Фактор превосходства - Алекс Орлов

– Так точно, сэр, вижу, – отозвался тот, бросая броневик с одного склона на другой. Холмистая местность не давала толком сориентироваться, но пилармес знал этот район хорошо.

– Стой, приехали! – скомандовал он, и броневик уткнулся в гроздья соцветий кислотного злака. – Ждите меня здесь, я мигом обернусь! – сказал пилармес, выбираясь из броневика. – Цветы эти не нюхайте и даже руками не трогайте – без пальцев останетесь!..

– Не будем, сэр. Мы вас тут подождем, – заверил его сержант.

– Я мигом!

Пилармес спрыгнул на траву, огляделся и облегченно вздохнул. Закончился самый опасный этап путешествия, а здесь их вряд ли кто-то обнаружит.

Вот и вход в заброшенную шахту, сообщающуюся с командным пунктом.

Пилармес перебежал под защитный козырек, оглянулся на броневик и едва не свалился от ослепительной вспышки, полыхнувшей на месте удара с орбиты. Взрывная волна хлестнула по склону холма, мелкие песчинки больно укололи тело, пилармес вскрикнул.

Подумать только, ведь он тоже мог оказаться там – в центре этой вспышки.

«Повезло,» – подумал Грин, вдыхая запах горелого металла.

– Это был твой броневик? – спросил его появившийся из укрытия часовой.

– Мой… – кивнул пилармес.

– Пропуск показывай или называй пароль…

– Я назову пароль, пропуска у меня нет.

– Говори. – Часовой ткнул пилармеса стволом винтовки.

– Сейчас, дай мне сосредоточиться… Ага, вот: «арманат – хищная птица, двадцать три, двенадцать, семьдесят девять».

– Годится, проходи. Лифт за углом. Только поосторожнее в кабине, кнопка разбита, может и током шарахнуть.

– Спасибо…

Где-то далеко внизу вспыхнула яркая точка, но она быстро погасла, и вскоре поверхность планеты в этом районе снова стала пепельно-голубой.

– Ну что, попали? – поинтересовался штурман.

– Непонятно. Будь это склад боеприпасов или танкер с метандровым маслом, мы бы это заметили. А так придется ждать комментариев с базы.

– Они небось уже другим заняты, – предположил штурман и, посмотрев в окуляр, добавил: – А целей-то еще много перемещается, тут бомбить и бомбить.

– Это могут быть наши.

– Могут.

– Аллеу, коммандер Лифт! Ответьте «пустельге»!

– Отвечаю, но мы уже два градуса как в тени, повторить удар не получится.

– Повторения не нужно – точно в десятку!

– Ну и хорошо. До встречи на следующем витке…

– До встречи, комм!

21

Когда кабина лифта понеслась вниз, пилармес Грин ненадолго потерял ориентацию и почувствовал, что определяющие векторы ведут себя неуверенно.

«Слишком глубокая шахта», – догадался он, дотрагиваясь до шершавой стенки кабины. Сколько времени находится здесь эта шахта и кто ее создавал – дифтские строители или еще первогеллисы? Грин немного знал историю своей планеты, а в ней говорилось, что ранние геллисы были сообразительны, не чурались тяжелого труда, однако по-настоящему их культура расцвела после присоединения к империи.

На тусклом табло лифта вспыхнул тизер-код: «Внимание – торможение!»

Лифтовая кабина ударилась в магнитную линзу и стала замедляться. У пилармеса подогнулись колени и закружилась голова.

Наконец магнитное поле остановило кабину, дверцы открылись и… перед пилармесом разверзлась слабо освещенная пропасть метров на двести.

Грин глубоко вздохнул и, держась за створки, осторожно поставил ногу на гравитационную пленку. По ее потревоженной поверхности пробежала едва заметная рябь, однако вес геллиса она держала. Прежде Грину уже приходилось сталкиваться с гравитационными пленками, но никогда он не ходил по их поверхности. Пленка создавалась плоскостными гравитационными соленоидами, которые отключались в случае нападения на командный пункт.

«Лучшее средство от непрошеных гостей», – подумал Грин, осторожно передвигаясь по невидимой пленке и стараясь не смотреть вниз. В конце концов, он собирался стать майором, а уж майоры згаппо высоты бояться не должны.

Выйдя в коридор, на прочный бетонный пол, Грин с облегчением перевел дух и огляделся. В конце коридора стоял трехметровый гигант – робот-часовой с пятью пушками. Это была устаревшая машина «скирс», работавшая на жидком топливе и стрелявшая перетяжеленными нитроболванками. Когда-то такие роботы считались эффективными, но теперь годились лишь в качестве часовых в хмурых подземельях командного пункта.

