Чужая, или Хранители времени - Эльвира Плотникова

Возле плиты на корточках сидел Конрад и под-кладывал поленья в разведенный огонь. Он оглянулся и смущенно сказал:

— Хотел приготовить вам завтрак, дети скоро проснутся. Но раз ты встала… Прости, я не хотел тебя обидеть. Прощай.

— Нет!

Мерлинда рванулась вперед, словно боялась, что Конрад исчезнет прямо на ее глазах.

— Нет, не уходи! Я… я должна тебе все объяснить…

— Не надо. Я все знаю.

Голос Конрада звучал мягко, успокаивающе.

Взгляд был полон сострадания. Не жалости — этого бы Мерлинда не вынесла, — а именно сострадания.

Но… откуда? — пролепетала она. — Ты что, ментоскопи…

Нет. Конечно, нет, — перебил ее Конрад. — Ты опять забыла, что я — Воин.

Мерлинда задумчиво смотрела на него, закусив губу.

Я хочу забыть, — сказала она наконец. — Пожалуйста, помоги мне забыть, Воин.

Ты не сможешь. Есть вещи, о которых нельзя забыть…

Я хочу забыть, — упрямо повторила Мер-линда. — Ты говорил, что Воины помогают всем, кто в этом нуждается. Пожалуйста, помоги мне.

Конрад молчал. Ему очень хотелось прижать Мерлинду к себе и долго-долго не отпускать. Но он боялся снова ее испугать.

И потом, ты же обещал помочь детям, — продолжала настаивать она, по-своему расценив его молчание. — Аксения нужно выводить из депрессии. Ник слушается только тебя…

Ты не обрадуешься, если я объясню тебе, почему он меня слушается, — усмехнулся Конрад.

Да? — Мерлинда мгновенно насторожилась. — И почему?

Конрад рассказал ей о выдумке Лизы.

Как ты мог?! — Мерлинда чуть не задохнулась от возмущения. — Запугивать ребенка волшебством!

Ну, не надо преувеличивать, — невозмутимо ответил он. — Это не я придумал. Не сказал ему, что это неправда, это верно… Но все равно это лучше, чем усыплять его с помощью магии.

Мерлинда уставилась на него в неподдельном изумлении.

Что? А… а откуда ты?.. Конрад притворно закатил глаза.

Ах да… Ты же Воин…

«К этому тяжело будет привыкнуть, — подумала она про себя. — Он всегда будет на шаг впереди меня».

Послушай, — сказала Мерлинда извиняющимся тоном, — я не всегда такая нервная. Мы еще плохо знаем друг друга…

Почему? Я уже кое-что о тебе знаю. Ты очень красивая и очень умная. Ты добрая и гордая…

Нет, — запротестовала Мерлинда, — только не гордая. Скорее, одинокая…

А против того, что ты красивая, умная и добрая, ты не возражаешь?

Легкая улыбка тронула уголки ее рта, и на щеках появились ямочки.

Тебе виднее. Так ты остаешься?

Нет! — Конрад виновато развел руками. — Мне пора на службу!

Но ты вернешься? Это было скорее утверждение, чем вопрос.

Можешь в этом не сомневаться.

Глава 7

«У-у-у! У-у-у! Ых, ых! Ауу!» — услышала Мерлинда сквозь сон. На втором этаже тихонько скрипнула дверь. Вниз по лестнице процокали маленькие коготки, прошлепали босые пятки. «Джуль опять ночевал в комнате у Аксения», — констатировала Мерлин-да, осторожно переворачиваясь на другой бок. Рядом в своей колыбельке сладко посапывала Полина, которая мгновенно просыпалась, как только Мерлинда отрывала голову от подушки. Конечно, уже пора было вставать, но сегодня она могла понежиться в постели лишние пять минут.

В соседней комнате тихо, значит, близнецы еще спят. Сверху послышались какая-то возня и хихиканье. Мерлинда насторожилась. Иногда по утрам Ник развлекался тем, что устраивал мелкие пакости своей сестре. Он мог вымазать ей лицо сажей или за косичку привязать к спинке кровати, приклеить к полу ее обувь или стащить всю одежду и развесить ее на деревьях в саду. «Интересно, что на этот раз?..» — подумала Мерлинда.

Грохот упавшего ведра, плеск воды и визг Лизы разбудили всех, кто еще спал.

Ник! Паршивец! Я тебя убью! — вопила что было мочи Лиза.

Ну никакого покоя! — послышался голос Данована. — Ник! Что ты опять натворил?

Лизка, не ори так! У меня уши заложило! — пытался успокоить девочку Аксений. — Ну подумаешь, вымокла немножко. Выйдешь на солнышко и высохнешь!

Немножко?! — визжала Лиза. — Немножко?! Он испортил мое лучшее платье! И… и… прическу!

Ник!!!

И чего вы разорались? — раздался притворно сонный голос Ника. — Я-то тут при чем? Я вообще сплю!

Мерлинда вспомнила, что вчера вечером Лиза долго возилась со своими волосами и накручивала их на тряпочки, собираясь покрасоваться с кудряшками. Видимо, Ник нашел способ ей все испортить.

Любопытные близнецы уже потопали вверх по лестнице, чтобы поучаствовать в скандале. Полина закряхтела, привлекая к себе внимание.

— Доброе утро, золотко! — сказала ей Мерлинда, наклоняясь над колыбелью. — Потерпи чуть-чуть, я сейчас вернусь.

Полина радостно загулила в ответ. Она была очень покладистым ребенком.

Беглого взгляда хватило, чтобы оценить новую выдумку Ника. Он приделал ведро с водой над входом в Лизину комнату так, что оно перевернулось, как только девочка открыла дверь.

Лиза, перестань плакать, сейчас мы все исправим! Донат, Бажен, марш умываться! Дан, ты им не поможешь? Спасибо. Ник! Я прекрасно знаю, что это сделал ты. Чтобы через пять минут здесь было сухо!

А почему обязательно я? — возмутился Ник. — Может, это… Сенька?

Сейчас ка-ак тресну! — мрачно пообещал Аксений, который терпеть не мог, когда его так называли.

Никки, останешься без завтрака! — предупредила Мерлинда.

Чтобы успокоить Лизу, пришлось применить телекинез: волосы послушно завились в кудряшки, высушенное платье приобрело прежний нарядный вид. Ник обиженно сопел, ползая с тряпкой по мокрому полу. Спускаясь, Мерлинда заметила, как довольная Лиза показала брату язык.

Конрад уже умыл и переодел Полину и приготовил для нее бутылочку с молоком. Когда Мер-линда вошла в спальню, он спросил:

— Помощь нужна?

— Нет, сегодня для разнообразия Ник решил

послушаться с первого раза, — ответила она. —

Ты будешь кормить Полину?

В ее голосе послышались ревнивые нотки. Конрад улыбнулся и вручил ей малышку и молоко.

— На, держи свое сокровище! А я пойду помо

гу Дану одеть близнецов.

Мерлинда удобно устроилась в кресле, и Полина с наслаждением вцепилась в соску. В комнату, радостно повизгивая, вбежал Джуль. Он уже нагулялся, опустошил свою мисочку и теперь спешил со всеми поздороваться. Дом наполнился привычным утренним шумом.

С появлением Конрада жизнь Мерлинды сильно изменилась. Он взял на себя заботу о ней и детях и постепенно из ненавистного Воина превратился в доброго друга.