Пасынки Джихада - Лев Пучков

За каким чёртом он уехал от дома в одном трико и тапочках, я так и не понял. Двое военных вытащили его из машины — а он и не сопротивлялся, и усадили в «таблетку». На дальнем плане базара возникла какая-то задорная возня — с криками и оплеухами, толпа там быстренько собралась — по-моему, остальные хлопцы из погони разбирались с теми двумя, которые удрали ранее. Проявлять лишнее любопытство мы не стали — и так увидели всё, что надо, и отъехали подальше, чтобы только держать «таблетку» в поле зрения. Это было совсем нелишним: один из той пары, что тащила нашего знакомца, показался мне чересчур уж внимательным. Он как-то очень профессионально осматривался, оценивая ситуацию, и вполне достаточно уделил внимания нашей машине. После этого торчать поблизости было бы просто даже как-то неприлично.

— Особисты, — предположил Ильяс. — А эта наша «связь» — действующий вояка. Интересно, чего он такого натворил?

— А мне интересно другое, — хмуро пробурчал Артур. — Почему они затеялись его хватать именно тогда, когда мы к нему приехали? Если это даже просто совпадение, то какое-то странное. Вам так не кажется?

— Разберёмся, — я постарался придать своему голосу максимум уверенности. — Всё на свете поправимо и решаемо…

А сам подумал: какой нехороший старт! Точно, надо как следует разобраться. Всё объясняется просто, если этот парень занимался какими-то пакостными делишками и особисты давно сидели у него на хвосте. Мы тут ни при чём, и очень хорошо, что успели забрать список до начала задержания. Надо будет быстренько отработать по-тихому, и всё будет нормально.

Если же выяснится, что вся эта свистопляска хотя бы даже отдалённо имеет отношение к нам, придётся просто сворачивать операцию. Лучше лечь на дно и переждать, чем начинать столь грандиозный проект в такой нехорошей обстановке…

Мы пристроились за убывшей от придорожного базара кавалькадой на почтительном удалении и очень скоро выяснили: нашего парня и тех двух задержанных повезли в дивизию. А конкретно — в контрразведку, я был в курсе, где какая служба у них тут располагается.

Это подтверждало гипотезу Ильяса, но пока что ничего не проясняло в части, касающейся нас. Кто этот тип, чем занимается, за какие грехи его повязали — мы понятия не имели.

Очень скоро, буквально через несколько минут, через второй КПП выехали те же «таблетка» и «Нива». Трофейный «мерс» остался в дивизии.

Вопреки логике (теперь бы, по идее, надо делать «шмон» по месту проживания задержанного), «Нива» и «таблетка» свернули в другую сторону и поехали к западной окраине. Значит, там намечалось мероприятие поважнее, чем обыск усадьбы арестованного.

Мы не стали сопровождать этих товарищей — мне не понравился тот внимательный мужик, с таким и засветиться недолго, а просто поехали обратно на восточную окраину. Я не знаю, какими мотивами руководствовались арестовавшие нашу «связь» люди, но своими оперативными прыжками по площади они оказали нам добрую услугу. Неизвестно ещё, как бы всё сложилось, если бы они сразу направились на Юбилейную.

Машину поставили на Эльбрусской (параллельная улица), у палисадника интересующей нас усадьбы. Это на тот случай, если вдруг давешние засадники пожалуют раньше времени. Прыг-скок через забор, и — ходу.

Взяли пакет с кое-какими продуктами — на обед купили, обошли вокруг по переулку. Стучаться и звонить не стали: калитка оказалась открытой, вошли непрошеные. Во дворе — никого, под навесом стоит «Волга».

Я запер калитку, сказал бойцам, чтобы ждали, а сам взял у Артура пакет с продуктами и пошёл к крыльцу.

На стук явилась особа лет сорока: холёная гладкая тётка с ухоженным личиком, в бархатном халате, туго затянутом на талии. Фигура у неё была вполне приличная, и я подумал, что при других обстоятельствах можно было бы…

— Ага! — тётка с ходу подбоченилась. — Погоди, щас угадаю. «Николай Иваныч просит передать ему барсетку и мобильник». Так?

Только рот разинула, сразу понятно, типичная сельская хохлушка, начальничья жена. Привыкла общаться с подчинённым персоналом. Уже кое-какие контуры…

— Ну, в общем… Но откуда вы…

— Ой, только вот этого не надо! — тётка с неприязнью кольнула меня взглядом и скривила личико в презрительной гримасе. — Первый раз, что ли? Деловой, мать его! Скоро в одних труселях будет с хаты выскакивать!

— Так что мне…

— Стой здесь, щас вынесу.

— Одну минутку, — я протянул пакет с нашим обедом. — Николай Иванович просил извиниться и — вот, передать это для мужчин вашего дома.