Вот только пушки «скирс» держал на изготовку, и от этого пилармес чувствовал себя неуютно: мало ли какие мысли бродят в блоке управления этой рухляди? Шарахнет со всех стволов, и прощай майорские погоны.

Однако подойдя ближе, пилармес Грин улыбнулся и покачал головой. Робот давно уже был куском бесполезного железа – в его корпусе зияла огромная пробоина. Видимо, он пострадал в каком-то давнишнем конфликте и десятки лет стоял тут в качестве безобидного сувенира войны.

Щелкнул замок ближайшей двери, в коридор вышел высокий полковник в безупречно черном мундире с серебряными орлами на погонах.

«И я хочу быть таким же!» – подумал Грин и нервно отсалютовал полковнику.

– Камрад Грин? – спросил тот.

– Так точно, сэр! Прибыл получить новое задание и… назначение.

– Входите, – сказал полковник и открыл перед пилармесом дверь.

22

В просторном кабинете царил полумрак, светились экраны, голографические модели и открытая на металлическом столе карта. Сейчас она была увеличена до размеров района, и Грин, едва взглянув на нее, сразу узнал Сомм и шоссе, по которому ехал.

За двумя терминалами сидели операторы, погруженные в столбцы непонятных тизеров, на сдвинутых стульях спал офицер. В углу валялись два больших баллона из-под питательной пены. При виде их пилармес вспомнил, что голоден.

– Итак, пилармес Грин, почему вы не доложили о ситуации по радио, ведь вы имеете выход на закодированный сигнал?

«Нашел дурака, доложить по радио можно, а вот присвоить внеочередное звание – едва ли!» – подумал Грин.

– Прошу прощения, сэр, но информация показалась мне настолько важной, что я не решился передавать ее даже по защищенному каналу. Вы же знаете, канкуртские дешифраторы могут вскрыть его без особого труда.

– Ну хорошо, пилармес Грин, расскажите мне, что вам удалось узнать.

Полковник прошелся вдоль длинного стола с картой и, опершись на него, стал внимательно изучать топографические значки. Он прекрасно понимал пилармеса, поскольку еще неделю назад сам был капитаном.

– Мною и приданным мне подразделением выполнялась фильтрация на путях эвакуации сотрудников секретных предприятий.

– Что-нибудь отфильтровали?

– Да, сэр. Не только отфильтровали. Мне удалось выявить предателя, который передал канкуртам особо секретные данные.

– Вот как?

Полковник оставил карту и сделал несколько шагов к пилармесу.

– Кто был этот предатель и какие данные он передал врагу?

– Это были геллисы, входившие в обслуживающий персонал исследовательского центра в Сомме. Несколько инженеров – довольно осведомленная публика. Один из них рассказал двум канкуртам, куда перебазировалось оборудование из Сомма.

– И куда же?

– Были названы Шпеер или Гуллифакс.

– Что стало с этими предателями?

– Я поступил по закону военного времени.

– Разумно. А куда подевались канкурты? Это были роботы или живые?

– Живые, сэр. Мало того, это была пара человеков.

– Пара человеков?! – поразился полковник.

Оба оператора обернулись, чтобы увидеть говорившего. Спавший офицер тоже очнулся, сел и уставился на пилармеса.

– Откуда здесь человеки? – спросил он сиплым со сна голосом.

– В имперской военной разведке проводилась целая операция по поиску каких-то человеков-канкуртов, – вспомнил полковник. – Они делились с нашим начальством какими-то сведениями, просили содействия.

– Если это те самые человеки, о которых я слышал…

Полковник посмотрел на второго офицера, и тот замолчал.

– Вот что, пилармес, вы хорошо справились с заданием, поэтому вправе рассчитывать на награду.

– Я служу императору не ради наград! – с пафосом воскликнул пилармес, однако полковник имел двойное форматирование и хорошо понимал потаенные мысли Грина.

– И тем не менее, дорогой камрад, вы заслуживаете майорского звания, тем более что наши потери следует восполнять достойными кандидатурами.

От волнения лицо Грина стало подергиваться.

– Кстати, солдат вашей группы также следует наградить…

– О, сэр, – пилармес покачал головой, – к сожалению, слишком поздно. Только что наш трофейный броневик был уничтожен с орбиты. Я выбрался из него на десять секунд раньше и потому уцелел…

– Какая жалость.