Аллигатор (СИ) - Черногорская Ксения

— Выручить?

— Да, выручить!

И, не выдержав, я выкладываю ему историю моего появления на той злополучной яхте. Аллигатор с интересом, не перебивая, выслушивает меня.

— Но ты же понимала, надеюсь, — спокойно произносит он, когда я заканчиваю свой рассказ, — чего от тебя там ждали?

Вздыхаю.

— Да, наверное. Но я думала, всё это будет намного лайтовее. То есть, ко мне по крайней мере не станут так нагло приставать. И вообще, я не ожидала, что мои подруги так себя поведут…Правда, не ожидала… Думала, что если там кто-то захочет стать парой, то станет, а остальные — просто потусят вместе. Не обязательно же всем сексом заниматься?

— Да ты просто примерная девочка. Наивная такая.

— Зачем вы смеётесь надо мной?

— Нет, я не смеюсь. Просто хочу понять, чего от тебя ждать в дальнейшем. Пока что — я тебе просто не верю.

— И как мне доказать вам, что я не вру?! — восклицаю я.

Он медленно качает головой:

— Не словами точно. Словам я обычно недоверяю. То, что ты пугаешься секса, я просто увидел. Это было сложно не заметить. Либо ты очень хорошая актриса, либо ты действительно далека и от эскорта и от блядства. Однако не могу сказать, что для меня в сложившейся ситуации — это плюс.

— Скажите, почему парням от девушек нужен только секс? — отчаянно спрашиваю я.

Аллигатор смотрит на меня с ещё большим интересом. Впечатление, что он вообще впервые встретил такую дуру. А я вот реально не понимаю, куда делись все те времена, когда мужчины ухаживали за женщинами, добивались их, когда были нацелены на создание семьи, а не просто на потрахушки…

— Сочтём этот вопрос риторическим, — говорит Аллигатор. Ты лучше ответь мне, почему воспринимаешь секс, как что-то плохое?

Куснув губу, смотрю на бокал.

— Потому что… Потому что мне не понравилось то, что у меня было.

— Не нужно частные случаи считать общностью. Люди — разные. Секс — тоже.

В его голосе слышится теперь какой-то едва заметный бархатный оттенок. И меня это почему-то будоражит… А может это вино так действует…

Аллигатор вновь наполняет бокалы, берёт один и встаёт.

— Пойдём.

— Куда? — глядя на него снизу вверх, испуганно спрашиваю я.

— Трахаться, разумеется.

Наверное, я выгляжу ошарашенной.

— Юмор, — усмехнувшись, поясняет он. — Играть на бильярде. Научу. Должен же быть от тебя хоть какой-то прок. Хоть компанию составишь.

Глава 13

Интерьер бильярдного зала интимен и чарующ. Серые стены в вертикальную тёмно-серую полоску, сверкающую в свете подвесных ламп под натяжным бело-фиолетовым потолком, украшены картинами на тему бильярдной игры, стойкой для киев и шаров и изящными бра. В двух углах зала величественно стоят два рыцаря в латах, сделанные так искусно, что можно подумать, будто это настоящие люди. Большой резной стол для игры покрыт зелёным сукном. Поодаль располагается белый диванчик, а всю дальнюю стену занимает барная стойка и два длинных белых стола. Пол устлан мягким и упругим пурпурным ковром с ромбовым узором. Пахнет кожей, кофе и чем-то вроде мужского парфюма. Другого, не такого, как у Аллигатора, но тоже очень приятного. И здесь тоже тихо играет джаз.

Аллигатор стоит рядом со мной, немного позади и показывает, как нужно правильно ударить кончиком кия по разноцветным шарам, собранным на столе в ровный треугольник. Он так близко ко мне, что едва не касается. И, честно говоря, я испытываю волнительную неловкость, из-за того, что он, показывая мне, как играть, управляет моей ладонью. Его рука тёплая, большая, и я то и дело отвлекаюсь на его длинные ухоженные пальцы. Не тонкие, но очень красивые. У него вообще очень красивые руки. И очень мужские, с венками и волосами на тыльной стороне ладони. Их особенно много у рёбер ладоней. Ровные большие костяшки, чуть выпирающие венки. Его кисти просто завораживают меня.

