Преступление и наказание (СИ) - Наконев Владимир

3. Писать рассказы, сидя в тюрьме.

Если в суде спрашивают о наличии собственности в Испании, то это означает одно из трёх:

1. Они беспокоятся о сохранности этой собственности в ваше отсутствие.

2. Суд хочет отобрать это имущество под предлогом компенсации присуждённого штрафа.

3. Проводят инвентаризацию.

РРРРРРРРР — ГАФ!

Во многих религиях есть мистические божества, которые не от мира сего. Индийский бог Шива, например, у которого наблюдается избыток рук. Или чуть ближе — Двуликий Янус. Самое близкое ко мне — это двуличная испанская Фемида. Одно лицо её — улыбающееся и добродушное — всегда обращено к прекрасной половине этой страны. Не заблуждайтесь, это не южные знойные красавицы с округлостями и выпуклостями, ласкающими взор. Лучшая половина испанцев — это те, кто ворует, врёт и убивает безнаказанно, не смотря на наличие Уголовного Кодекса.

Политики, банкиры, артисты и тореадоры — далеко не полный перечень этих счастливчиков. Прошу понять меня правильно: я не говорю, что ВСЕ политики, банкиры, артисты и тореадоры — отъявленные уголовники. Просто, когда что-то совершит один из представителей этой элиты, Фемида ласково покачивает пальчиком перед носом у провинившегося и говорит:

— Ай-яй-яй! У, ты, какой шалунишка! Видишь, что ты наделал? За это тебе будет «а-та-та».

И нарисовывает это «а-та-та» на бумаге, чтобы сообщить в программе новостей. Чтобы потом, желательно без всяких новостей, из-под тишка, отпустить осознавшего свою вину.

Потому что тем, кто не попался, им не «а-та-та».

Второе лицо испанской Фемиды — это оскал бешеного пса. Этим ликом божество взирает на чернь. Чернь — это не негры из Африки. Чернь — это испанцы и иностранцы с разным цветом кожи, попавшие перед занавешенные тряпкой очи этой самой Фемиды.

В бСССре милиция фабриковала дела, избавляясь от «висяков» и ища для этого «козлов отпущения». Потом со страхом ожидала, проглотит ли эту стряпню суд. В Испании же сами судьи занимаются подлогом улик и фактов, инструктируя полицию на нужный поиск.

Лень мне браться за описание каждого найденного случая, о которых можно писать отдельную книгу. Да и смысла нет. Испанское общество и испанское государство — неизлечимо больны.

Когда я приехал в Испанию, то нашёл здесь много людей, похожих на нас времён 60–70 годов. И мне понравилось. Прошло двадцать лет и сейчас монархическая республика демонстрирует все симптомы последних лет СССРа. Если я вижу правильно, без предубеждений, то скоро Испания развалится с отделением от неё богатых и работоспособных окраин. У нас, в экс-СССРе, кстати, было наоборот: отделившиеся ветки не показали никаких способностей, кроме саморазрушения. Интересно, что будет с этим испанским божеством?

Но этот прогноз на воде вилами писан, а в настоящее время в Испании люди реально получают большой срок за украденный велосипед и не попадают в тюрьму за уворованные миллионы.

Вспоминается старый анекдот. Говорят ещё времён НЕПа:

Сидят в камере двое.

— Ты за что?

— Мешок картошки украл.

— Плохо дело. Года два дадут.

— А ты за что?

— Два вагона картошки украл.

— Ой, да тебя, наверное, на всю жизнь посадят?

— Нет. Вагон судье, вагон мне и я домой.

Испанец Хосе Бретон получил 42 года заключения за убийство двух его малолетних детей. И 62 года заключения за терроризм каждому предлагает прокуратура для восьми молодых наварцев за пьяную драку в баре с подвыпившими жандармами.

Это — Испания в 21-м веке.

В этой Испании существует ассоциация адвокатов-христиан, которая регулярно привлекает к суду певцов, артистов и ведущих программ телевидения, обвиняя их в оскорблении веры. И суды нередко выносят обвинительные приговоры. 21-й век…

На родине Торквемады — был такой инквизитор — жгут портреты короля. По резолюции европейского суда по правам человека — это уже не преступление, а всего лишь свобода выражения мнения.

ЧАСТЬ 1

ЗА РЕШЁТКОЙ

Люди, которые помогли мне написать эту книгу:

Vladimir Nakonev — автор и уголовник.

