Корректировщик. Повесть, рассказы - Василий Головачёв

— Но ведь Ифалиук отказывается контактировать с нами, — проговорил Толендаль с сочувствием, хотя сочувствие это предназначалось не полковнику, а «богу лагуны».

— Вот если снова откажется, тогда и возобновятся ядерные испытания, — многозначительно подчеркнул Леко.

Франсуа растерянно глянул на свою не менее шокированную, все понявшую подругу. Ифалиук был обречен при любом исходе событий. В случае неудачи военные собирались испытать на нем ядерные заряды, чего, конечно, «бог лагуны» выдержать бы не смог.

— А мы? — Вопрос прозвучал по-детски беспомощно и обреченно.

— Вам придется продолжить работу посредников контакта с Несси до упора. Попробуйте достучаться до его сознания. Упрямец действительно добьется, что его уничтожат, какими бы волшебными возможностями он ни обладал. Удачи вам в этом трудном деле.

И полковник Леко вышел из каюты, где содержались пленники, по сути, виноватые лишь в том, что первыми установили тонкий мостик взаимопонимания с инопланетным монстром на уровне эмоций, на уровне доброго расположения к чужому одинокому существу.

Так как программа контакта и исследования феномена не исключала ядерного удара по атоллу, решено было сооружения на рифе не восстанавливать. Бригада обслуживания полигона, его охрана и командование расположились на кораблях военно-морских сил, чувствуя себя даже в большей безопасности, чем до этого на суше.

Пока военные устанавливали вокруг атолла десятимильную зону недоступности, организовывали наблюдение за лагуной, монтировали на кольце рифа телекамеры и научные приборы, Франсуа Толендаль и Натили пользовались относительной свободой, предоставленные самим себе. Их отпустили на риф, дали катер, запас продуктов, рации, и теперь они могли хоть по нескольку раз в день наносить визиты Ифалиуку, тихо сидевшему в глубинах образованных ядерными взрывами воронок. Рос «бог лагуны» теперь медленнее, но все же добавлял в сутки по два-три метра в диаметре, что заставляло невольно прикидывать его размеры по сравнению со скелетом предка. Если диаметр предка — двести с лишним метров — был пределом роста Ифалиука-младшего, лагуна атолла еще могла это выдержать, если же нет — никто не знал, что предпримет чудовищный пришелец, чтобы расширить свое жилище.

Если бы не постоянное назойливое сопровождение телекамер, Франсуа чувствовал бы себя прекрасно. Однако и к этим условиям он привык быстро и скованности в отличие от Натили не чувствовал. Обладая легким и веселым нравом, лейтенант унывать не привык, неудобства переносил по-философски спокойно, поэтому и девушка чувствовала себя с ним увереннее. Хотя оба они понимали, что миссия их может закончиться в любой момент ракетно-ядерным ударом по лагуне. Отвести этот удар они не могли, убедить генералов в ценности жизни вообще и «бога лагуны» в частности — тоже, поэтому все усилия направили на поддержание — даже не контакта или диалога — хрупкого мостика доверия между людьми и чужаком, способным сбивать самолеты с легкостью зенитного комплекса.

Ифалиук на вызовы-хлопки ладошкой по воде отвечал каждый раз все неохотнее, однако все же всплывал и подолгу смотрел на людей двумя длинными, светящимися желтизной, «кошачьими» глазами и третьим, щелевидным, мозаичным, без зрачков, который раскрылся у него на лобном бугре над рогами. Эти три глаза, по-видимому, были уже земным приобретением Ифалиука-младшего, потому что у старшего, погибшего миллионы лет назад, судя по сообщениям исследователей скелета, глаз не было вовсе.

— Какого дьявола он нас рассматривает? — сердился Толендаль. — Как будто сомневается, мы это или не мы. Лучше бы прислушивался к советам.

— Он все еще ждет, — отвечала Натили.

— Кого?

— Он ждет от нас какого-то поступка… или какой-то информации.

— Ну так спроси у него, чего он хочет.

— Я спрашивала. — На глаза девушки навернулись слезы. — Он отвечает, но я не понимаю.

— Как он отвечает? Мысленно, что ли?

— Я вижу разные картины… как во сне… но они какие-то все странные… чужие… целые потоки пересекающихся видений. Трудно разобраться.

— Почему же я ничего не вижу?

— Ты не веришь, вот и не видишь. Надо верить… и научиться медитировать.

— Этого мне только не хватало. — Толендаль опустил бинокль, через который разглядывал сложное, пластинчато-чешуйчатое тело Ифалиука. Он понимал, что девушка во многом права, но переломить себя внутри не мог. Все казалось, что это сон, что никакого «бога лагуны» не существует и, стоит только сделать усилие, — он проснется в своей комнатушке офицерского общежития на атолле с больной от похмелья головой. Однако «сон» тянулся и тянулся, и, видимо, проснуться Толендалю было не суждено. В конце концов он разозлился на себя и стал потихоньку следовать советам Натили, учиться медитировать, уходить в себя, прислушиваться к своим ощущениям. И — о чудо! — уже на третий день сосредоточения он вдруг при очередной встрече с Ифалиуком отчетливо увидел черную, искрящуюся звездами пропасть космоса, глыбу зеленовато-голубой планеты и косо скользящую в ее сторону жуткую фигуру, составленную из четырех — с виду — фигур: на нижней, похожей на панцирную черепаху, раскорячился страшный, в пупырчатой броне динозавр, на котором, в свою очередь, сидели два таких же чудовищных, одноруких и одноногих урода в бликующих костяными или металлическими наростами доспехах! Вся эта вызывающая дрожь конфигурация достигла верхнего слоя атмосферы планеты, вспыхнула вдруг малиновым пламенем и распалась на три отдельные фигуры, и каждая из них по очереди нырнула в атмосферу, волоча за собой хвосты из пламени и дыма…

Видение закончилось вспышкой головной боли. Франсуа вскрикнул и очнулся.

— Что с тобой?! — кинулась к нему Натили. — Что случилось? Ты… увидел?!

Глядя перед собой расширенными глазами, держась за голову, побледневший Толендаль облизал губы, потом, подчиняясь ласковым рукам девушки, лег на палубу, не отвечая на вызовы встревоженного дежурного.

— Ты что-то увидел? — шепотом повторила вопрос Натили.

Франсуа кивнул. Краска постепенно вернулась на его щеки. Он снял с себя дугу с наушником и усиком микрофона, глянул в удивленно-недоверчивые глаза подруги.

— Ты была права, Тили… Ифалиук упал на Землю из космоса. Но он был не один…

— Я видела, их было четверо.

— Скорее трое, хотя я не разглядел того, в латах…

— Очень все страшные с виду, но я почему-то их не боялась.

Франсуа вспомнил облик «динозавра», содрогнулся, промычал:

— Да уж, милые такие зверьки! Неужели наш Ифалиук один из них?