К тому же эта интимная близость, обсуловленная учёбой, будоражит меня больше чем, я, пожалуй, того хочу. Я просто не справляюсь с тем, что чувствую. Очень волнующе и… как-то слишком уж откровенно…

— Держи руку вот так, — доносится из-за плеча его бархатный низкий голос. — И чуть в щепоть пальцы. Да, вот так. Почувствуй устойчивость.

Моя кожа реагирует на его голос мурашками. И я боюсь, что это слишком заметно.

— Поводи кием туда-сюда. Он должен двигаться только вперёд и назад. Не трястись. Удар должен быть точным, прицельным и для этого необходима уверенность в себе. Поэтому, не торопись. Убедись в том, что кий, — его голос и его ладонь на моей ладони вызывают у меня приятное тепло, природу которого я понимаю плохо, — двигается свободно. Очень хорошо. Ещё.

Мне интересно и очень, но сосредоточиться на том, что он говорит — довольно трудно. Наверное, это вино…

Удерживая мою руку за запястье, он помогает мне совершать грамотные тренировочные движения кием.

— Вот так, да.

Он убирает руку, выпрямляется и встаёт рядом.

— Теперь сама.

Осторожно вожу кием взад-вперёд, к белому шару, которым необходимо разбить этот треугольник из цветных шаров, и обратно, от него. Кий немного дрожит.

— Намного лучше, — одобряет Аллигатор. — Умничка. Ну, что ж, вперёд.

Оглядываюсь на него:

— Бить?

— Бей, — усмехнувшись, отвечает он.

Легко сказать. Стоит такой полуголый красавец рядом, с мощной грудью и скрещёнными на груди мускулистыми руками и смотрит на меня так, что я в который раз жалею, что одета только в купальник-бикини.

Отвожу кий назад и резко подаю вперёд. Шар катится в созданный треугольник. Громкий стук о ближайший шар, затем ещё несколько и все эти разноцветные шары, включая чёрный, который был по центру — откатываются в разные стороны.

— Неплохо, — ухмыльнувшись и качнув головой, произносит Аллигатор.

Мне приятна его похвала. Но сразу после того, как это говорит, он вновь смотрит на меня так, что я едва не краснею. Слишком уж… похотливо… И как-то по-животному. Не передать.

Он отходит от стола, берёт в руки кий, вернувшись, говорит:

— Моя очередь, поскольку ни один шар не залетел в лунку.

Будто шутя, он тремя ударами с лёгкостью загоняет три полосатых шара один за другим. И делает это так изящно и красиво, что я невольно засматриваюсь. Бьёт белым шаром по четвёртому и я, наблюдая за тем, как тот откатывается прямо в стенку бильярдного стола, понимаю, что Аллигатор сделал так специально. Чтобы отдать очередь мне.

— Вы мне поддаётесь, — поджав на мгновение губы, говорю я.

— Разумеется, — усмехается он. — Иначе игры не будет. Ничего, научишься и сможем сыграть по-настоящему.

И снова этот взгляд. Будто случайно скользнувший по груди, а затем в глаза.

Робко склоняюсь над краем стола и примериваюсь кием для удара по белому шару. А в мыслях — совсем не бильярд. Господи, у меня даже соски торчат… Хотя тут не холодно… И это ведь наверняка заметно…

Разумеется, я ударяю плохо. Банально руки дрожат… Кончик кия только слегка цепляет белый шар и тот лениво откатывается сантиметров на двадцать в сторону.

— Ничего страшного, — видя, что я расстроилась, ободряюще произносит Аллигатор. — Давай ещё раз, — он ставит белый шар на то же самое место, где тот только что стоял. — Я помогу.

Он подходит ко мне, и чуть приобняв сзади, заставляется склониться с кием ниже, едва ли не к самому столу.

— Отставь ногу и примерься, ориентируясь на глазомер.

Глазомер? Какой нафиг глазомер, когда я благодаря его уверенному и насточивому нажиму ладонью на мою поясницу, у меня задница приподнята так, будто я кошка какая-то, которой приспичило отдаться коту. Стараюсь опустить её, но в его объятиях это не так-то и просто.

Левой рукой лежащей поверх моей вытянутой левой руки, в ямке между большим и указательным пальцем которой лежит кий, Аллигатор помогает мне примериться для удара. Правой, держа под локоть, причём так, что его пальцы располагаются на ней снизу едва ли не до запястья, легонько водит вперёд-назад.