Станция «Гермес» - Игорь Евгеньевич Глебов

Все произошло быстро, подобно тому, как рыбак подсекает щуку. Мужчина клюнул носом, чуть прижав бутылку к себе и заслоняя ее от постороннего взгляда, а через пару мгновений возвратил бутылку на место. Его сонное лицо чуть оживилось, очевидно, выражая удовлетворение от выполненной работы.

Антон уже догадался, что это именно тот, кто им нужен.

— Пылесосом его прозвали за особый талант, — просветил его Решкин за несколько минут до этого. — Бутылку пива или водки может заглотнуть в один прием. Вот так берет и из горлышка мгновенно высасывает, молниеносно, прямо-таки оторопь берет. Отсюда и кличка. Благодаря этой способности Пылесос промышляет в магазинах. Заходит как обычный покупатель, ходит между полками, выбирает бутылочку пива, откупоривает ее и мгновенно выдувает. Затем, как ни в чем не бывало, ставит пустую бутылку на полку и уходит. Охрана ничего не успевает сообразить, а если и соображает, то слишком поздно.

— Подождите, — заинтересовался Антон, — а как же система наблюдения?

— На видеозаписи видно, как человек берет бутылку, подносит на несколько секунд к лицу, словно рассматривает этикетку, потому вдруг ставит на место. За доли секунд Пылесос умудряется откупорить бутылку, выпить ее и даже пробочку закупорить обратно. Фокусник! В итоге доказательная база полностью отсутствует. В отделении Пылесос клянется, что взял бутылку из интереса, подивился, с чего бы это она пустая, да и вернул ее на место. А куда пиво из бутылки делось — не его забота.

— Так его теперь, наверное, ни в один магазин не пускают, — предположил Антон.

— Наоборот, — возразил лейтенант. — Негласным образом охране приказано этого фокусника не прессовать. Во-первых, убытки незначительные. Во-вторых, под настроение Пылесос может высосать и бутылку текилы, или виски Белая Лошадь. Там уже ущерб довольно ощутимый. Поэтому негласное соглашение с магазинами состоит в том, что Пылесос бесплатно получает бутылку пива, скажем, раз в неделю, но в ответ обязуется не трогать другие напитки, которые подороже. Такая вот у человека образовалась королевская привилегия. Многие завидуют.

— Да я ни в жизнь не поверю, что правоохранительные органы вот так вот дали себя провести…

— А вот тут интерес взаимный, — лейтенант улыбнулся. — Дело в том, что Пылесос — наш давний и эффективный осведомитель. Тайный агент, так сказать. Но встречаться с ним на людях не совсем удобно, потому что человек я в городе известный. Поэтому сделаем так…

* * *

Антон перехватил подпольного осведомителя на выходе.

— Я от Ореста Михайловича… Есть к вам разговор.

Услышав имя и отчество, снулый человечек вздрогнул, словно пробуждаясь ото сна. Окинув взглядом Антона, он красноречиво сплюнул себе под ноги. Очевидно, что ситуация была ему привычна, но большой радости от грядущего свидания с ментами он не испытывал.

Лейтенант ждал их в автомобиле, в целях конспирации припаркованном в пустынном месте подальше от магазина.

— Графиня? — переспросил Пылесос, косясь на Антона. — И зачем она вам понадобилась?

— Это позвольте нам решать, Павел Анатольевич, — тактично сказал Решкин. — Не подскажете по дружбе, где сейчас мама с дочерью гастролируют?

Пылесос хмуро глянул на него.

— Вы считаете, воры мне докладывают, куда их за фартом понесло?

Несмотря на сонный вид, говорил он веско и внятно, правильно расставляя интонации, как человек, привыкший выступать перед аудиторией. Даже уголовный жаргон в его устах звучал как-то академически.

— Нет, конечно, — согласился Решкин. — Как у вас говорят, Графиня — жучка положняковая. Вы с ней, по всей видимости, доверительных отношений не имеете. Но существуют слухи, разговоры между вашими, блатными… вы же умный человек, понимаете, о чем я.

У Пылесоса дернулась щека.

— А это что за кент? — он качнул головой в сторону Антона.

— Наш сотрудник, — успокоил его лейтенант. — Можете спокойно говорить в его присутствии. Давайте выясним для начала, откуда Графиня тут вообще появилась? Она же родом из Западной Украины, кажется?

Пылесос облизнул губы и нехотя произнес:

— Люди говорят, из Закарпатья. Там, откуда она родом, из приграничных сел, все сплошь авиаторы.

— Из контрабандистов, получается? — заинтересовался опер.

— То самое. С детства приучена нитку рвать… переходить границу туда-сюда. Слушок такой, а как на самом деле — кто его знает.

— Откуда же такая благородная кличка — Графиня?

— По малолетке связалась с ворами, — пояснил Пылесос. — В те времена они держали бан в Ужгороде. На вокзале работали, значит. Там же и поймала первую ходку. После лакшевала с гонщиками, поездными ворами, а жила с одним авторитетным байданщиком… звали того Граф. Отсюда и прозвище…

— По наследству, значит, титул перешел, — кивнул Решкин. — Но как она оказалась тут, в Мелогорске?

Человек с желтым лицом задумался, прикрыв глаза, словно вспоминая дела давно минувших дней с неохотой. Наконец, сказал:

— Говорят, в девяностые Графа вальнули по беспределу. Произошло это на дальняке, так что дело темное. Про Графиню говорят, что бегала по трассе с ширмачами, потом по югам со шпильманами, катала стиры, картежничала. Немало упакованных фраеров обчистила на курортах. Обучилась, значит, шулерскому и прочему блатному мастерству. Дочка ее к тому времени подросла, тоже артисткой заделалась. Ну, выбора-то у нее и не было, при таком-то наследстве…

— То есть дочь ее, Богиня Вачковская, по воровской специальности аферистка?.. — уточнил лейтенант, бросив многозначительный взгляд на Антона.

— Маклерщица, — согласился тот, — да видно не слишком способная, раз успела срок оттянуть. Почему здесь оказались? Думаю, по тому самому шулерскому делу. Видно, медом тут помазано, раз мухи слетелись…

— Мухи, Павел Анатольевич, на другое слетаются, — задумчиво сказал лейтенант. — Так значит, Графиня управляет нелегальным игорным домом?

— Можно и так сказать, — хмуро сказал Павел Анатольевич. — Только управляют заводом или каким-нибудь масложировым комбинатом. А Графиня поставлена братвой на катран, так будет правильней.

— Что ж, вы специалист, вам виднее. А как вообще катран устроен?

Пылесос приподнял бровь.

— Вам ли не знать… Выбирается удобная хата, может быть квартира, или дом, или хоть баня, например. С полицией решается вопрос, сами понимаете. Занесли кому надо, и катран никто тронуть не посмеет. С ночи собрались в тихом местечке шпилевые, катальщики, рисковые фраера, барыги и местное бакланье. Играют день, ночь, могут подряд неделю не вылезать, если игра на переломе.

И тут Антон вспомнил, что заведующая библиотекой говорила о каких-то картежных домах неподалеку от деревни.

— Во что играют — небось «преферанс» или «дурачка»? — поинтересовался опер.

Пылесос пожал хилыми узкими плечами.

— Да во что хочешь, тут как уважаемая шобла решит. Из серьезных предпочитают деберц московский или харьковский, кто попроще в трыньку, ребята рисковые в буру, двадцать одно или штос. Ну а кто поинтеллигентней, те могут и пулю расписать.

— И какой интерес в этом деле у Графини?

— Известно какой, денежный… Как