Плюшевый свидетель - Анна Данилова

– Я не умею плохо работать, – уклончиво ответил он, и перед его мысленным взором тотчас возник пьяный Писаревич. – Да и работа у меня, мягко говоря, грязноватая, согласитесь. Тяжбы, жалобы, разводы, раздел имущества, семейные склоки, мордобой, даже убийства…

– Вот как? Вы занимаетесь и убийствами? Беретесь за уголовные дела?

– Разумеется. Но почему вас это так заинтересовало? Надеюсь, вы никого не убили?

– Нет, конечно, но об этом, я имею в виду убийства, потом… – произнесла она с несколько рассеянным видом и тут же, словно очнувшись и вспомнив, где она находится и с кем, бодро воскликнула: – Выпьем?

Он выпил и понял, что Августа – женщина конкретная. И что пригласила она его сюда с вполне определенной целью. Ей нужен мужчина. Этот мотив он почувствовал, когда разговаривал с ней по телефону, это же желание он прочел и в ее взгляде. Когда же после трех рюмок она спокойно положила ему руку на живот и требовательно взглянула ему в глаза, он понял, что ему не так-то легко будет добиться своей цели. Как можно, находясь в гостях у женщины, которая желает тебя, заводить разговор о другой женщине? Сказать ей, что он импотент? Но тогда зачем он, спрашивается, вообще пришел сюда, это во-первых. Во-вторых, на следующий день о его половом бессилии узнает, грубо говоря, весь город. Какой мужчина обрадуется такой славе? Что же делать?

– Августа, а кто вы? Чем занимаетесь?

– Практически ничем. Время от времени увлекаюсь чем-нибудь, бросаюсь с головой в работу, но потом быстро остываю… Я из невезучих, понимаете? Видели фильм с Пьером Ришаром? Так вот, это про меня. Мне нравится работать, я не ленивая. Можно даже сказать, трудоголик. Но меня не ценят, и я всякий раз страшно переживаю, разочаровываюсь все больше и больше…

В ее голосе прозвучала такая неподдельная искренность, что Александр даже успел проникнуться к Августе чувством, смахивающим на сострадание.

– Я понимаю, конечно, что это не мое дело… Но вы мне, признаться, очень нравитесь… Вы – какая-то естественная, искренняя, милая и… как бы это получше выразиться, слабая, что ли… В том смысле, что нуждаетесь в защите и помощи. И знаете, у меня сразу же возникла одна идея… – Он медленно, но верно уводил ее в сторону от чувственной сферы, давил на проблемы, развивая нейтральную, но способную заглушить сексуальный зуд собеседницы тему с каким-то даже отчаянием: – Я бы мог помочь вам заработать деньги, почти ничего не делая…

– Вот как? – Она расхохоталась ему в лицо. У нее даже слезы выступили на глазах. – Вы серьезно полагаете, что я своим внешним видом вызываю жалость? У меня на лбу написано, что я нуждаюсь в деньгах?

– Я не хотел вас обидеть… – теперь уже и его прошиб пот. А она непроста, эта Августа. И зачем я сюда вообще притащился? Лучше бы торчал все свободное время в парке. И Вера бы туда все равно пришла. Не выдержала бы и пришла. Даже когда поняла бы, что никакой я не психотерапевт. Ведь нам было так хорошо вместе. Приходила же она туда сама просто так, из желания увидеть меня…

– И что же это за работа такая? Мыть у вас полы? Готовить известному в городе адвокату? Или вы все-таки женаты?

Наконец-то она завела разговор на эту тему. Ей, как и всякой нормальной женщине, далеко не безразлично, женат мужчина или нет. Конечно, куда приятнее иметь дело или вступать в связь с одиноким, холостым человеком.

– Я не женат, Августа, и никогда бы не осмелился предложить такой женщине, как вы, мыть у себя полы… Вы бы могли заработать, посылая ко мне клиентов, и имели бы от этого свой процент.

– Это мне уже знакомо… – Она невольно отмахнулась от этого предложения, но потом, спохватившись, наверное, что этим жестом могла обидеть гостя, расцвела в улыбке: – Не обижайтесь, Александр. Но я попытаюсь… Надеюсь, вы оставите мне свои координаты?

Ее рука, какое-то время занятая сигаретой, снова опустилась на его живот. Августа смотрела на Александра выжидательно и чрезвычайно серьезно, как если бы это она, а не он сделала ему только что очень важное предложение.

