Под грузом улик - Дороти Сэйерс

— Не так-то просто оттереть, я прямо замучилась.

— Если бы вы позволили мне помочь вам, — промолвил мистер Бантер, пододвигая к себе горячую воду, бутылочку с бензином и губку.

Он перевернул юбку.

— А нет ли у вас щетки, чтобы отчистить эту грязь?

— Да вы, верно, ослепли, мистер Бантер, как летучая мышь, — захихикала Элен. — Вот же она перед вами, вы что, не видите?

— Ах да, — откликнулся камердинер. — Но она не такая жесткая, как мне хотелось бы. Будьте добры, принесите мне пожестче, а я все сделаю за вас.

— Вот еще! — заявила Элен, но, взглянув в сияющие восхищением глаза мистера Бантера, она смягчилась и добавила: — Ну ладно, я принесу вам щетку из гардероба. Она жесткая, как кирпич.

Не успела она выйти из комнаты, как мистер Бантер тут же извлек из кармана еще две коробочки. В мгновение ока он соскреб грязь с юбки в двух местах и надписал крышки: «Гравий с юбки мисс Мэри — шесть дюймов от края подола», «Песок с подола юбки мисс Мэри».

Он поставил даты и только успел спрятать коробочки в карман, как появилась Элен со щеткой. Некоторое время Бантер был целиком поглощен чисткой, одновременно ведя бессвязную беседу с Элен. Третье пятно на юбке заставило Бантера критически на него уставиться.

— Вот так так, ее светлость сама пыталась отчистить его, — заметил он.

— Что?! — воскликнула Элен, пристально уставившись на пятно, один край которого побелел и был размазан, приобретя слегка жирноватый блеск.

— Ну, кто бы мог подумать! — изумилась она. — Интересно, зачем бы ей это было нужно? А прикидывается такой больной, будто и голову не может оторвать от подушки. Хитрая она, вот и все.

— Может, она его раньше пыталась отчистить, может, это старое пятно? — предположил мистер Бантер.

— Она надевала ее после убийства капитана, — согласилась Элен, — но вряд ли это было подходящее время, для того чтобы учиться домоводству. Не знаю, какой она там была сестрой милосердия — она ничего не умеет.

— Она пользовалась мылом, — заметил мистер Бантер, решительно оттирая пятно бензином. — Могла она вскипятить воду у себя в комнате?

— Зачем бы ей это надо было делать, мистер Бантер? — удивилась Элен. — Вы что, считаете, у нее есть чайник? Я ей каждое утро сама приношу чай. Миледи не любят сами кипятить воду.

— И почему было не взять воды из ванной? — предположил мистер Бантер, продолжая внимательно рассматривать пятно. — Очень доморощенно, определенно любительская работа. К тому же, я полагаю, ей помешали, и она была вынуждена прервать ее. Энергичная молодая особа, но неоригинальная.

Последнее замечание уже было доверительно сообщено лишь бутылке с бензином: Элен, высунувшись из окна, беседовала с лесником.

Начальник полиции в Рипли сначала принял лорда Питера довольно холодно, но, узнав, кто он такой, изменил свою манеру, в которой теперь соединялось официальное отношение к частным детективам с необходимым уважением к титулу.

— Я обращаюсь к вам, — начал Уимзи, — потому что вам проще будет осуществить розыск, чем такому любителю, как я. Полагаю, что ваша прекрасная организация уже трудится в этом направлении, а?

— Естественно, — ответил начальник, — но выяснить, кому принадлежит мотоцикл, лишенный номера, не так уж просто. Вспомните бурнмаунтское убийство, — он удрученно покачал головой и принял с благодарностью сигару. — Мы сначала не связали это со снятым номером у священника, — небрежно заметил начальник, что навело лорда Питера на мысль, что эта логическая связь выстроилась в его официальных мозгах только что под влиянием их получасовой беседы. — Конечно же, если бы он появился в Рипли без номерного знака, он был бы тут же остановлен. А с номером мистера Фулиса он чувствовал себя в такой же безопасности, как… как Английский банк, — произнес он с неожиданной находчивостью.

— Совершенно очевидно, — согласился Уимзи. — Какие переживания для священника, да еще с самого раннего утра. Вероятно, сочли за чью-то глупую шутку?

