Холодные медные слёзы. Седая оловянная печаль - Глен Кук

Когда девчонки учатся разбираться в таких вещах?

— Мне нужна ищейка, Клин. Хорошая. Я пытаюсь выследить одного типа.

— След холодный?

— Не очень. И парень истекает кровью. Но след остывает.

— Сейчас вернусь. Я знаю, что тебе нужно. — Он ушел на кухню.

Его место занял другой эльф-полукровка, помоложе. Он шмякнул на прилавок две деревянные тарелки, швырнул приборы, посмотрел на Майю так, словно размышлял, не заразна ли она, и пошел к другому концу стойки принять заказ.

— Ну и фрукт! — бросила мне Майя. — Но со стариком все в порядке. — И она оглядела свою тарелку.

Фирменное блюдо выглядело как жареная трава на клумбе из бланшированных опарышей, приправленных слизистым соусом с ломтиками поганок и волосками черного меха.

— Неудивительно, что все вегетарианцы такие мерзкие, — пробубнил я себе под нос.

Майя набросилась на еду.

— А знаешь, недурно, — сказала она, остановившись перевести дыхание.

Я подцепил пару грибов из своей тарелки. Она оказалась права. Но я не собирался признавать это вслух, тем более при свидетелях. Поэтому я пробормотал:

— Клин тоже не сокровище. Он тащит людей на реку, привязывает к ногам булыжники, окунает бедолаг в воду и предлагает сплавать наперегонки до берега. Он обещает отпустить их, если они его обгонят. Я слыхал, некоторые его жертвы машут руками как мельницы всю дорогу до самого дна.

Майя проверила, не шучу ли я. И увидела, что не шучу. Ну, может, я немного преувеличил, но Клин вовсе не славный малый. Славные люди на Морли Дотса не работают.

Она снова прочла мои мысли.

— Где-нибудь еще остались приличные люди?

— Конечно. Просто их не часто встретишь.

— Назови двух, — предложила она с вызовом.

— Дин. Моя подруга Тинни Тейт. Ее дядя Уиллард. Мой друг по прозвищу Плеймет.

— Достаточно.

— Не говоря уж о том, что я довольно высокого мнения о себе.

— Не сомневаюсь. Я сказала, хватит, Гаррет. Забудь, что я спросила. Ты собираешься это доедать? А то я возьму.

Я подвинул к ней свою тарелку. И как в нее столько влезает?

Клин вернулся с самым омерзительным крысотипом, какого я только видел. В нем было много от крысолюдей старого образца: длинные усы, вытянутая морда, клочья шерсти, четырехфутовый хвост. Его соплеменники были потомками жертв неудачного эксперимента, проведенного два столетия назад. Тогда магия жизни разбушевалась вовсю, и любой, кто с грехом пополам мог пробормотать мало-мальски удачное заклинание, пытался создавать новые виды. Никого из тех горе-колдунов сегодня не помнят, но их создания и по сей день с нами. Они обожают путаться с крысами.

Я горжусь широтой своих взглядов и отсутствием предубеждений, но я всегда предпочитал общество, куда крысолюдей не допускают. Не люблю я их. И никто из них не сделал ничего, что бы заставило меня изменить свое отношение.

— Это Свин, Гаррет, — представил Клин. — Лучшая ищейка, какую можно найти. И он сейчас не занят.

Я кивнул Свину и попытался запихнуть подальше свое предубеждение.

— Клин сказал, что от вас потребуется?

Свин кивнул:

— Выссследить раненого двуногого. Выяссснить, куда поссол.

— В сущности, я знаю, где начинается след. Вам будет нетрудно справиться.

— Две марки — ссстандартная цена. Я приведу васс к концу следа. Мое дело — только ссслед. Никаких драк. Никаких подсссобных работ. Только ссслед.

— Меня это устраивает. — Я вытащил две марки серебром.

Объявился Морли. Он облокотился на стойку рядом со мной и оглядел Майю:

— Не слишком ли молоденькую ты подцепил?

— Это Майя, моя добровольная помощница и ученица. Майя, это знаменитый Морли Дотс.

— Я очарована. — Она окинула его беглым взглядом: — Он твой друг, Гаррет? — Ей было прекрасно известно, кто он такой.

— Временами.

— Ты собираешься пригласить его на свадьбу?

Вот это подсечка!

Морли отреагировал немедленно:

— Какая свадьба?

— Наша, — сказала Майя. — Я решила выйти за него замуж.

Морли ухмыльнулся:

— Не пропущу такое зрелище даже за баржу, груженную золотом. — Я видывал жаб с более бесстрастными физиономиями. Держу пари, мой зубовный скрежет был слышен аж до самого порта.