– Августа, что вы со мной делаете? – Он приподнялся на стуле и потянулся к ней. То, что он задумал, произошло так, как он себе это и представлял. Старый испытанный способ заставить человека покинуть свое место, удалиться на несколько минут из комнаты, предоставив оставшемуся здесь человеку совершить то, ради чего он сюда и пришел. Александр задел рукой тот самый графин с компотом. Теперь все кругом было залито компотом, но главное – сама Августа. С веселым дурашливым визгом она выскочила из-за стола, отряхиваясь, и со словами «я в ванную, ничего страшного, не переживайте, я на минутку», выбежала из комнаты. Не теряя времени, надо было действовать. Александр бросился в прихожую, где он, едва только переступив порог квартиры, успел заметить дамскую сумочку хозяйки. Там он надеялся найти записную книжку Августы. И он нашел ее. Включил свет, расстегнул сумку, достал крохотную записную книжку в красном потертом переплете и присел вместе с ней на корточки, делая вид – на тот случай, если его застанут здесь, – что он что-то ищет на полу. Что он мог там искать? Выпавшие из кармана брюк деньги? Ерунда. Сигареты? Но как они могли оказаться в прихожей? Мыслей не было. Была только цель: просмотреть записную книжку Августы при свете лампы. И он успел это сделать. Он листал ее дрожащими от волнения руками, прислушиваясь к плеску воды в ванной комнате, пока не нашел то, как ему показалось, что он искал. Запись «Верочка Боровская» и номер телефона, и адрес! Поскольку записная книжка была старая, то показалось неудивительным, что и запись шариковой ручкой была полустертой, давней. А это могло означать лишь одно: Августа знакома с этой Боровской давно. Очень давно. И занимала одну из первых строк на странице. Больше никаких «Вер» он не нашел. Только фамилии, сплошные фамилии. Он, запомнив телефон и адрес Боровской, положил на место записную книжку, застегнул сумочку и вернулся за стол с бешено колотящимся сердцем за мгновение до появления в комнате хозяйки.

Вот теперь уже он точно не знал, как себя вести. Сделать вид, что он не понимает, чего от него хотят, он не мог. Все было слишком очевидным. Отвергнуть женщину означало превратить свой визит в совершенно бессмысленный поступок и оскорбить тем самым Августу, которая могла бы ему понадобиться в дальнейшем: спрашивается, зачем тогда он согласился на это свидание? И вдруг Александр, смущенный появлением в комнате Августы, задумчивой и укутанной в банный халат, был спасен одной-единственной фразой, за которую он был ей благодарен несказанно:

– Александр… Мы все успеем с вами в следующий раз…

Она внимательно посмотрела на него и объяснила:

– Простите меня ради бога и постарайтесь понять… Я ждала вас, я готовилась к встрече, и все могло бы произойти прямо сейчас, здесь, в этой комнате и на этом диване… Мы же с вами взрослые люди… Ведь вы хотели меня? Хотели?

Он кивнул головой и обхватил ладонями свое лицо, как бы желая дать ей понять, что и он в смущении, что он хотел ее, хотел, и это ясно как божий день!

– Но после того, как вы нечаянно пролили на меня весь компот, я поняла, что это знак… Меня одна знакомая приучила повсюду искать эти знаки… Это подсказки свыше, понимаете?

– Пока еще нет…

– Графин. Если бы вы не пролили его, то все бы случилось. Но я вынуждена была выйти из-за стола, и то, что возникло между нами, пока мы сидели рядом и моя рука касалась вас, разрушилось… на время… Александр, вы сказали, что вы адвокат, и этим разом все разрешилось… Это тоже знак. Дело в том, что вы мне очень нужны. И то, что вы пришли ко мне именно в ту минуту, когда мне действительно необходим адвокат, тоже знак свыше!

– Но что случилось?

– Убийство.

– Вы что, кого-нибудь убили?

– Нет. Но вчера арестовали мою подругу. Это ее обвинили в убийстве известного в городе психотерапевта Рената Нагаева. Но это не она… Бред какой-то! Она… она замечательная, добрая… она не могла убить, не могла… Это недоразумение, и ее надо освободить. У меня есть немного денег… Я заплачу. Вы поможете нам? Ее зовут Вера Боровская, вы ее наверняка не знаете…

Глава 9

Задержанная

Все время до допроса Вера крепко спала в камере предварительного заключения. Знак судьбы был более чем красноречив: ее обвинили в убийстве человека, которого она даже не знала. Это в создавшейся ситуации могло означать только одно – пришло время расплатиться за блуд. За те несколько часов безмерного счастья с первым встречным мужчиной, которому она отдавалась с такой беспечностью, с такой радостью, с таким желанием. Все было слишком хорошо и одновременно слишком нелепо, чтобы походить на правду. И объяснить это каким-то казенным людям было невозможно, ей бы все равно никто не поверил. Так не все ли равно, будет ли она спать или нервничать и пытаться строить свою защиту, если исход предопределен свыше, в чем Вера была так уверена?