Oleksandr Muzyka — жертва и один из шефов криминальной группировки.

Муниципальный агент полиции № 7991.1

Муниципальный агент полиции № 7898.8

Agustin Morales Perez — Roldan — судья Juzgado № 42, Мадрид.

Leonor Baeza Fernandez — адвокат защиты.

Alberto Cobo Reutes — прокурор.

Maria Luisa Aparicio Carril — судья.

Tomasa Olivas Rubio — судья по надзору за пенитенциарной системой города Кастейон.

Antonio Carretero Carretero — директор тюрьмы Castellon-2

А ещё многие охранники, зэки, врачи, священники, волонтёры и другие люди, кто появится в мих рассказах по именам, кличкам или просто слегка обозначенными. Те, кто изъявил желание быть упомянутым в моих рассказах. Других я упоминаю лишь с желанием возмездия.

Кроме того, следует упомянуть организации, без действий (или бездействие) которых многие рассказы не написались бы:

Juzgado № 42, Мадрид.

Audiencia Provincial de Madrid

Juzgado de Vigilancia Penitenciaria № 4 de la Comunidad, Valenciana, Castellón

Tribunal Supremo de Espana.

Ах, да… Policía Municipal de Madrid, конечно.

Автор предупреждает:

Выдыхай читатель, выдыхай! Да, новые познания об Испании немного выбили тебя из привычной колеи. Но я ещё и половины не рассказал об этой чудесной стране. Чудес здесь хватает. В этот криминальный рай едут и едут представители всех рас и национальностей, всех языков и менталитетов. Едут с нехорошими задумками. Как-то само-собой получилось, что и я свернул с той дороги, которую принято считать правильной. Об этом дальше…

ДОРОГА НА ТОТ СВЕТ

Быть нелегалом и иметь проблемы со здоровьем недопустимо. Возможные последствия будут развиваться по двум лишь направлениям: а) в ящик, б) тоже в ящик, но попозже. Просто, по времени и по ощущениям это проходит не так, как у нормально живущих.

Симптомы появились очень быстро и ясно указывали, что с этим светом пора заканчивать. Почему-то, на ум пришла история жизни Линденберга. Когда он узнал, что ему осталось прожить не более шести месяцев, то, первым делом, составил список дел, которые нужно успеть переделать до того, как…

Я решил не отставать от знаменитостей и начал делать то же самое. Подарки детишкам, звонки старым знакомым… Предстартовую суматоху нарушали происки врагов, двух хохлят, что жили по соседству. Работая лишь изредка, а в основном подворовывая, они давно уже праздновали отъезд крыши. Тут в заграницах даже у взрослых украинцев с головой часто нелады, а уж молодёжь из самостийщины только и живёт мыслью: где бы чего украсть посолиднее, чтобы не стыдно было на родину вернуться.

Худо-бедно стараюсь не обращать на них внимания, но это получается всё хуже и хуже.

Их разговоры в другое бы время вывели меня на путь стукачества, но сейчас не до них. Из-за стены постоянно доносится про то, что надо найти побольше людей, которые не боятся быть вооружёнными, про то, как открыть сейф… Короче, идёт обсуждение американских боевиков.

Правда, я попытался сконтактировать с матерью одного из них, чтобы предупредить о возможных последствиях, но из этого ничего не получилось. Мамин… ну, скажем, любовник мне ласково посоветовал по телефону не делать из мухи слона. Играются, мол, дети.

А дети игрались всё хуже. Однажды, слышу, как в квартире летают и втыкаются ножи. Вышел из комнаты и вижу две ухмыляющиеся физиономии, похлопывающие лезвием о ладонь.

— Что, с нервами плоховато?

С нервами у меня было нормально и я опять оставил всё без последствий. Хохлята мне устраивают пару бессонных ночей, выкушав горячительного и пошумев, с пинками в мою дверь и воплями типа «Когда эти суки-работяги дадут нормальной жизни хорошим людям!». В качестве профилактики, я одеваю на кулак того, что постарше. Тридцатитрёхлетний недоумок пытается изобразить потерю сознания уже после первого касания. Со мной такие спектакли не пройдут и я добиваю влёт по носу для крови и по почкам для боли после акции. Поднявшись, гоблин долго извиняется, но по глазам вижу, что мысль дебила работает на всю возможную скорость, отыскивая возможность мести.