— Совсем сдурел? — тётка опять подбоченилась, глаза стали наливаться гневом. — Уже нажрался? Когда успел-то, времени прошло всего ничего!

— А что, собственно…

— Да какие, на хер, мужчины?! В доме три бабы, боле николы нимае…

— А вот это замечательно, — я схватил тётку за горло, обернулся к бойцам и негромко скомандовал: — Второй — со мной, третий — пост на крыльце. Стук в калитку — немедленный доклад. Пошли…

Дома была ещё одна тётка — копия первой, только старше лет на двадцать, и деваха лет пятнадцати. На маму, что характерно, даже отдалённо не похожа, видимо в папу удалась.

Я, вообще, в курсе, что хохлушки вредные, но даже не предполагал, что настолько вредные. Поняв, что гости и не гости вовсе, обе тётки разом впали в истерику, начали дико вопить и бросаться на нас. Затрещины и тумаки должного эффекта не имели, пришлось вязать обеих подручными материалами. Кроме того, я закрыл все форточки, чтобы на улице не было слышно истошных криков.

Связанные тётки были ненамного лучше несвязанных: руками они махать не могли, а общаться всё равно не желали. Девчонка, напротив, сидела в углу как истукан, за всё время слова не проронила, только пялилась на нас во все глаза, как на какую-нибудь диковинку. Можно подумать, налётчиков ни разу в жизни не видела.

Я пошептался с Ильясом и предъявил ультиматум. Не будете отвечать на вопросы — изнасилуем девчонку. Они сразу и не поняли, продолжали орать. Ильяс, в подтверждение моей угрозы, взялся за девчонку. Она начала брыкаться, но после хорошей затрещины обмякла.

Ильяс содрал с неё штанишки, разложил на диване, как ту курочку для насадки на вертел, и приспустил свои брюки.

Ну, блин… Он, конечно, крупнее меня, но вовсе не богатырь. Для явно выраженных атлетов, вообще говоря, работа диверсанта противопоказана. Потому что атлета легко запомнить. А двух атлетов рядом — тем более. Да, пацаны такие здоровенькие были, я ещё подумал — спортсмены, наверное… Короче, Ильяс с виду — обычный парень среднего телосложения. Но лафет у него — извините! Как только его с такой снастью в диверсанты взяли? Это ведь особая примета — в общую баню, например, или на пляж, — даже и не думай.

В общем, как только тётки увидели это, сразу сдались. Покорил их Ильяс своими пропорциями, которые, кстати, стали на глазах подрастать. Девчонка-то — вот она, готова к употреблению.

В глазах у обоих тёток — ужас, трясутся все, мама рыдать начала, умоляет: не троньте дочь, лучше возьмите меня! Да понятно, что для тебя это лучше. Но ещё лучше быстро ответить на вопросы и как можно быстрее расстаться. А если мне покажется, что вы недостаточно искренни — не обессудьте…

Да, видимо, мама любит дочку, даром что та в папу удалась. Ответила быстро, толково, даже и не пыталась юлить. Даже насчёт шубки раскололась. То есть папа заикнулся — мол, на днях обстряпаю одно дельце, если будет всё удачно, дочке норковую шубку подарю.

В общем тут всё было ясно. Любой военный вам скажет, чем может промышлять начальник строевой части объединённой группировки. Это большой человек с огромными возможностями. И активность контрразведки тут вполне объяснима. Строевики и товарищи, имеющие дело с АТВ (арттехвооружение), для особистов — всегда объект особого внимания.

Непонятно было, по какому поводу его взяли именно сейчас. Полковник Руденко, как настоящий кавказский мужчина, жену в свои дела не посвящал. Все вопросы по теме проскочили мимо, судя по реакции, жена полковника в самом деле пребывала в неведении по поводу его делишек, и даже не думала запираться. Обстановка как-то не располагала к неискренности.

Короче, мы получили вполне исчерпывающую информацию обо всём, что касалось личности полковника, но ни на шаг не приблизились к решению проблемы по нашему вопросу. Надо было срочно думать, что делать дальше.

— Маску, — скомандовал я Ильясу.

Ильяс глянул на меня — всё понял, азартно сверкнул глазами и в три приёма приспособил свою футболку в качестве маски. Это просто: вытаскиваешь руку из левого рукава (сейчас в принципе без разницы, просто привычка по летнему времени: правое плечо прикрыто, чтобы ремень оружия не тёр) натягиваешь на голову футболку, прорезь левого рукава — отверстие для глаз. Дело в том, что диверсанту, когда он работает в автономном режиме на вражеской территории, таскать с собой маску категорически возбраняется. Если вдруг найдут при обыске — считай, сам себя сдал. А работать иногда приходится в такой обстановке, что лучше личико прикрыть. Особенно, когда снимаешь себя или товарища для отчёта.