Камень предтеч (пер. Л. Ткачук) - Андрэ Нортон

Внутри скафандра мое беспомощное тело, та его часть, которая думала и чувствовала, сжималась и ныла от страха. Я закрыл глаза, не в силах смотреть на открывавшуюся передо мной картину. Но во мне еще теплились остатки надежды, и я снова открыл их. Мы были рядом с внешним кольцом обломков, когда мне показалось, что я заметил какое-то отверстие, возможно, открытый люк или пробоину в обшивке оставленного командой корабля.

Корабль был почти не виден за хламом, кружившимся вокруг него, но я решил, что он больше «Вестриса»; по размерам он был не меньше пассажирского лайнера, но по очертаниям отличался от всех известных мне кораблей. И тут мы попали в первую полосу обломков…

Я замер в ожидании столкновения с зазубренным куском металла, но вдруг заметил: летающий вокруг нас хлам расступается перед лучом, исходящим от камня, словно он был наделен способностью расчищать дорогу перед собой. Я смотрел вперед, не веря своим глазам. Но вот огромный обломок качнулся, пошел вниз и стал медленно удаляться.

Так мы добрались до темного отверстия в обшивке корабля. Я решил, что это люк, правда, на нем не оставалось никаких следов крышки. Но для пробоины отверстие было слишком правильным. Кольцо потащило меня по сводчатым коридорам, освещая тускло блестевшие стены. Тянувшая меня вперед правая рука с силой ударилась о твердую поверхность и стала, против моего желания биться о нее, причиняя мне боль. Она стучала по внутреннему люку давным-давно мертвого корабля и, казалось, требовала, чтобы он открылся. В конце концов моя облаченная в перчатку рука замерла, словно примерзнув к устоявшей перед ней поверхности, а я, извиваясь и дергаясь, дотянулся ногами до пола и встал, упираясь в него магнитными подошвами ботинок; рука же оставалась крепко прижатой к крышке люка.

6

Оказавшись в замкнутом пространстве внутри корабля, я испытывал такое невероятное облегчение, что на некоторое время забыл обо всем, потом мимолетное ощущение безопасности сменилось пониманием того, что я попал в очередную ловушку. Рука по-прежнему была крепко прижата к двери, и я не мог оторвать ее. Более того, она все сильнее тянула вперед, и вскоре все мое тело распласталось по поверхности двери, словно неведомая сила старалась протащить меня сквозь изъеденный тысячелетиями металл. Я ужаснулся при мысли о том, что мне суждено наверно застрять в этом люке.

Сияние, исходившее от камня, стало тусклым. Если бы оно было таким же, как в космосе, то в этом замкнутом пространстве его блеск ослепил бы меня. Но камень все еще мерцал. Я яростно сопротивлялся его притяжению, пока не замер, прижавшись к двери, выбившись из сил и пав духом.

Я висел, в тупом оцепенении уставившись на светящийся камень, дверь и свою руку, пока до меня не дошло, что мерцание стало более упорядоченным. Теперь оно подчинялось определенному ритму – свет загорался и гас, с различными интервалами между вспышками. Скафандр оставался непроницаемым, но там, где внутренняя сторона перчатки прижималась к поверхности двери, расползалось красноватое пятно. Даже сквозь скафандр я ощущал всплески концентрированной энергии.

Мне снова пришло в голову, что камень пользуется мной как вещью, я был его орудием, а не он моим. Биение стало болезненным, наконец мучительным, но я ничего не мог сделать, чтобы ослабить его. Красное пятно разгоралось, через некоторое время появились черные трещины. По мере того как мои мучения усиливались, дверь начала поддаваться. Вылетев из рамы, она разбилась на мелкие кусочки, а меня втянуло в образовавшееся отверстие.

Мое путешествие закончилось в отсеке, заполненном силуэтами машин, во всяком случае, я принял их за машины. Эта часть корабля оставалась нетронутой, как будто ее не коснулась та разрушительная сила, которая его уничтожила. Камень тянул меня вперед по лабиринту из брусьев, цилиндров, решетчатых конструкций и труб и привел к контейнеру, на дне которого виднелся лоток. В лотке лежали какие-то черные комки. Рванувшись еще раз, камень распластал мою руку по смотровому окошку контейнера и вспыхнул ослепительным светом. Через окошко было видно, как один из комков слабо заблестел в ответ. Потом камень погас, рука бессильно упала и повисла вдоль туловища мертвым грузом. Я был один в темном чреве давным-давно брошенного корабля.

