Веселая троица - Вицин, Моргунов, Никулин - Лев Лайнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так что же получалось с игрушками? То и получалось. Ну например, «Дайте мне Вицина!», «Сколько стоит Моргунов?» или «Никулин еще остался?».
В анекдотах о тройке тоже фигурировали не Трус, Балбес, Бывалый, а фамилии артистов. Да и анекдоты были, по-моему, не всегда удачные. Впрочем, возможно, я ошибаюсь. Не хочу быть истиной в последней инстанции. Судите сами.
Вот, например:
Едут в автобусе Вицин, Моргунов, Никулин. Подходит контролер:
— Ваши билеты?
Моргунов отвечает:
— Я, между прочим, штангист.
Тогда с вас штраф три рубля.
Никулин подумал и говорит:
— А я, между нами, боксер.
— Тогда с вас штраф всего два рубля.
Вицин потупился и лепечет:
— А я, по секрету, каратист.
— Тогда с вас штраф лишь один рубль.
Вышли на остановке.
Моргунов ухмыляется:
— Во надули! Я штангистом отродясь не был.
Никулин хохочет:
— Да какой из меня боксер…
Вицин мило улыбается:
— Тоже мне каратиста нашли…
Подходит к ним контролер:
— А я, ребята, и не контролер!
Да, приходится констатировать, звездный час популярной тройки истек и она закончила свой «кинокросс», находясь на гребне славы.
Английские читатели в свое время, когда «погиб» великий сыщик, смогли заставить Конан Дойла «оживить» и «воскресить» Шерлока Холмса. Наши же зрители не смогли настоять, чтобы троица продолжала «жить и процветать» на советском экране. Другая страна, другие нравы…
Жалко. Прав ли был Гайдай? Вспомним мультипликационный сериал «Ну, погоди!». Все то же: Волк, Заяц… Погони, погони, погони… А каждая серия по-прежнему интересна и по-своему комична. Справедливости ради надо признать, что согласия сниматься у Волка и Зайца никто не спрашивал. У живых актеров спрашивать приходилось…
Как-то Гайдай взял и рассказал истинную причину распада тройки. Ну, с Моргуновым у него всегда были натянутые отношения. Тот еще на «Самогонщиках» заявил:
— Я в этой роли сниматься не буду.
Что-то Евгению Александровичу там не понравилось. Но ведь без Моргунова разрушался ансамбль. Гайдай вынужден был пойти к Пырьеву и объяснить ситуацию.
Иван Александрович поддержал:
— Да, тройку разрушать нельзя! Не беспокойся. Моргунова я беру на себя.
Пырьев вызвал Моргунова, пропесочил его как следует, и Евгений Александрович пришел на съемочную площадку. Но с гонором.
— Ты не думай, что это Пырьев меня заставил сниматься. Плевать мне на Пырьева. В необходимости съемок меня убедил Бондарчук.
А когда начали снимать «Кавказскую пленницу», Никулин прочитал сценарий и, как вам известно, сказал:
— Мне это не нравится. Это спекуляция на тройке.
То, что ответил Гайдай, тоже известно:
— Хорошо, Юра. Это будет последний фильм нашей тройки. Но фильм надо снять, хочешь ты или нет.
С Никулиным Гайдай не повздорил. Но решил про себя: все, пора закругляться.
А каплей, переполнившей чашу терпения, стал случай на съемках «Пленницы». Моргунов пришел на съемочную площадку вместе с поклонницами.
Гайдай приказал директору картины:
— Убрать всех посторонних с площадки!
Моргунов набросился на режиссера чуть ли не с кулаками. Тогда Гайдай взял режиссерский сценарий и на глазах Моргунова вычеркнул все сцены с ним. А было не снято еще довольно много.
Заключил эту невеселую историю Леонид Гайдай невеселыми словами: «Все, — говорю директору. — Отправляйте Моргунова в Москву. Сниматься он больше не будет». Так моя тройка распалась… А в принципе поснимать ее еще можно было. У меня возникали различные задумки…»
НЕМЕРКНУЩИЕ ОБРАЗЫ
Маска, я тебя знаю!
Карнавальный фольклор.Комедийных актеров я считаю
благодетелями человечества.
Дарить людям беззаботность,
развлечение, хорошее настроение,
заставлять их смеяться — какое это
замечательное ремесло…
Федерико Феллини.Трус, Балбес, Бывалый появились в самом начале комедийного творчества Леонида Гайдая. Они возникли на экране и рванули в свой первый эксцентрический бег, подарив режиссеру прекрасное поле деятельности для экспериментов, остроумнейших находок. И не только режиссеру, но и артистам, играющим эти роли. А еще Гайдай бережно относился к предложениям артистов и других членов съемочной группы, к их придумкам, как сделать фильм еще более интересным, еще более смешным. И если придуманные трюки вписывались в ткань фильма, то они и входили в него.
