Звонкий ветер странствий - Андрей Бондаренко

– Не говори, паша, не надо! – прервал турка Егор.

– Хорошо, не буду. Но, собственно, почему?

– Пётр мог и соврать, чтобы внести разлад в мою команду. Человек, который передавал имя, тоже мог соврать…

– Не продолжай, сэр Александэр, я всё понял…

Трёхмачтовый бриг «Король», заложенный почти тринадцать с половиной лет назад на лондонских королевских верфях, считался уже стареньким. Кроме того, он строился сугубо как торговое судно, поэтому был очень широким и внешне неуклюжим, слегка напоминая Егору приземистого английского бульдога.

– Ничего, зато мой «Король» очень устойчив на сильной боковой волне и всегда послушен рулю! – искренне нахваливал бриг Людвиг Лаудруп. – Правда, пушек маловато, всего-то двенадцать. Да, ничего страшного! Бог, как известно, он всенепременно помогает смелым и отважным…

На борт «Короля», кроме корабельной команды и рядового состава экспедиции, поднялись: Лаудрупы, Меньшиковы, Лиза Бровкина, горничная Лукерья, Илья Солев и молчаливый Фрол Иванов, сразу же удалившийся на корму брига.

– Что, подполковник, осталась на берегу твоя прекрасная Матильда? – Егор по-дружески положил руку на широкое плечо Иванова.

– Почему – на берегу? – подчёркнуто невозмутимо ответил Фролка. – Она ещё тогда, на Васильевском острове, поднялась на борт «Апостола Петра». Опираясь на локоток этого, – чуть слышно скрипнул зубами, – прыща голландского, Антона Девиера.

– Так и ты оставался бы с ней! Чего с нами-то попёрся, спрашивается? Личное счастье, поверь мне, оно всего дороже на этом свете. Как, впрочем, и на всех прочих…

– Нет, Александр Данилович, ничего бы не получилось! Матти, она же очень умная, рассудительная и расчётливая. Сразу же сообразила, что я – уже далеко неблестящая партия. Как это – почему? Понятно, что сейчас все люди, которые с тобой, Данилыч, водили дружбу, навсегда лишатся карьерного роста. А за любую малейшую промашку – обеспечена пожизненная каторга. Диалектика, как ты сам любишь говаривать… Матильда тут же всё смекнула, меня стала старательно избегать и сторониться, а этому Антошке голландскому, наоборот, начала строить глазки… Так что, может, оно всё и к лучшему. Вдруг, да и встречу в дальних заморских странах настоящую любовь…

Оставив Фролку наедине с его разбитым сердцем, Егор прошёл на капитанский помост и спросил у Лаудрупа:

– Людвиг, а почему ты не поднимаешь на мачте «Короля» адмиральского вымпела? Раз командор всего похода, то бишь, я нахожусь на борту, значит, и твой бриг теперь является флагманским судном.

– Честно говоря, российский адмиральский вымпел мне теперь как-то неудобно поднимать, – задумчиво пощипывая длинный пиратский ус, сообщил датчанин. – Как ни крути, а я в это плавание отправился без высочайшего одобрения Петра Алексеевича, государя русского. Есть у меня и личный вымпел, оставшийся ещё со старых времён. Но, только, рановато его пока поднимать. Вот, когда выплывем в благословенную Атлантику, тогда и подниму… Кстати, командор Александэр! Мы, ведь, так и не оговорили предстоящий маршрут. Куда, в конце концов, мы следуем, а? Дальние восточные земли… Неужели ты говорил про арабские страны? Или же про загадочную Индию? Какие у нас будут промежуточные остановки?

Егор нервно подёргал щекой. Лаудруп, конечно же, был моряком опытным – плавал в Балтийском, Северном и Средиземных морях, ходил к Исландии и Шпицбергену, посещал Канарские острова и португальский остров Мадейру. Но всё это – даже и вместе взятое – являлось сущей ерундой перед предстоящим маршрутом. Не испугается ли шкипер, не раздумает ли, часом?

– Проходим проливом Ла-Манш, – осторожно начал Егор. – Доходим до южной оконечности Португалии, после чего пересекаем Атлантический океан. Далее – вдоль южно-американского побережья – идём на юг, проходим Магеллановым проливом…

– Ничего себе! – присвистнул Лаудруп. – Потом – что? Между делом проходим – с востока на запад – Тихий океан?

– Зачем? Такой необходимости нет. Мы идём вдоль американского берега строго на север. Пока не упрёмся в холодные полярные льды. Вот, там и остановимся на годик-другой, построим крепкий стационарный посёлок, будем усердно добывать золото.

– Красивый и замечательный маршрут! – насмешливо одобрил Лаудруп. – Шансов, что в конечном итоге останемся живыми, совсем мало. Впрочем… Золота много в тех дальних краях, сэр Александер? Это, конечно, хорошо… Обратно пойдём тем же путём?

– Золота там хватит на всех! – пообещал Егор. – И русской казне отсыплем, и про себя не забудем. А с обратным маршрутом определимся позже. Уже на месте.