Согнувшись, я двинулся вперед и почувствовал, как ящик, в котором путешествовал мой спутник, ударил меня по бедру. Я не знал, сколько воздуха оставалось в баллоне моего скафандра, но вряд ли его могло хватить надолго. Очевидно, камень привел меня к гибели. Правда, мне не придется вечно кружиться в пустоте, но зато я навсегда останусь в этой гробнице из разрушенного взрывом металла.

У представителей моего вида с древних времен со хранился страх перед темнотой и тем, что может в ней таиться. Я поднял левую руку и несколько раз без всякого результата надавил на кнопку, расположенную на поясе, наконец вспыхнул узкий лучик света и выхватил из темноты контейнер с комочками, которые когда-то, вероятно, были камнями, по силе не уступавший тому, что был вставлен в мое кольцо. У меня не оставалось никаких шансов на спасение, вряд ли я смог бы отыскать каюту, в которой еще сохранился воздух. Но нельзя же стоять и ждать, пока удушье прикончит меня!

Правая рука по-прежнему не действовала. Взяв ее левой рукой и закрепив ремнями поперек груди, я совсем было собрался выбросить ящик с мертвым существом, но, взглянув на его плотно сжавшееся тельце, заметил к своему величайшему изумлению, что оно повернуло голову, потом в темноте блеснули глаза. Итак, оно тоже уцелело во время путешествия к покинутому кораблю!

Благодаря магнитным подошвам ботинок я мог двигаться по палубе, которая из-за медленного вращения корабля превращалась то в пол, то в потолок. В конце концов, я отстегнул подошвы и стал передвигаться, цепляясь руками за скобы.

Сейчас на всех кораблях устанавливают спасательные шлюпки, оборудованные пеленгаторным устройством, позволяющим обнаруживать ближайшее небесное тело, планетарного типа и направить шлюпку к нему; правда, всегда существует возможность того, что люди, уцелевшие при катастрофе, окажутся во враждебном для человека мире. Возможно, на этом корабле сохранилось подобное устройство, обеспечивающее безопасность команды и пассажиров. Вдруг мне удастся найти его… Скорее всего, им воспользовались покинувшие корабль члены экипажа. И все же у меня появилась слабая надежда.

Представителям моего вида свойственно бороться за жизнь до последнего. Этот врожденный инстинкт заставлял меня идти вперед.

Я заключил, что камень притащил меня в машинное отделение корабля. Та сила, которая пробудила его к жизни в открытом космосе и действовала как наводящее устройство, притянула его прямо к контейнеру с обугленными комочками, которые некогда приводили корабль в движение.

Выбравшись из машинного отделения, я подумал, что на спасательных шлюпках могли сохраниться другие источники энергии. Если предположить, что планировка корабля в целом повторяла планировку тех кораблей, на которых мне приходилось бывать, то шлюпки следовало искать несколькими палубами выше, возле пассажирских кают.

Я не нашел ни одной лестницы, только колодцы, которые прорезали корабль сверху вниз. Было ясно, что он предназначался для существ совершенно иного типа, чем я. У основания второго колодца я на мгновение замер. Корабль медленно поворачивался. Можно было проплыть по колодцу, но, осветив его фонариком, я не нашел опор для рук; залететь в него и потом болтаться там совершенно беспомощно… Я пристегнул магнитные подошвы и пошел по стенам, которые вращались так, что у меня снова, как во время болезни, закружилась голова.

На следующей палубе располагались каюты, двери большинства из них были открыты. Я заглянул в одну. Внутри висели полки, которые могли служить в качестве коек, правда, они были очень короткими и широкими, и такими одинаковыми на вид, что, похоже, здесь помещались члены экипажа.

Я поднялся на следующий уровень. Каюты здесь были больше, а пол покрывал ковер. Фонарик осветил яркое пятно на стене, выхватив из темноты картину или фреску: странные изломанные фигуры, предметы, очертания, которых мой глаз не мог уловить, краски, которые причиняли боль. Пассажирская палуба. Где-то должны быть люки спасательных шлюпок.

Вдоль стенки коридора перемещалось какое-то тело. Мне показалось, что оно сейчас налетит на меня, и я с отвращением оттолкнул его, стараясь не смотреть на него. Это был пассажир или член экипажа, не успевший добежать до спасательной шлюпки. От моего прикосновения он, повернувшись, полетел прочь.

Я уже почти потерял надежду, но тут наконец увидел первый порт и заглянул через него в пустой отсек. Спасательной шлюпки не было: значит кому-то из пассажиров удалось добраться до нее живым и спастись во время того давнего крушения. Хотя порт был уст, я воспрял духом.