Паломино - Даниэла Стил

– Тридцать, – простонала Саманта.

В ее устах это прозвучало как восемьдесят, и Кэролайн рассмеялась. Мелодичный, серебристый смех так мило разнесся по этой прелестной комнате!

– Ты надеешься меня потрясти?

– Разжалобить, – хихикнула Саманта.

– Дорогуша, ты слишком многого хочешь от женщины моего возраста. Я могу тебе позавидовать – это да! Тридцать лет… – Кэролайн мечтательно посмотрела на пламя в камине. – Да я бы все отдала за твои тридцать!

– А я бы все отдала за то, чтобы в вашем возрасте выглядеть так, как вы!

– Ты мне льстишь… – Однако было очевидно, что Кэролайн приятно это слышать. Потом она снова повернулась к Саманте и вопросительно поглядела на нее. – После того что случилось, у тебя кто-то был? – Сэм помотала головой. – Почему?

– По двум причинам. Во-первых, из приличных людей мне никто не предлагал, а во-вторых, я сама не хотела. В глубине души я по-прежнему чувствую себя женой Джона Тейлора. И если бы появился другой, мне казалось бы, что я изменяю мужу. Я пока не готова. И знаете что? – Саманта мрачно посмотрела на Кэролайн. – Я боюсь, что так будет всегда. Мне просто никто не нужен. Когда он вышел за порог, что-то во мне умерло. Мне теперь все безразлично. Мне наплевать, влюбится в меня кто-нибудь или нет. Я не считаю себя достойной любви. И не хочу, чтобы меня любили… чтобы меня любил кто-нибудь, кроме него.

– Но тебе надо с собой справляться, Саманта. – В глазах Кэролайн появилось легкое неодобрение. – Нужно рассуждать реалистично: ты не можешь быть ходячим трупом. Ты должна жить. Это и мне говорили когда-то. Однако на все нужно время. Я знаю. Сколько уже прошло с тех пор?

– Три с половиной месяца.

– Прибавь еще шесть, – Кэролайн мягко улыбнулась. – И если через полгода ты не будешь по уши влюблена, придется прибегнуть к радикальным мерам.

– К каким? К лоботомии? – Саманта с серьезным видом отпила глоток горячего шоколада.

– Мы что-нибудь придумаем. Хотя у меня нет впечатления, что до этого дойдет.

– Да, потому что, к счастью, я уже вернусь тогда на Медисон-авеню и буду гробить себя, работая по пятнадцать часов в сутки.

– Ты этого хочешь? – печально посмотрела на Саманту Кэролайн.

– Не знаю. Я привыкла так думать. Но теперь, когда я оглядываюсь назад, мне кажется, что, наверное, я конкурировала с Джоном. Да у меня до сих пор есть реальная возможность стать творческим директором агентства, а ведь это так льстит самолюбию!

– Но тебе это нравится?

Саманта кивнула и улыбнулась:

– Я в восторге. Она наклонила голову набок, и в ее улыбке появилось некоторое смущение. – Хотя бывают моменты, когда такая жизнь, как у вас, мне нравится больше. – Сэм поколебалась, но нерешительность ее длилась всего секунду. – Можно мне завтра покататься на Черном Красавчике? – Саманта вдруг стала похожа на маленькую девочку.

Но Кэролайн покачала головой.

– Пока нет, Сэм. Надо сперва потренироваться на других лошадях. Ты давно не ездила верхом?

– Около двух лет.

– Тогда тебе не следует начинать с Черного Красавчика.

– Почему?

– Потому что ты не успеешь выехать за ворота, как он тебя сбросит. Ездить на нем непросто, Сэм, – сказала Кэролайн и добавила уже мягче: – Даже тебе. – Кэролайн давно убедилась, что Саманта – прекрасная наездница, но ей было слишком хорошо известно, что Черный Красавчик – необыкновенный конь. Он даже ей задавал жару, приводил в ужас управляющего и большинство работников. – Потерпи. Я обязательно разрешу тебе покататься на нем, когда ты вновь почувствуешь себя уверенно. – Обе женщины понимали, что произойдет это довольно скоро. Саманта слишком много возилась с лошадьми, чтобы напрочь все позабыть. – Знаешь, – продолжала Кэролайн, – я надеялась, что тебе захочется вволю накататься верхом. Мы тут с Биллом в последние три недели все время корпели над бухгалтерскими книгами. Год кончается, и нам надо привести в порядок баланс. Я тебе уже говорила, мне не хватает двух работников. Так что, если хочешь, ты можешь выезжать в поле вместе с парнями.

– Вы серьезно? – опешила Саманта. – Вы мне разрешаете?

В ее больших голубых глазах заплясали отблески каминного пламени, золотые волосы засияли.

– Конечно, разрешаю. Больше того, я буду тебе очень признательна, – откликнулась Кэролайн и добавила, ласково улыбнувшись: – Ты понимаешь в этом не меньше, чем они. Во всяком случае, через пару дней будешь понимать. Как по-твоему, ты выдержишь целый день в седле?

– Да, черт возьми! – расплылась в улыбке Саманта.

Кэролайн подошла к ней, в ее взгляде сквозила нежность.

– Тогда отправляйтесь в постель, леди. Вам вставать в четыре утра. Я же не сомневалась, что ты согласишься, поэтому велела Тейту Джордану тебя подождать. А мы с Биллом завтра поедем в город.

И Кэролайн посмотрела на часы. Эти простые часы когда-то подарил ей Билл Кинг. Давно, тридцать лет назад, на ее запястье можно было увидеть только швейцарские часы, украшенные бриллиантами. Особенно любила она те, что муж купил ей в Париже, у Картье. Но Кэролайн уже много лет не носила их. Порой ей даже не верилось, что когда-то у нее была другая жизнь. Она посмотрела на Саманту с теплой улыбкой и опять крепко обняла ее за плечи.

– Дорогая, ты у себя дома!

– Спасибо, тетя Каро.

Женщины медленно направились в холл. Кэролайн знала, что огонь не вырвется из камина, а поднос с грязной посудой оставлен до утра: каждое утро на ранчо приходила мексиканка, которая прибиралась в доме и выполняла кое-какую другую работу.

Кэролайн проводила Саманту до ее спальни и увидела, что Сэм пришла в полный восторг. Это была совсем не та комната, в которой они жили вдвоем с Барбарой, приезжая на ранчо летом. Ту комнату Кэролайн давно превратила в кабинет. Она навевала слишком тяжелые воспоминания о девочке, которая приезжала сюда, жила в этой комнате, среди покрывал и занавесок с розовыми рюшками, и мало-помалу взрослела, превращаясь в молоденькую девушку. Новая комната была совершенно иной. Она тоже явно предназначалась для женщины, однако была ослепительной белой. Все белоснежное, все утопает в прелестных оборках: и кровать с балдахином, и сшитые вручную подушечки, и плетеный шезлонг. Только красивое лоскутное одеяло выполняло роль цветового пятна, и это было настоящее буйство красок: разных оттенков красного, синего и желтого. Лоскутки были тщательно подобраны и образовывали узор. На двух удобных плетеных креслах, стоявших у камина, лежали подушки. А большой стол, тоже сплетенный из прутьев, украшала ваза, в которой стоял пестрый букет. Из окон открывался великолепный вид на горы. В этой комнате можно было безвылазно сидеть часами, а может, и годами. Каро не полностью избавилась от своих голливудских привычек. Она по-прежнему обставляла каждую комнату как-то по-особенному, проявляя бездну вкуса, что было ей свойственно, когда она жила в Голливуде.