– Если я правильно понял, сэр Александэр, то наша первая остановка будет в порту моего родного Копенгагена?

– Нет, шкипер, держим курс на древний город Стокгольм! – огорошил Лаудрупа Егор.

– Как – на Стокгольм? – густые брови датчанина поползли вверх. – Но там же шведы! А на подходе к Стокгольму дежурит их многопушечная эскадра…

– Ничего страшного, Людвиг! В 1699-ом году на Митаве я встречался со шведским королём, и у меня имеется бессрочная путевая охранная грамота за его подписью. При предъявлении этой бумаги все подданные Карла обязаны незамедлительно сопроводить меня – до столицы Швеции.

Утренний туман рассеялся, и балтийская водная гладь, покрытая лёгкой рябью, весело заискрилась под лучами ласкового августовского солнышка. Корабли, подгоняемые лёгким бризом, обогнув длинный мыс, ограничивающий кёнигсбергскую бухту с севера, взяли курс на шведскую столицу. На северо-западе из вод залива гордо выступали одиночные голые скалы, над которыми кружили беспокойные белые чайки. За тёмно-серыми скалами угадывались смутные очертания неизвестного парусника.

– Неужели мы больше никогда не увидим России? Как там наш Шурочка? Как мой папенька, Иван Артёмыч, переживёт всё это? – крепко прижимаясь к его плечу, горестно спросила Санька, и Егор почувствовал, как на кисть его правой руки упала крохотная горячая капелька, за ней – вторая…

Егор бережно обнял жену за нежные плечи, осторожно коснулся губами её светло-льняных, почти платиновых волос.

– Ничего, ничего. Я сейчас успокоюсь, – пообещала Санька и неожиданно сменила тему: – Саша, а ничего, что мы плывём в Стокгольм? Ну, Швеция, ведь, воюет с нашей Россией, а мы направляемся в гости к их Карлосу. Нехорошо это как-то…

– Во-первых, мы не собираемся выдавать шведам никаких русских государственных и военных тайн, – после непродолжительного молчания ответил Егор. – Просто попросим предоставить нам – на взаимовыгодных условиях – пару крепких кораблей. Для такого серьёзного путешествия нужна и соответствующая эскадра. Во-вторых, в Северное море предстоит выходить датскими проливами – Каттегатом и Эресунном – где дежурит шведская эскадра, поэтому в любом случае нам не миновать Стокгольма. И, в-третьих, какой из Карла Двенадцатого – полноценный враг? Враг, это тот, который планирует отнять у тебя что-либо и получить финансовую выгоду – в случае воинской победы. А Карлус – обычный самовлюблённый мальчишка, дерзкий, но недалёкий и простодушный. Его интересует только сам процесс войны, а вовсе не её результаты. Пострелять, помахать шпагой, закатить шумный бал в случае успеха, потом двинуться дальше – на поиск новых приключений на свой тощий шведский зад… Поверь, душа моя, с таким несерьёзным и легкомысленным королём – вечным юношей – Швеция очень скоро перестанет играть в Европе роль первой скрипки. Да и второй, и третьей… Вот, Германия, Франция и Англия – это да. Там у власти находятся ребята серьёзные и совсем непростые…

Ветер – час от часа – крепчал. Старенький «Король», словно подвыпивший русский мужик, начал раскачиваться с одного борта на другой, скрипя и постанывая при этом тоненько и жалобно. Багровое вечернее солнце испуганно спряталось в сизых грозовых тучах, появившихся невесть откуда.

– Енсен, морда ленивая! Живо убрать топселя! – прикрываясь рукавом камзола от солёных брызг забортной воды, скомандовал Лаудруп и пояснил Егору. – До Стокгольма осталось миль пятнадцать-семнадцать. По такому ветру, да на ночь глядя, не будем рисковать лишний раз. Встанем на траверсе столичной гавани, рядов со шведскими сторожевыми фрегатами. А в порт зайдём уже завтра, если ветер стихнет, и разрешение получим надлежащее…

На капитанском помосте появился Томас Лаудруп, требовательно постучал Егора по спине, строгим голосом («В матушку Герду пошёл!», – насмешливо отметил внутренний голос), сообщил:

– Дядя Саша! Вам непременно надо спуститься вниз, в кают-компанию! Непременно и незамедлительно!

В кают-компании царил вязкий полумрак, с которым настойчиво боролись два масляных фонаря, оснащённых высокими стеклянными колпаками. Санька обессилено откинулась в широком кожаном кресле, ножки которого были намертво приколочены к палубе. Глаза жены были закрыты, голова обессилено моталась из стороны в сторону, побелевшие кисти рук отчаянно сжимали подлокотники кресла. Из дальней части помещения неожиданно раздавались булькающие звуки: это, забившись в угол и крепко сжимая в руках медный тазик, хрипло и безостановочно блевала горничная Луша. Герда же держалась на удивление спокойно, тихонько покачивая на руках уснувшую Лизу Бровкину.