— Именно так, — подтвердил полицейский, — но после того, что вы рассказали, мы сделаем все возможное, чтобы отыскать этого шутника. Надеюсь, его светлость будет только рад узнать, что тот пойман. Можете положиться на нас, и как только мы обнаружим его или номерной знак…

— Да благословит и спасет вас Господь, — с неожиданной живостью прервал его лорд Питер, — и не тратьте времени на поиски номерного знака. Зачем бы ему надо было отвинчивать номер у кюре, если он собирался афишировать собственный? По найденному номеру можно будет сразу определить его имя и адрес, а пока он болтается у него в брючном кармане, вы можете сколько угодно кусать себе локти. Простите уж, что влезаю со своим мнением, но я даже представить себе не могу, чтобы вы взваливали на себя такую неблагодарную задачу — обшаривать пруды и переворачивать мусорные кучи в поисках несуществующего номерного знака. Я вас прошу лишь об одном — чтобы вы прочесали железнодорожные станции, опросив служащих, не встречали ли они молодого человека ростом шесть футов и один или два дюйма, с десятым размером обуви, в плаще без пояса и с глубокой ссадиной на одной руке. Вот мой адрес, и я буду очень благодарен, если вы сообщите мне то, что вам удастся выяснить. Понимаете, все это так неприятно для моего брата. Он очень ранимый человек и все очень остро переживает. Между прочим, я страшный непоседа, все прыгаю туда-сюда, так что можете телеграфировать мне сразу по двум адресам — в Ридлсдейл и в город — Пикадилли, сто десять. Будете в Лондоне, заглядывайте, всегда буду рад вас видеть. А теперь, прошу прощения, мне пора. Масса дел.

Вернувшись в Ридлсдейл, лорд Питер застал за чайным столом нового персонажа. При появлении Питера он поднялся во весь свой величественный рост и протянул выразительную, изумительной формы руку, которая могла бы обеспечить карьеру актеру. Ее владелец, хотя и не принадлежал к актерской братии, тем не менее, тоже вполне умело ее использовал в самых драматических моментах. Его величественная осанка, благородство головы и черт лица производили впечатляющий эффект, дополняемый невозмутимым жестким взглядом. Вдовствующая герцогиня как-то заметила: «Сэр Импи Биггз — самый красивый мужчина в Англии, но ни одна женщина даже ломаного гроша за него не даст». И действительно, в свои тридцать восемь лет он был холостяком, прославившимся своим красноречием и вежливым, но безжалостным обращением со свидетелями обвинения. Как ни странно, любимым его занятием было разведение канареек, и, за исключением их пения, а также музыкальных ревю, он не воспринимал никакой другой музыки. На приветствие Уимзи он ответил своим красивым, хорошо поставленным голосом. К суду и присяжным сэр Импи Биггз относился с трагической иронией, уничтожающим презрением или гневным негодованием: он клеймил убийц, возбуждал иски за преступную клевету и, потрясая слушателей, сам оставался непоколебим. Уимзи же, напротив, сообщил, как рад его видеть, еще более хриплым и неуверенным голосом, чем обычно.

— Вы только что от Джерри? — спросил он. — Флеминг, принесите, пожалуйста, свежих тостов. Как он? Наслаждается? Никогда не встречался с кем-либо, кто мог бы сравниться с Джерри по умению извлекать из любой ситуации приятное. Знаете, я и сам бы не прочь там побывать, единственное, что мне не нравится, так это сидеть взаперти и смотреть, как другие идиоты копаются в моем деле. Это не имеет отношения ни к вам, Мерблес, ни к вам, Биггз. Я имел в виду себя, если бы сам оказался на месте Джерри. Понимаете?

— Я только что говорила сэру Импи, — вмешалась герцогиня, — что он должен убедить Джералда сказать, что он делал в саду в три часа ночи. Если бы я была в Ридлсдейле, ничего бы не произошло. Конечно, мы все знаем, что он не сделал ничего дурного, но разве можно ожидать от присяжных, что они поймут это? В низших сословиях столько предрассудков! Как глупо со стороны Джералда молчать. Вероятно, он ничего не понимает.

— Я делаю все возможное, чтобы убедить его, герцогиня, — ответил сэр Импи. — Наберитесь терпения. Вы же знаете, таинственность по нраву адвокатам. Если каждый будет являться и говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды, нам останется только идти в работные дома.

— Смерть капитана Каткарта очень таинственна, — заметила герцогиня. — Хотя, когда я начинаю думать о том, что о нем выяснилось, она мне представляется пророческой, по крайней мере, для моей золовки.

— Но вряд ли вам удастся убедить их, что смерть наступила в результате вмешательства Господа, а, Биггз? — осведомился лорд Питер. — Что-то вроде наказания за попытку войти в члены нашей семьи, а?

— Мне доводилось встречаться и с более абсурдными вердиктами, — сухо отпарировал Биггз. — Даже представить себе трудно, в чем можно при некотором старании убедить присяжных. Помню, однажды в Ливерпуле…