быстро расставаться со своими лучшими специалистами, не способны в одну минуту из самых честных и преданных друзей сделать идейных и принципиальных противников.
В данном вопросе нам равных нет и в обозримом будущем не предвидится. Мы можем спать спокойно.
Через несколько месяцев Юрий Петрович Еланчук работал в маленькой коммерческой фирме, получал ежемесячно больше, чем Президент и спикер вместе взятые, и разрабатывал операции по заказу людей, которые занимались наркобизнесом.
* * *Еланчук сидел за простым канцелярским столом в своем скромном кабинете, дважды прослушал разговор Гурова с Байковым, выключил магнитофон, сцепил пальцы на затылке, недовольно взглянул на потолок, затем посмотрел на сидевшего напротив Отара.
– Мальчик, запомни, что я скажу, передай Валентино. Это дело следует закрыть и тихо уйти в сторону. У вас имеются отличные позиции, где противники – неумехи-второразрядники. Зачем вам связываться с гроссмейстером? Вам нужны деньги или вам слава Каспарова покоя не дает? Я когда узнал, что Гуров пришел в “Стоик” начальником службы безопасности, сразу сказал: от данного канала следует отказаться.
– Юрий Петрович, а вы знаете, сколько было вложено в осуществление вашей идеи? – спросил Отар. Он ненавидел бывшего гэбэшника и очень его боялся, так как за минувший год дважды на собственной шкуре испытал, какую огромную власть приобрел этот франтоватый и внешне несерьезный мужчина. – Мы потеряем не один миллион долларов.
– Меня это не касается, впрочем, как и тебя, – ответил Еланчук. – Главное, лучше потерять клок шерсти, чем ввязаться в драку с непредсказуемым финалом. Я предупредил Валентино, чтобы сворачивался. Вы убили бухгалтера, я снова сказал, вы похитили девочку. В самом зассанном туалете не кладут на пол, стараются попасть в толчок. Я слышу, – он постучал пальцем по магнитофону, – вы довели сыщика до бешенства... Я не работал с ним, но знаю о полковнике предостаточно. Такой противник мне, а уж вам и подавно не нужен.
– Но вы же слышали, Юрий Петрович, этот педераст не раскололся и ваш полковник отказался от него, – Отар перевел дух, спорить с разработчиком опасно, но идти к шефу тоже не дай бог. – Может, вы сами переговорите с Валентино?
– Я разработчик и советник, передай мой настоятельный совет. Изымите товар, верните девчонку и забудьте о фирме “Стоик”.
– Они ничего не знают, а юриста мы ликвидируем, – Отар все еще пытался переубедить бывшего гэбэшника. – Ваш гениальный мент убрал прослушивание, но мы их слушаем и пишем.
Еланчук привычно улыбался, хотя еле сдерживался, чтобы не сорваться. Он поднялся из-за стола, легкой поступью прошелся по небольшому кабинету, сетуя на судьбу, которая постоянно подбрасывала ему недоумков. Теоретически связной был прав, а практически Еланчук чувствовал, что в данный момент разумнее отступить. Он знал несколько разработок, проведенных Гуровым, не был тщеславным и не хотел никому ничего доказывать. Как любой опытный игрок, он знал, что, если в партии с очень сильным противником тебе нравится твоя позиция, ты не верь глазам своим, И записанный на пленку разговор убогого Отара привел в восторг, а его, опытного агентуриста и разработчика, насторожил. Он не мог обнаружить причину настороженности, но, как животное чует опасность, ощущал: что-то в услышанном разговоре не так, где-то цепляют крючок. Где и в чем? Гуров не знал, что его слышат и пишут. А если не знал, но допускал такую возможность? Однако разыграть такой спектакль ни один оперативник не в силах. Да и к чему, с какой целью? И все равно от этой пленки пахнет дезой. Неожиданно он понял: озарение всегда бывает внезапным, сколько ни зови, ни жди – оно застает врасплох.
Еланчук матюгнулся, что было ему несвойственно. Какую задачу мент считает первостепенной, наиважнейшей? Ясно, освободить девочку. Но, судя по всему, что рассказывают о сыщике, он не пойдет на обмен жизни ребенка на жизнь отца. И уж, конечно, не станет об этом говорить. Значит, полковник считает возможным выручить дочь и сохранить жизнь отца. Каким образом? В момент обмена провести задержание? Он слишком опытен, понимает: противник серьезен и не может так лопухнуться. Значит, он что-то придумал. А мне какое дело? Еланчук подошел к окну и начал пальцем выводить на пыльном стекле замысловатые узоры. Ну, заполучит Гуров девочку, снимет с моей души грех, сохранит жизнь двурушника и, конечно, мгновенно Расколет его, узнает, что через “Стоик” гнали в Европу наркотик. Скорее всего, об этом он уже догадался. Я и так считаю Данный канал засвеченным. Пусть Валентино решает свои финансовые проблемы, я его предупредил, а дальше хоть трава не расти.
– Мое последнее слово, – Еланчук повернулся, присел на подоконник. – Товар изъять или законсервировать, девочку отдать. Как вы решите с юристом, меня не касается.
– Доложу. Валентино никогда с вами не согласится, – Отар встал и направился к двери.
– Тут я ничем помочь не могу. Существует старая пошлая пословица: “Кто платит, то и музыку заказывает”.
* * *Он был столь умен, что никогда не сомневался в существовании людей умнее и хитрее, даже коварнее его самого. Главная ошибка фюреров, президентов и паханов иной окраски заключалась в том, что они подбирали себе в помощники придурковатых исполнителей и лизоблюдов, считал он, поэтому ошибок своих предшественников старался не повторять. Команду он себе подбирал неторопливо и тщательно, неуклонно следуя принципу, что в непосредственном его окружении должны находиться люди не глупее его самого, лучше если умнее, и обязательно высококлассные специалисты в своей области. Он никогда на людей не кричал, не унижал, практически всегда соглашался с советом специалиста, а в тех редких случаях, когда не соглашался, оказывался прав. Платил он по-царски и за три года существования собрал очень сильную команду; люди его искренне уважали и были абсолютно преданы. Он, как и большинство авторитетов уголовного мира, был равнодушен к человеческой жизни, но при любой возможности старался обходиться без лишних трупов. У него был шофер, он же личная охрана и ликвидатор.
Официально он числился директором небольшого СП, аккуратно платил налоги и не привлекал к себе ничьего внимания. Обладая многомиллионным состоянием, естественно, в долларах, он жил в хорошей, но отнюдь не шикарной квартире, имел две иномарки среднего класса, загородной виллы не держал. Если он хотел отдохнуть, то, взяв с собой сегодняшнюю любовницу, покупал туристскую путевку, куда хотел, проводил две-три недели, к примеру, на Гавайях, ни в чем себе не отказывая, но деньгами не разбрасывался.