Маски, созданные режиссером, попали в десятку. Рожденные в 1961 году в короткометражке «Пес Барбос и необычный кросс», они уже не менялись. И совершенно правильно. Еще раз повторю: они приобрели фольклорный характер. И уже могли выступать не только как браконьеры, самогонщики, продавцы, гангстеры, комбинаторы вроде этаких современных Остапов Бендеров… Они уже могли появиться где угодно, в любом качестве. Даже в космос полететь. Согласитесь, что никто бы не удивился, если бы Трус, Балбес, Бывалый возникли на экране как космонавты. Или начали бы продавать барханы в Саудовской Аравии. Или стали заседать в Государственной думе. Что там, балбесов нет? Да и трусы, и бывалые свои есть…
Примечательно, что по статистике воплощений одного и того же образа-маски Трус — Вицин, Моргунов — Бывалый и Балбес — Никулин стоят в отечественном кино сразу же после исполнителей ролей Ленина, Сталина, Фрунзе и Свердлова. Наша отечественная троица стала единственным в мире весьма достойным ответом американскому довоенному трио братьев Маркс.
И вот что интересно. Три разных талантливых артиста, три неординарные личности стали составлять одно целое. Их нельзя сравнить с тремя развеселыми богатырями.
Во-первых: не такие уж они веселые — Трус, Балбес, Бывалый, и частенько даже весьма грустные (вспомните хотя бы их настроение перед «операцией «Ы»), Это они нас, кинозрителей, веселят. Во-вторых: их нельзя представить в отдельности друг от друга. Илья Муромец, Добрыня Никитич, Алеша Попович совершали свои подвиги в основном по одиночке.
В фильме «Три толстяка» по сказке Юрия Олеши Евгений Александрович Моргунов сыграл одного из толстяков. И какая, в сущности, разница: три толстяка правили бы в стране, или два, или вообще один? Три толстяка не отличались друг от друга ни характером, ни поведением, ни, естественно, размерами.
«Подвиги» же тройки были созданы Леонидом Гайдаем, как говорится, «с точностью до наоборот». Практически все трюки придуманы в расчете на трех актеров, и каждый из них отыгрывает свою репризу, свой жест, свою манеру поведения. Но вместе они создают общий комедийный эффект ситуации. Нельзя даже представить себе, чтобы в каком-то фильме появился бы один Бывалый, или один Трус, или один Балбес. Нет, другие маски-образы кочуют из фильма в фильм, и ничего, как говорится, страшного не происходит. Но в данном случае троица стала единым организмом.
И как бы ни пытался другой режиссер (а такие попытки, как мы знаем, были!) ввести в свой фильм только одного или двух героев в масках Труса, Балбеса, Бывалого, ничего у него не получалось. И как бы ни пытались, образно говоря, срубить у этого единого организма, как у мифического Змея Горыныча, одну или две головы, ничего бы не вышло — голова бы моментально выросла вновь.
Они очень разные — Трус, Балбес, Бывалый. Потому и составили единое целое. Один из критиков даже дал точное определение, кто есть кто и что есть что в этом едином организме. А именно: Бывалый — голова, Балбес — руки, Трус — подкашивающиеся коленки. Пожалуй, надо с этим согласиться.
Бывалый, несомненно, — голова, вожак тройки, ее руководитель. Круглый, лысый и уже готовый к «Трем толстякам» Моргунов носит темную рубашечку в полосочку и подтяжки — сразу видно, руководящий работник. Он всегда знает, что делать, как поступить. Стойко, «сурьезно» переносит превратности судьбы.
И, несмотря на то что все аферы тройки кончаются крахом, иногда так и хочется какие-то черты характера перенять у Бывалого. Да кому же в жизни не хотелось быть бывалым, тертым, стреляным, опытным, видавшим виды и даже битым. «Я бит жизнью, — говорит иногда кто-то с гордостью. — Меня теперь ничем не возьмешь, не испугаешь». Всегда и везде: невозмутимое лицо Бывалого, невозмутимое спокойствие. Ну чем не Гаргантюа отечественного розлива.
Поэты Александр Сивицкий и Юрий Тимянский специально для этой книги написали эпиграмму, выражая свое отношение к Моргунову — Бывалому:
Он заполнял собой экран,Порой его судили строго.Но знали зрители всех стран:Бывалого должно быть много.
Если же мы попробуем разобраться в чувствах, которые вызывает у нас игра Юрия Никулина, то, пожалуй, и тут должны будем признаться себе — несмотря на нелепый облик Балбеса, несмотря на подозрительные его занятия, не вызывающие у нас сочувствия, этот персонаж не только не отвратителен нам, но даже в чем-то очень-очень симпатичен. Его старательность, непосредственность, деловитая суетливость вызывают наше расположение. Маска Балбеса не интернациональна и не искусственно выдумана, а она до боли наша — это сочетание пьяницы, работяги, бомжа, простого парня «из народа» знакомо и понятно нам. Обаяние Никулина немерено. Поэтому нет ничего удивительного в том, что поэт Александр Иванов написал именно такие строки:
