Снова в моем сердце - Джуди Чапмэн

Джеймс тяжело вздохнул, и Алекс догадалась, что его прежние страхи рассеялись. Слава Богу! Ей неприятно было видеть его расстроенным, особенно если причина была в ней.

— Тебе следовало прийти ко мне. — Джеймс повернулся и так пронзительно взглянул ей в глаза, что у Алекс сразу взмокли ладони. — Я все сделал бы ради тебя. Ты знала это.

Между тем кошка спрыгнула на пол и гордо прошествовала прочь, забрав с собой тепло. Алекс зябко поежилась и стала беспокойно теребить ремешок часов, чувствуя, что разговор зашел чересчур далеко.

— Я была напугана и беременна. Плохо соображала, — объяснила она, но тут же замахала руками, стараясь улыбнуться. — Можешь считать меня сумасшедшей, но я была так груба с тобой, что сомневалась, захочешь ли ты когда-нибудь видеть меня снова.

— Ты ошибалась. — Джеймс снова сел, не спуская с нее глаз. — А я-то думал, мы друзья. Я сделал бы все, лишь бы заботиться о тебе и Куинни.

Алекс старалась не смотреть на него, но почему-то у нее это никак не получалось. Он был взбудоражен, раздражен и сердит на нее, и причина этого недовольства поразила Алекс.

— Но ребенок ведь не твой, — мягко возразила она. — Ты не обязан был заботиться о нас.

— Я любил этого ребенка, хотя и не видел. Но ты не давала мне сделать что-то для девочки.

Алекс вдруг осознала, что в юности владела чем-то драгоценным и попрала это с жесткой бескомпромиссностью молодости. Джеймс мог не любить ее, но, как чуткий человек, понимал, что и нерожденный ребенок нуждается в любви, а такое отношение не часто встречается. Алекс отказала Джеймсу потому, что он не соответствовал ее представлению о лихом ковбое, и не потрудилась узнать, какова сущность того, кто скрывался под широкополой шляпой.

Внезапное чувство стыда окрасило ее щеки. Юность разбила вдребезги все, что теперь невозможно склеить.

— Прости, — сказала она, зная, что не в состоянии отплатить Джеймсу за доброту, которой так необдуманно пренебрегла. — Но мне было важно самой попытаться построить свою жизнь, не полагаясь ни на кого. Я хотела доказать себе, что способна на это.

Джеймс покачал головой. Обиды не было. Ничего похожего. Он все эти долгие годы надеялся, что Алекс вспомнит о нем и позволит ему помочь. И, как видел Джеймс сейчас, напрасно. Она считала его примитивным, скучным ковбоем — никакого блеска, ничего интересного. Всегда обычные джинсы, простая рубашка и старая шляпа, которую выдали ему как вышедшему на пенсию почетному участнику родео.

Джеймс глубоко вздохнул и повернулся к ней, отгоняя свои мысли. Он обещал себе, что с прошлым покончено. И это особенно важно сейчас, как бы ни сложились впредь их отношения.

— Не поступай так опять, — мягко, но решительно промолвил Джеймс. — Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, скажи мне. Приди ко мне. Забудь о своей глупой гордыне.

Алекс наклонила голову и кивнула, подавив зевок.

— Обещаю. — Она лукаво улыбнулась. — И раз уж ты заговорил об этом, сейчас и воспользуюсь твоим предложением.

Догадавшись, о чем думает Алекс, Джеймс рассмеялся:

— Что?! Чашка отвратительного кофе? — Он поднялся. — Кофейня к вашим услугам, леди. Я имел в виду, Лекси, если тебе что-нибудь потребуется, просто скажи об этом.

Она остановила на нем ласковый взгляд, и этого было достаточно, чтобы все его существо потянулось к Алекс с одним желанием — заключить ее в объятия и крепко прижать к груди. Пушистый зеленый свитер подчеркивал изгибы изящной фигуры Алекс. Она сидела, поджав под себя ноги. Потом отодвинулась в угол софы, откинув голову на полосатую подушку и подарив ему застенчивую улыбку, которая превратила ее из преуспевающей бизнес-леди в прежнюю Лекси.

— Я сейчас вернусь, — бросил Джеймс на ходу, заставив себя покинуть комнату. Он опасался, что не удержится и ответит на ее молчаливый призыв.

Кофеварка тихо урчала, и кофе медленно капал в кружку, когда Джеймс вошел в полутемную кухню. Не спеша он вытащил свой капитанский высокий стул, размышляя, не подарить ли его Алекс. На корабле есть место для одного капитана, а ему казалось, что Алекс взяла штурвал в свои руки.

Во всяком случае, она взяла под контроль его эмоции. Хотя Джеймс все еще точно не знал, какие чувства питает к ней, но она все больше и больше занимала его мысли и днем и ночью. Он провел так много лет, думая о ней как об упрямом, неуправляемом подростке, что было непросто принять совершившуюся перемену. Нет, Алекс до сих пор не избавилась от упрямства, но чем больше они беседовали, тем яснее Джеймс видел причины ее поведения.

И осознание того, что заставляло ее распушить хвост, сводило его с ума. Опасное общение, означавшее, что они принадлежат двум разным мирам. Алекс всегда пленяла яркая жизнь, и сейчас она имела то, к чему стремилась. Джеймс, напротив, всегда жил только работой и лошадьми, и это осталось смыслом его жизни. Яблоки и апельсины. Масло и вода. Два мира, которые никакими усилиями не соединить воедино.

Кофеварка сделала свое дело, и Джеймс налил кофе. Себе — черный в кружку, Алекс — в одну из немногих чашек в доме, сдобрив его сливками и сахаром. Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз волновался, стараясь угодить кому-то, и теперь обнаружил, что это приятно ему.

Джеймс понес кофе в гостиную, тихо ступая по деревянному полу. Войдя в комнату, он услышал легкое посапывание, доносившееся от софы. Джеймс прищурился и подошел поближе. Алекс, свернувшись клубочком, спала, а рядом, притулившись к ней, расположились обе кошки. Он вздохнул, поставил кофе на стол, вытащил синий вязаный плед, который выиграл на местных соревнованиях, и накинул его на Алекс.

Джеймс опустился на свое место, глядя в лицо спящей гостьи. Забавно, но она не казалась такой неотразимой, когда спала. Ее дыхание было легким, волосы спадали на лоб, а губы слегка приоткрылись. Господи, просто ангельское личико! Джеймс рассмеялся. Опять на ум пришло это слово.

Стараясь не шуметь, он потянулся к своим бумагам и, прихлебывая кофе, двадцать минут изучал данные о трех кобылах, которых надеялся приобрести в следующем месяце. Несколько раз Джеймс поднимал голову, смотрел на Алекс, и его не покидало ощущение, что одиночество кончилось и началась семейная жизнь. Должно быть, это бывает именно так. Чувство собственности. И чтобы близкий человек был здесь, всегда. Заботиться о ком-то другом, кроме самого себя.

Он снова нахмурился. Черт, почему Алекс не позволила ему позаботиться о ней, когда была беременна? По ее словам, она хотела доказать себе, что способна справиться сама. Сумела ли она сделать это? Или ей предназначено провести всю оставшуюся жизнь, гоняясь за надуманными стандартами?