— Майя Гаррет? — задумчиво произнес Морли. — Звучит великолепно. — Он посмотрел на крысотипа. — Как поживаешь, Свин? Я думал, ты ничем не занимаешься, Гаррет. — Его прямо корчило от попыток сдержать смех.

— Не занимался. До сегодняшней ночи. Кто-то укокошил Шныря Пиготту. Я хотел бы спросить их, за что.

Моя новость стерла ухмылку с его рожи.

— Ты принял это близко к сердцу? — Морли считает, что я все принимаю близко к сердцу.

— Шнырь был неплохим парнем, но не близким моим другом. Просто я хочу знать, почему его убили именно там, где убили.

Морли ожидал, что я расскажу ему, где и когда. Я его разочаровал.

— Вы готовы? — спросил я Свина. — Тогда пошли.

Майя заглотнула остатки моего сельдерейного напитка и отвалилась от стойки. Она лучилась самодовольством.

— Не возражаешь, если я к вам пристроюсь? — спросил Морли.

— Нисколько. — Он мог пригодиться, если мы нарвемся на неприятности.

18

Я ожидал, что друзья покойного подберут его, но, когда мы добрались до этой чертовой мышеловки, именуемой проулком, он по-прежнему лежал в непринужденной позе, словно подзаборный пьяница.

— Они оставили его там, где он окочурился, — объяснил я. — С ним был по меньшей мере еще один раненый.

Свин хрюкнул и начал принюхиваться.

— Морли, я хочу тебе кое-что показать. — Я вручил Майе фонарь и стянул с мертвеца штаны.

— Что, какой-то новый вид извращения? — полюбопытствовал Морли.

— Погляди, ты видел что-нибудь подобное?

Морли умолк надолго. Наконец он поежился и покачал головой:

— Нет. Никогда ничего похожего не видел. Омерзительно. Как ты догадался?

— Это пятый за сегодняшний день. Все оттяпано начисто. — Я не стал вдаваться в подробности.

— Почему, черт побери, они позволяют проделывать с собой такое?

— В этом мире полно психов, старина.

— Вот уж не думал, что можно быть до такой степени психом.

— Просто у тебя думалка не работает.

— Ха! Сам дурак!

— Эй! Вы готовы? — оскорбленно спросил крысотип.

— Если готовы вы, — отозвался я.

— Отссюда уссол один двуногий. Он ранен, как вы и предполагали. — И Свин побежал вперед на всех четырех. Его ноги подворачивались, словно задние лапки у кузнечика. Он сопел, бормотал что-то себе под нос и несся аллюром, рыча на Майю, чтобы та потушила этот чертов свет.

След поворачивал на юг. Через полторы мили мы оказались в более приличной части города, не такой богатой, как Холм и окрестности, цепляющиеся за его юбки, но определенно заселенной людьми зажиточными.

У меня появилось ощущение, будто я упустил нечто важное. Я чувствовал, что мне известна какая-то существенная деталь, но не мог вспомнить, какая именно. Я принялся мысленно перетряхивать весь свой багаж.

Мне бы давно следовало понять, что такого рода усилия ни к чему не приводят. Через минуту у меня в мозгах царил полный хаос.

Мы настигли свою дичь в другом переулке.

— Мертв как бревно, — объявил Свин. — Часа два как окочурился.

— Он был один? — спросил Морли.

— Я говорил вам, что он был один? — оскорбился Свин. — Говорил. Он был один.

— Ну-ну, полегче.

Майя обыскала тело. Я не стал возиться в прошлый раз, решил, что это пустая трата времени. Майя ничего не нашла.

— Не знал я, что старик Пиготта на такое способен. Он всегда был болтуном. Мог заболтать кого угодно. Поножовщина не его стиль, — заметил Морли.

— Не думаю, что на сей раз ему дали возможность поговорить.

— Что будем делать теперь, Гаррет? — спросила Майя.

— Не знаю. — Я предпочел бы пойти домой и отоспаться. Мы явно зашли в тупик. — Можно пойти дальше. Вдруг нарвемся на что-нибудь интересное.

— Впереди ничего нет, кроме Мертвой Зоны, Страны Грез и Трясины Отчаяния, — сказал Морли.

Так в просторечии называют поселение дипломатов, район, где скучены главные храмы основных религий Танфера, и неприступный остров, где городские власти устроили два работных дома, тюрьму, сумасшедший дом и отделение Блэдсовской благотворительной больницы. Трясина окружена высокой стеной, не столько для того, чтобы помешать свободному перемещению горожан в обоих направлениях, сколько для того, чтобы не оскорбить взор прохожего, направляющегося в Мертвую Зону или в Страну Грез.

Конечно, дальше, на Южной Стороне, были заводы и ярмарочные площади, верфи, акры и акры кладбищ и большая часть городских объектов карентийской армии. Но, кажется, я уловил мысль Морли.